Невидимка из Салема - Карлссон Кристоффер - Страница 25

– Я встречался с ним сегодня, – сказал я. – Ничем не помогло.

– Он рассказывал. Так как он знает о нас с тобой… в общем, он упоминал, что встречался с тобой, и что ты интересовался неким Гримом.

– Йон Гримберг, – застываю я. – Это верно.

– Ты мне не говорил, когда мы встречались. Ты не упоминал его имени, и что ты искал именно его.

Я слишком хорошо ее знаю и чувствую обиду в ее голосе.

– Это не было настолько важным, – извиняюсь я. – Это выяснилось позже.

– Я думаю… не знаю, кто такой Йон Гримберг, но мне знакомо имя Грим.

Внизу на улице заводится автомобиль. Я, колеблясь, подхожу к окну. Кабина освещена мобильным телефоном. Внутри смутно вырисовывается фигура, больше ничего.

– Ты сейчас где находишься? – спрашиваю я.

– А что?

– Нам нужно встретиться.

– Лео, не думаю, что это очень хорошая идея, мы не мо…

– Речь о другом.

– А о чем тогда?

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь угадать, кто сидит внутри машины на улице. Подозревая, что я – параноик, произношу:

– Думаю, телефон прослушивается.

XIII

Вечер. Я бреду по улицам Кунгсхольмена по направлению к БАРу. Глупый выбор для встречи с Сэм, но это единственная нейтральная территория, которая пришла мне на ум. По дороге туда я пытаюсь выявить за собой хвост, выбираю обходные пути, но это сложно. В квартале много узких улиц и переулков, которые встают на пути совершенно непостижимым образом. В этом городе есть уголки, из которых, кажется, не существует дороги обратно. За неоновыми вывесками и уличными фонарями лежит чернильная темнота, которую можно практически потрогать и ощутить на языке при зевке.

Автомобиль исчез с улицы. Я не видел его с тех пор, как двинулся в путь. Телефон молчит. Ребекка Саломонссон мертва и в ее руке – подвеска Юлии, с моими отпечатками пальцев. Кто-то подложил ей это украшение, и я должен найти Грима. Мы не виделись в течение пятнадцати лет, почти половину моей жизни. И почти половину его жизни. Но он, возможно, способен ответить на мои вопросы. Возможно, у нас появится свидетель, который убедит Бирка в моей невиновности и полной непричастности к ее смерти. Проблема со свидетелями всегда одна – они ненадежны. Они лишь косвенно подтверждают то, что в действительности случилось. Ни один полицейский не доверяет другим людям, и если прочие улики указывают на меня, то мне не поздоровится.

Его мать умерла давно. Я не знал этого и недоумевал, как так случилось. Скорее всего, самоубийство. И отец. Я стараюсь вспомнить, что Алиса говорила по телефону. Что-то про три недели. Его отец умер спустя три недели после матери. Где бы сейчас ни был Грим, он остался без семьи.

Я размышляю о том, кем Ребекка Саломонссон хотела стать в детстве, и о том, как быстро кончилась ее жизнь. Настоящее таких женщин, как она, не пророчит светлого будущего, и, может, то, что с нею случилось, было и к лучшему. Эта мысль довольно противоречива, но зачастую правда такова.

Анна стоит на углу барной стойки и наливает себе бурбон «Джим Бим» из черной бутылки. Слабой улыбкой приветствует меня, стоящего в дверях, и отпивает из стакана.

– Я думала, ты позвонишь, – говорит она.

– Я не… – Подхожу к бару, прислушиваясь к стуку моих ботинок. – Ты одна?

– У нас десяток клиентов, которые задерживаются здесь на час раз в неделю. – Она залпом допивает бурбон. – Я здесь практически всегда одна.

– Я здесь бываю чаще.

– Ты – не в счет. – Она отставлает стакан. – Что желаешь?

– Ничего. Кофе.

Это ее удивило. Светлые волосы забраны в небрежный хвост, пряди падают на лицо, сбегают до ключицы, мелькающей в распахнутом вороте рубашки. Она немного похожа на Сэм, как мне кажется.

– Скоро сюда кое-кто придет, – говорю я. – И этот человек думает, что я полностью завязал с выпивкой.

– Я понимаю, – говорит она, поворачиваясь ко мне спиной, начинает хлопотать вокруг старой кофемашины. – Если тебе нужно встретиться с ней… Я ведь предполагаю, что это она?

– Да.

– Если тебе нужно встретиться с кем-то, кто думает, что ты бросил пить, – допускает она, – может, разумнее было бы выбрать не бар, а другое место?

– Анна, всё в порядке? – начинаю сомневаться я.

– Да. Всё в порядке.

– Я не могу придумать другого места, где бы можно было… – говорю я, но не знаю, как продолжить.

