Коллекционер - Казаков Дмитрий Львович - Страница 46

Не прошло и десяти минут, как заявился Лрэн, мрачный, с черными кругами под глазами – если он и спал этой ночью, то меньше всех, а сил во время вчерашней операции потратил немало.

– Идем сегодня ночью, – сказал он едва не с порога. – А то ситуация критическая. Еще немного, и город охватит настоящая война. Идут переговоры, но я в них не верю. Среди архиерей-генералов раскол, кое-кто готов пойти за Цагене, другие колеблются. Старший сын короля, по слухам, бежал в Антарию, так что не исключена и интервенция… Поэтому все за дело!

«Дело» началось с того, что Трант приволок кучу пыльных свитков. Развернутые, они оказались планами Замка Истины, снятыми, судя по датам, пятьдесят лет назад.

– Чтобы каждый уголок выучили наизусть, – велел Лрэн. – И где выход, барышня?

Последний вопрос предназначался Ингере.

– Как говорил почтенный Юлиус… – Девушка прикусила губу, вспоминая. – Кладовая на нижнем подземном ярусе центральной башни.

Над планами замка просидели полдня, у Олега начали болеть глаза, зато он запомнил все до единого закоулки комплекса из доброй дюжины башен и зданий, пути к покоям Вито Цагене и возможные маршруты отхода, развилки и повороты, те точки, где обычно дежурит стража…

– Рясы возьмем с собой, без них никуда, – сказал Лрэн, когда свитки оказались убраны. – Но для маскировки в городе сегодня они не годятся. Придется нам сделать так… Говоришь ли ты, барышня, по-клондальски?

К вечеру Ингера превратилась в настоящую леди прямиком из Антарии – в пышной белой юбке и шляпке с аляповатыми цветами, с ожерельем из поддельных драгоценностей на изящной шее. Сам рыжий лореец вырядился щеголем, ее женихом или даже мужем, водрузил на голову местный аналог котелка, а на морду нацепил монокль и надменное выражение.

Транту и Гриви достались роли слуг-телохранителей, а Олегу наряд небогатого лирморца и личина переводчика.

– Слышал я, как ты по-цадски разговариваешь, словно тут родился, – сказал Лрэн. – Клондальский коверкай слегка, ведь знаешь, как тут это делают?

– Конечно, – отозвался Соловьев.

По-клондальски он мог изъясняться как чисто, так и с любым акцентом на выбор, от итальянского до цадского.

– Не слишком ли ярко? – спросила Ингера, не без удовольствия вертевшаяся перед зеркалом.

– Очень ярко, понятное дело. – Лрэн улыбнулся. – Будем бросаться всем в глаза. Только этого никто не ждет. Никто ничего не заподозрит.

Туризм в Центруме был не то чтобы развит, но любители путешествовать для удовольствия изредка находились, в основном среди богатых бездельников Краймара или того же Клондала. С одного из таких вполне станется посетить Лирмор в разгар гражданской войны, да еще ее и не заметить.

– А оружие вы нам не дадите? – поинтересовался Олег. – С голыми руками пойдем?

– Придется дать… – Рожа у Лрэна в этот момент была кислая, точно он отхлебнул добрый глоток лаймового сока. – Гриви!

Олегу достался его же ПМ, заряженный и вычищенный, с наверченным на ствол глушителем. Ингера же получила настоящий дамский пистолетик из тех, какой спрячешь и за корсажем, малошумный, но зато почти бесполезный.

– Лучше бы нож дали, – проворчала она.

– Да, и пушку на колесиках, – осадил ее Лрэн и тут же перешел на клондальский. – Все, дорогая, нам пора…

Экипаж на этот раз лорейцы раздобыли просто роскошный, с парой лошадей в упряжи, с кожаными сиденьями, раскладным пологом от солнца или дождя, аж с четырьмя фонарями и с невероятным количеством позолоты, резьбы и прочих украшений.

– Иногда заметность – лучшая маскировка, – сказал Лрэн, забираясь внутрь.

Легенда у них была простая – визитер из Клондала поехал в гости к почтенному торговцу, живущему на самом берегу Золотоструйной, неподалеку от места, где, по словам почтенного Юлиуса, располагался вход в подземный тоннель, но по дороге слегка заблудился.

