Коллекционер - Казаков Дмитрий Львович - Страница 24

– Еще как!

– Тогда закажи мне еще. – Шевайс одним глотком допил пиво и выразительно затряс кружкой.

Глава 5

Олегу вопреки ожиданиям рук не сковали и мешок надевать на голову тоже не стали.

– Свежее мясо повели! Свежее мясо! – провизжала Марша из своей темницы. – Возвращайся живым, красавчик!

Олега от этих слов передернуло, по спине и затылку побежали мурашки.

– Заткнись, женщина, – сказал тот из монахов, что пониже, со шрамом на щеке. – Иначе останешься без языка.

Марша отодвинулась так, что ее стало не видно, и зашипела, словно кошка.

А Олега повели по коридору, мимо ряда таких же клетушек, как у него, – тесных, смрадных и темных. Он старался не поворачивать головы, но краем глаза замечал, как внутри копошатся фигуры, мужские и женские, но все одинаково уродливые, слышал неразборчивое бормотание.

Старый Франчи встретил их у двери из ржавых железных прутьев, выводящей в каморку с грудой тряпья на полу.

– Проходите, добрые братья, – забормотал он, размахивая связкой ключей и угодливо кланяясь.

Лязгнул замок, они прошли каморку и очутились на лестнице, потянулись ступени, такие стершиеся, будто по ним ходили не одно тысячелетие. Через полсотни шагов открылся вход в еще один коридор, затем они прошли мимо самого верхнего, и при каждом обнаружился тюремщик, уродливый и грязный, лебезящий перед инквизиторами.

Наконец они миновали еще одну дверь, на этот раз обычную, не из решеток, но массивную и тяжелую. За ней обнаружился коридор с высоким потолком и узкими бойницами, через которые падал рассеянный дневной свет.

Олегу он показался болезненно ярким, а от свежего воздуха он в первый момент едва не задохнулся.

– Слушай, он же воняет, – заметил тот из монахов, что повыше. – Что делать?

– Велели привезти прямо таким, каков есть, – флегматично отозвался второй. – Осмелишься нарушить распоряжение преподобного?

На это первый инквизитор не нашел чего возразить.

Еще одна лестница, новый коридор, на этот раз с настоящими окнами в левой стене. В одном Олег увидел лежащий далеко внизу двор, огражденный крепостной стеной с зубцами, а за ней пейзаж Лирмора, вздымающиеся над паутиной улиц громадные «пузыри» храмов.

Коридор привел к двери, украшенной изображением Священного Ока, а за ней обнаружилась самая настоящая приемная, как у земного бизнесмена или чиновника средней руки, разве что без компьютера на столе.

Ну и секретарь тут был мужского пола и носил рясу, черную с белым кушаком.

– Заводите, – приказал он.

За приемной, как и положено, располагался кабинет, просторный и светлый. Задняя стена была увешана картинами – в центре портрет нынешнего короля, сидевшего на троне и поднимавшего для благословения руку, и окружали его зарисовки на религиозные темы. Воплощение Божественных Отпрысков, Избиение Праведников, еще какие-то сюжеты, которым Олег не знал названия.

– Вот мы вновь и встретились, человек по прозвищу Соловей, – сказал Вито Цагене, глава Ордена Взыскующих Истины. Он сидел в кресле, а стол перед ним был завален кипами бумаг.

Олег пожал плечами.

– Помнишь, что я, ничтожный, сказал тебе во время нашей прошлой беседы? – поинтересовался глава инквизиции.

Вопрос не подразумевал ответа.

– По глазам вижу, что помнишь, и хорошо это, ибо мне как лицу духовному, пусть и недостойному, положено беседовать с мирянами так, чтобы они запоминали эту беседу, – продолжил Цагене. – А изрек я следующее – если ты примешь нас всем сердцем… Ничтожество наше всякому видно, сила же и мощь откроется только достойнейшему. Предашь – умрешь.

Да, это обещание Олег помнил и не сомневался, что сидящий за столом человек его выполнит.

– Убить тебя – что раздавить таракана. – Глава инквизиции оттопырил нижнюю губу. – Даже проще… Но куда полезнее будет все же сделать так, чтобы ты стал служить нам.

– А почему я должен вам служить?

