Коллекционер - Казаков Дмитрий Львович - Страница 14

В ответ прозвучал дружный негодующий гул, кто-то даже вскинул руки над головой – да уж, катастрофа, едва не уничтожившая местную цивилизацию, не забудется и через тысячу лет.

– Многие считают, что это было наказание, ниспосланное за грехи наши. – Цагене усмехнулся. – Я же скажу вам – нет! Это благословение, спасение от порабощающего зла! Того самого, которое несет развитие ума, накопление знаний, не опирающееся на истинную веру!

Олег насторожился. То, что научно-технический прогресс от дьявола, церковь Цада никогда не утверждала… Насколько он помнил, в Доктрине по этому поводу не имелось ни строчки, а иерархи и теологи на эту тему вовсе не рассуждали, и уж тем более тут не жгли на кострах ученых и изобретателей.

Так что либо глава Ордена Взыскующих Истины впал в ересь и действует по собственной инициативе, либо эту «ересь» придумали в королевском дворце и обкатывают на небольшой группе фанатиков. Выгорит дело, схавают, тогда можно будет запустить в широкие массы, сделать частью официальной идеологии, ну а если не пройдет, то никто об эксперименте и не узнает.

Но не слишком ли сложно? Может быть, все куда проще, и перед ними стоит ересиарх, решивший создать собственную армию для вполне приземленной цели – захвата власти в одном отдельно взятом Цаде? Короля в народе, конечно, любят, но вот его отпрыски вызывают лишь презрение – что сыновья, что дочери. Вряд ли кто ринется на баррикады умирать ради них…

Слушатели меж тем переваривали речь. Олег почти слышал, как скрипят мозги в голове у стоявшего рядом Арама, Люция ожесточенно скребла в затылке, сзади кто-то нервно икал.

– Я понимаю, что истина сия для усвоения требует интенсивной духовной работы, – голос Цагене стал вкрадчивым, – но ради нее вы здесь и находитесь, и ваши наставники вам обязательно помогут. Не стесняйтесь, задавайте им вопросы, и вы получите ответы.

Отец Риччи благостно закивал, и оба священника осенили себя знаком Ока.

– Благословите нас, святой отец! – попросил кто-то из передних рядов, и слушатели начали опускаться на колени.

Олег присел вместе с остальными, склонил голову.

– Да пребудут с вами свет, добро и разумение, здесь и до скончания дней ваших! – Глава Ордена Взыскующих Истины использовал вполне классическую, одобренную отцами местной церкви формулу.

Но ничего, еще придумает свою, когда станет во главе Цада…

– Так, все в столовую! – объявил Дитрих.

Олег повернулся, чтобы двинуться следом за остальными, но тут тяжелая ладонь легла ему на плечо.

– Стой, добрый человек, – сказал незнакомый инквизитор, сложением и мощью не уступавший братьям Кличко: один из тех, кто держался за спиной Цагене, пока тот ораторствовал. – Отец Вито хочет видеть тебя прямо сейчас. Не бойся, это ненадолго.

Олег сглотнул, по спине побежали мурашки. Понятно, что главе Ордена Взыскующих Истины доложили, что в окрестностях лагеря захвачен проводник, и тот, похоже, сам решил посмотреть, что за птица угодила в руки охраны. Все логично, но как бы хотелось без этого обойтись.

Вблизи Цагене выглядел не более симпатичным, чем издали, – глаза слегка навыкате, на лысине блестят капли пота, руки с короткими пальцами сложены на груди, прямо под серебряным знаком Священного Ока.

Олег поклонился, как положено мирянину при встрече с духовным лицом.

– Вот ты каков, человек по прозвищу Соловей… – сказал главный инквизитор негромко, и голос его оказался равнодушным, зато взгляд испытующим, острым. – Расскажи мне, ничтожному, как ты оказался в этом мире?

Олег пожал плечами:

– Открыл проход и вошел.

– Это ясно. – Цагене кивнул. – Но как ты узнал, что ты сможешь это сделать?

– Слухами земля полнится, – ответил Олег, и место мурашек на спине заняли струйки пота. – В Лирморе про дюны к югу от Серебрянки разное говорят, что тут люди пропадают и появляются, а кто-то и вовсе зверя странного видал, каких в Цаде не бывает.

Он не врал, лишь чуточку приукрашивал реальные слухи. Ну а еще умалчивал – о «компасе».