Ингера улыбалась, сверкая глазищами из-под шляпы, Лрэн надменно смотрел перед собой, переводчик заискивающе что-то объяснял, слуги делали вид, что их вообще нет. На пышную карету, бестрепетно катившую по улицам Лирмора, таращились все – немногочисленные одинокие прохожие, группы вооруженных горожан, стражники, монахи из разных орденов. Но никто даже не попытался их остановить!

– Давай поворачивай, – велел Лрэн, когда они оставили позади съезд к Кривому мосту, самому древнему в городе.

Гриви дернул вожжами, и они свернули в темный, грязный переулок.

Карета остановилась, Олег спрыгнул наземь, под ногами зачавкало и завоняло так, что в голову пришли мысли о вокзальном сортире.

– Придется все это бросить, – сказал Лрэн, торопливо избавляясь от костюма. – Жалко, а что поделаешь. В любом случае мы слишком наследили, и надо уносить ноги.

Ну да, какому-то лирморцу повезет ночью или утром наткнуться на стоящий в переулке роскошный экипаж.

– Ну что, веди, барышня, – продолжил он, обращаясь к Ингере, что оказалась наряжена по-мужски – в рубаху и штаны.

Черные рясы пока придется нести с собой, их время наступит позже.

Для начала выбрались к берегу реки, что едва слышно плескала и шуршала в темноте. Пошли вдоль него на запад, туда, где через несколько километров Золотоструйная впадает в море. Замок Истины остался у них за спинами, черная громада, оскалившаяся клыками-башнями.

– Почтенный Юлиус говорил, что там должна быть каменная плита и в ней кольцо, – проговорила Ингера задумчиво.

Вдоль самого берега шла узкая тропинка, над ней поднимался заросший кустарником откос. Тянулся он до самого Королевского моста, самого широкого и близкого к резиденции монарха, и в зарослях можно было спрятать не один десяток входов в подземелье.

– Фонари, – приказал Лрэн. – На ощупь мы точно ничего не найдем.

Да, их будет видно с воды, а также с другого, северного берега, но вряд ли кто среди ночи поплывет через реку или пойдет через Кривой мост выяснять, что за огоньки ползают там по откосу.

Олег поднял тяжелый фонарь, внутри которого горел погруженный в масло фитиль, и полез в заросли. На первом же шаге споткнулся, едва не упал, затем получил колючей веткой в лицо и чуть не лишился глаза. Приглушенные ругательства возвестили, что и Гриви встретился с неприятностями.

– Тихо вы, – буркнул Лрэн. – Эх, проклятье, кто вырыл эту яму?

Они прочесывали склон сверху донизу, осматривали каждый пятачок, для чего приходилось то лезть вверх на четвереньках, то сползать вниз, хватаясь за стволы и ветки. Фонарь был на диво неудобным, болтавшийся за спиной мешок со спрятанной в нем рясой зверски мешал, по спине и по лицу тек пот – ночь выдалась жаркой даже по цадским меркам.

В очередной раз споткнувшись, Олег зашипел от боли и нагнулся посмотреть, обо что едва не сломал палец.

– Хрень какая, – пробормотал он, обнаружив, что из бурой глины торчит угол каменной плиты.

И только потом до него дошло, что вот оно – то, что они ищут!

– Эй! – позвал Олег. – Оно тут! Сюда!

Затрещали ветки, и через пять минут вокруг собрались остальные.

Ножами расчистили землю, в которую плита ушла почти целиком, и в свете фонарей заблестело кольцо из металла. Гриви и Лрэн взялись за него, Трант и Олег подхватили с краев, все дружно потянули, звучно чмокнуло, и из черной круглой дыры потянуло запахом сырости. Ингера посветила внутрь.

– Можно пройти, – сказала она с удивлением в голосе. – Не врал Юлиус-то…

– Врал он или нет, мы узнаем, когда до цели доберемся. – Лрэн вытер со лба пот. – Гриви, ты вперед, я за тобой, Трант – замыкающим.

Олег вошел в проход третьим, под ногами оказались плотно подогнанные друг к другу плиты серого камня, все в выбоинах и трещинах, следах неумолимого времени. Потолок из наполовину сгнивших досок поддерживали два ряда утопленных в стены бревен, из щелей торчали корни. Когда-то тут все сделали на совесть, так, чтобы проход не завалило, но это было давно.

– Фу, пакость, – прошептала Ингера за спиной. – Сколько их тут…

По полу сновали многоножки длиной в ладонь, на стенах сидели мокрицы, неспешно двигались слизни. В углу у самого потолка шевелил лапами паук, недоброжелательно блестели, отражая свет фонаря, бусины его глаз.