– Где можно было бы?.. – По-прежнему не поворачиваясь, она запускает кофемашину, которая начинает потрескивать и фырчать.

– Быть в безопасности.

– А в других местах – небезопасно?

– Думаю, да.

– Ты стал параноиком.

– Знаю, – отвечаю я; замечаю, что тереблю свой мобильный, и останавливаю себя.

– Почему ты считаешь, что ты здесь в безопасности?

Из кофемашины вылилось достаточное количество кофе на одну чашку, и Анна, оборачиваясь, протягивает ее мне. Выражение ее лица трудно прочитать. Она могла обидеться, но выглядит почти испуганной.

– Я только предполагаю это.

– Как ее зовут?

– Кого?

– Ту, что идет сюда.

– Сэм.

– А полное имя?

– Просто Сэм, – я колеблюсь. – Моя бывшая.

– А что случилось?

– Несчастный случай.

Анна подходит к барной стойке, наливает себе еще бурбона и возвращается. Она смущается, когда видит, что я пристально смотрю на стакан в ее руке.

– Я могу не пить, если это тебя смущает.

Я отрицательно качаю головой.

– Продолжай.

Дверь снова открывается, мелькает лицо Сэм. На улице идет дождь, и стук капель наполняет тихое помещение БАРа. С ее куртки течет. Ее волосы в беспорядке прилепились ко лбу и щекам. Она подходит к бару и снимает куртку, внимательно изучая кружку в моей руке, как будто пытаясь определить содержимое. Потом заказывает пиво.

– Я тебя знаю, – говорит Анна, – ты делаешь татуировки.

– Верно.

Сэм берет свое пиво и что-то проверяет в телефоне, потом оглядывается.

– Интересное место для встречи.

– Оно – особенное. – Я кошусь на Анну, которая отступила на пару шагов и притворяется невидимой, считая кассу. Кроме нескольких купюр и пары монет, в ней совершенно пусто. – Йон Гримберг, – обращаюсь я к Сэм, но когда наши взгляды встречаются, все остальное, как обычно, расплывается, теряет фокус. Сэм полностью приковывает мое внимание.

– Да. – Она отпивает свое пиво, и на ее верхней губе остается пенка, которую она вытирает тыльной стороной руки. – Или, я думаю, что это был он.

– Думаешь?

– Это было несколько лет назад, в то время, когда мы… когда мы были вместе. Тогда я тебе ничего не рассказала.

– Почему?

– Такие вещи полицейскому не рассказывают.

Мне больно. Несмотря на то, что я ожидал этого, меня как будто обжигает изнутри.

– Мы же жили вместе.

– Как бы то ни было, – продолжает Сэм, – это было где-то осенью. Какой-то человек позвонил мне вечером, когда я уже собиралась уходить из студии, и отказался назвать свое имя. Я не принимаю клиентов так поздно, ты знаешь об этом. Но тот человек предложил мне довольно крупную сумму. Я должна была получить половину в качестве предоплаты и остаток после завершения работы.

– Насколько крупную?

– Пятьдесят тысяч.

– Господи помилуй!

– Я знаю. – Сэм отпивает пиво. – Я спросила, в чем заключается работа, и единственное, что он сказал, это то, что он хочет удалить татуировку. По сути, такое медицинское вмешательство следует производить в дерматологической клинике, куда я и посоветовала ему обратиться, но он отказался. Он слышал, что я таким раньше занималась, и это правда. Но это было до того, как изменились правила. Я старалась донести до него, что это более болезненно и не так надежно, как в профессиональной клинике, но он продолжал настаивать на своем. Думаю, он даже посмеялся над моим предложением. Он попросил меня остаться в студии и положил трубку. Часом позже кто-то пришел. Мужчина с почти белыми волосами. Помню, как предположила, что он их красит, потому что брови были намного темнее. Я подумала, что разговаривала по телефону с ним. Он представился как Деян, но я сомневаюсь, что это было его настоящее имя. Он сказал, что пришел удалить татуировку. Я спросила, не с ним ли я говорила по телефону, он отрицательно покачал головой и прошел в студию. За его спиной на улице стоял еще один человек, на которого я не обратила сначала внимания. Было довольно темно, и как раз место справа от входной двери сложно рассмотреть из-за угла падения света. С этим вторым, – сказала она и опустила глаза, – я как раз и говорила. Он был довольно высокого роста и тоже блондин, но не такой яркий, как Деян. У него было красивое лицо, резковатое, но с приятными чертами, загорелое. Одет в темный тренч, и в целом выглядел как рекламный агент, только что вернувшийся из отпуска. Но его взгляд был довольно странным. Он был… пустым. Стеклянным, – Сэм отпила еще пива. – В его глазах ничего не было – ни личности, ни тепла, ни холода, вообще никаких чувств.