Глава Ордена Взыскующих Истины смотрел на Олега, оттопырив нижнюю губу, и в светло-голубых глазах его не было вообще никакого выражения – словно два шарика из мрамора вставили в отверстия на лице и нарисовали на каждом радужку, зрачок и все прочее. Но тупым его взгляд нельзя было назвать, за ним ощущалась работа мысли – мощной, готовой сокрушить все на пути, как движущийся ледник.

– Ну, что же, мы, в скудоумии своем, должны признать, что такое возможно, – проговорил Цагене после паузы. – Что же, Соловей, если ты примешь нас всем сердцем… Ничтожество наше всякому видно, сила же и мощь откроются только достойнейшему. Предашь – умрешь.

Это прозвучало не как угроза или обещание, а словно констатация факта. Вроде как «выпрыгнешь из самолета без парашюта – разобьешься».

Олег сглотнул еще раз, с трудом выдавил:

– Э… да… само собой.

Этот человек вызывал у него страх, желание как можно быстрее спрятаться или дать деру. Он выглядел хищником, змеей или крокодилом в облике хомо сапиенса, безжалостной тварью, способной принести в жертву тысячи или даже миллионы разумных существ ради собственной веры и высоких целей. Таким мог быть Торквемада, Лойола или святой Доминик.

– Можешь идти. – Цагене небрежно дернул рукой, изображая благословение.

Шагая прочь от молельни, Олег спиной ощущал его изучающий взгляд, понимал, что сейчас на него смотрят и могучий инквизитор, способный сломать шею ближнему своему одним небрежным движением, и отец Риччи с гаденькой улыбочкой на благообразной физиономии.

В столовой Олег постоял в очереди, взял жестяную миску, доверху наполненную супом вроде горохового. Прихватил с подноса кружку с компотом и опустился на свободное место рядом с Арамом. И обнаружил, что соседи по палатке обсуждают сегодняшний визит главы Ордена Взыскующих Истины.

– Каждый должен заучить его речь наизусть! – вещал сидевший напротив Дитрих, явно имея в виду Цагене. – Этот великий человек обязательно приведет нас к победе! Ясно и четко все объяснил…

– Но я вот не все уловил, – заявил малорослый чернявый парень, чьего имени Олег так и не запомнил – то ли Марсело, то ли Нарсело. – Зачем нам другие миры, вот скажи? Дома бы порядок навести, а то вон сколько неверующих, пока их всех обратишь, годы пройдут… Вот скажи, что…

– Не будь тупее Арама, – прервал его староста. – Ведь даже он все понял. Понял?

– Ого, как бы… конечно… надо всех плохих… научить истинной вере… – с напряжением в голосе ответил великан. – А кто не захочет… того надо будет… убить. Они – зло. И это будем делать не только у нас… но и в Чужемирье…

Ну да, этим учеником местные «педагоги» могут гордиться. Вряд ли он, откровенно говоря, способен исполнять роль миссионера, но зато вполне сгодится на роль боевика-фанатика – устроить взрыв, убить политика, что помешал чем-либо матери-церкви, отдать жизнь, даже не усомнившись, что поступает правильно, так как нужно.

После такого ответа разговор заглох, и обед заканчивали в молчании.

Затем все покатилось по наезженной колее: практическая теология, где пришлось попотеть, рассказывая про Поганую Ересь, ее историю и отличительные признаки; ораторское искусство, на котором Олег оказался чуть ли не лучшим – еще бы, столько лет работы бизнес-тренером; теория взрывного дела, где пришлось признать, что он не знает вообще ничего, и смотреть, как другие работают над собственными бомбами.

С этого «конвейера» Олег соскочил только в сумерках, обнаружив себя в очереди к купальне.

А когда вышел, то снаружи его ждала Ингера, свежая и без малейших следов усталости, будто это не она целый день вместе с остальными бегала, стреляла, дискутировала и слушала.

– Привет, друг, – сказала она. – Прогуляемся вдоль речки?

– А нас не остановят? – Олег с трудом подавил желание оглянуться. Вдруг кто-то прямо сейчас наблюдает за ними?

– Но мы же не бежать собираемся. Ведь так? Пошли, и не напрягайся ты так. – Изящным, таким женским движением она взяла его под руку, и Соловьев попытался вспомнить, когда последний раз так вот прохаживался с девушкой – два, четыре года назад, больше? – У нас свободное время, и мы можем проводить его как угодно, не нарушая правил внутреннего распорядка.