– Всякий человек кому-нибудь или чему-нибудь да служит. – Цагене небрежно махнул рукой. – Другому человеку, организации, идее, алчности или честолюбию, собственным или чужим иллюзиям. Всякий, кто думает, что он сам по себе, что он свободен от оков служения, всего лишь глупец… А теперь скажи, откуда ты взял это?

Глава инквизиции выложил на стол прибор, очень похожий на компас, с корпусом цвета красной меди.

– Э… нашел, – сказал Олег.

Резкий поворот беседы слегка сбил его с толку, да и вообще голова после едва не суточного пребывания в темнице Замка Истины была мутной, соображалось с трудом. Волнами накатывала слабость, время от времени напоминала о себе простреленная нога, и очень хотелось сесть. Прямо на пол, застеленный толстыми черными коврами.

– Где? При каких обстоятельствах? Когда это случилось? – спросил Цагене. – Ответишь на вопросы искренне, и тогда я, грешный, вынужден буду отступиться от своего обещания и оставить тебя в живых. Если же будешь молчать или врать, тогда…

– Не трожь, не купил, – пробормотал Олег на родном языке.

Открыть «дырку» прямо сейчас и бежать? Но ведь он так и не выяснил, где Ингера и что с ней!

– Что ты там шепчешь? – поинтересовался глава инквизиции, щуря светлые лягушачьи глаза.

– Почему я должен вам верить? – сказал Олег, решив потянуть время: пока они вот так болтают, можно будет узнать что-нибудь интересное и про Ингеру, и про замыслы Цагене. Ну а бежать только в крайнем случае…

– Хороший вопрос. – Глава Ордена Взыскующих Истины задумчиво кивнул, огладил подбородок.

– И чего вы вообще хотите, чего добиваетесь? – продолжил Олег. – Те басни, которые вы рассказывали там, в лагере, они же годятся только для скорбных умом! Какое завоевание Центрума силами одного Цада и несение духовных истин в другие миры? Здесь на вас хватит одной Лореи, а на той же Земле вы не обратите и дюжины людей!

– Для того, кто не умеет пользоваться светом истины, всякое знание лежит во мраке. – Наверняка Цагене процитировал одну из священных книг Доктрины Цада, но какую именно, уточнять не стал. – То, что ты назвал баснями, на самом деле продуманный и верный замысел… Истинно сам Владыка помогает недостойным детям своим, что крепко держат факел веры!

Инквизитор осенил себя знаком Священного Ока, глаза его фанатично блеснули.

– Цад – крохотный островок веры в мире, затопленном волнами безбожия, причем безбожия воинственного! Это, может быть, тебе и неведомо, но все наши соседи лелеют завоевательные помыслы! В Харитте именуют наши земли Северным Джавалем, Клондал готов нас сожрать одним глотком, Лорее пригодился бы выход к морю. И что делать нам? Смиренно ждать гибели?

В том, что правители любого государства не прочь отхапать кусок чужой территории, Олег не сомневался. О том же, какие замыслы вынашивают власть имущие государств Центрума, он никогда не задумывался в силу отсутствия интереса к политике. Так что вполне могло быть, что Цагене говорит правду.

– Посему Цад, чтобы не погибнуть, дабы сохранить веру и свет благодати, должен быть сильным, – продолжал тот. – И кто, как не возглавляемый мной, ничтожным, Орден Взыскующих Истины, способен выполнить эту задачу? Наследники нашего благостного короля, да будет здоров он тысячу лет, слабы и бесталанны, архиерей-генералы погрязли в интригах… Но дело не ограничивается пределами одной страны, ведь церковь наша – единственная сила мира этого, способная объединить его перед лицом страшной угрозы, что прогрессом именуется! В нем гибель и ужас для мира нашего, для всех людей добрых!

Судя по голосу, по глазам, по выражению лица, он верил в то, о чем говорил, – этакий воинствующий луддит, готовый разрушать машины, и оголтелый ретроград, собравшийся жечь на кострах ученых.

В том, что вся церковь Цада исповедует такую идеологию, Олег сомневался. По крайней мере от простых священников до сего дня он ничего подобного не слышал.

– Понятно, что силами одного нашего ордена столь огромную задачу не решить, – разливался соловьем Цагене. – Даже сохранить Цад от гибели нам будет очень непросто. Но Творец Миров в неисповедимой благости помогает детям своим и посылает нам союзников, обладающих таким могуществом, рядом с которым мощь остальных миров – ничто, пыль на дороге!