Последний хранитель (ЛП) - Колфер Йон - Страница 24

— Это — самое меньшее, что мы можем сделать, — сказал Пронк О’Чтайл, исполняющий обязанности командующего. — Они идут сюда, чтобы скрыться от нас, но мы сами здесь, — он собрал свою костлявую команду вокруг себя. — Давайте повторим. Что мы делаем, когда их слышим?

— Мы скрываемся, — сказали пираты.

— А что мы делаем, когда они входят?

— Мы внезапно появляемся! — восторженно ответили пираты.

Пронк указал на одного из них костлявым пальцем.

— Что делаешь именно ты?

Маленький пират, который выглядел так, будто одет в бочку, стоял у стены.

— Я луплю по этой кнопке, которая закрывает стальные двери так, что мы все будем здесь заперты.

— Хорошо, — сказал Пронк. — Великолепно.

Прерывистые звуки пуль отскакивали от сводчатых стен и эхом разносились по всему коридору к бомбоубежищу.

— Они надвигаются, братья! — сказал Пронк. — Не забывайте убивать их несколько раз, на всякий случай. И пусть ваши сабли работают, пока не отвалятся руки!

Они присели на корточки в темноте; их лезвия блестели от света снаружи.

Если бы Беллико пробралась чуточку глубже в разуме Джульетты, она бы узнала, что доступ к бомбоубежищу может быть получен снаружи, удаленно, или с помощью программы, активизирующейся по голосу. Но даже если бы она знала, это бы не имело никакого смысла для людей, запертых в собственном укрытии. Это было бы полное безумие. Дворецки остановился на пути мимо дверей бомбоубежища, проговорив в маленький микрофон в стальной рамке.

— Дворецки Д., - четко сказал он. — Доступ первого уровня. Закрыть.

Тяжелая дверь опустилась, накрепко запечатав бомбоубежище и закрыв легкомысленную кучку пиратов внутри. Артемис лишь на секунду бросил взгляд в комнату.

«Этот пират что, одет в бочку?» — подумал он. — «Сегодня меня уже ничто не удивит».

Когда они добрались до лаборатории-офиса, Дворецки поднял вверх кулак. Артемис особо не увлекался военными жестами-сигналами, и поэтому врезался в широкую спину телохранителя. К счастью, вес этого юноши был слишком мал, чтобы сдвинуть телохранителя с места, потому что, если бы Дворецки сделал шаг вперед, его наверняка проткнула бы стрела, пущенная его собственной сестренкой.

— Я вижу, — прошептал Артемис. — Поднятый кулак означает «стоп».

Дворецки прижал палец к своим губам.

— А это значит, что ты просишь тиш… ох, я понял.

Слов Артемиса было достаточно, чтобы вызвать реакцию за дверью в виде алюминиевой стрелы, которая прострелила перегородку, застряв в гипсокартоне. Дворецки и Элфи не обсуждали стратегию, так как оба были опытными солдатами, и знали, что лучшее время для атаки — сразу после огня, в данном случае — после стрел.

— Слева, — сказал Дворецки, и это было все, что от него требовалось. Если переводить на язык чайников, это значит, что он берет на себя всех противников с левой стороны комнаты, оставив правую часть для Элфи.

Они ринулись в стороны, разделившись по двум целям. Дворецки имел преимущество в том, что прекрасно был знаком с планировкой лаборатории, и он знал, что единственное место, где можно было спрятаться, было за столом из нержавеющей стали, где Артемис исследовал неизвестное и строил экспериментальные модели.

«Я всегда удивлялся, насколько эта штука безопасна», — подумал он, прежде чем напасть на нее, как футболист, вступающий в драку, где цена поражения — смерть. Он услышал, как стрела просвистела у его уха, за секунду до того, как его плечо врезалось в нержавеющую сталь, отодрав стол от кабелей питания. Все это сопровождалось шквалом искр и столбами дыма.

Гобдо вскарабкался на стол с приготовленными к атаке клинком и огненной палкой, когда газ из горелки Бунзена[7] поздоровался с электрическими кабелями. Искры и короткий взрыв отбросили Берсеркера к вельветовым шторам.

Беллико быстро оценила ситуацию и рванула из кабинета.

Дворецки проследил за ней.

— Я за Джульеттой, — рявкнул он Элфи. — Ты занимаешься Майлзом.

«Мальчуган, скорее всего, без сознания», — подумала Элфи, но ее надежда увяла, когда она увидела Майлза Фаула, выпутывающегося из штор. Его глаза говорили о том, что Берсеркер все еще владел его телом, и не был настроен сдаваться. Он был вооружен только коротким клинком, но Элфи знала, что Берсеркеры сражаются до последней капли крови, даже если эта кровь, строго говоря, не им принадлежала.

— Не навреди ему, — сказал Артемис. — Ему всего четыре года.

Гобдо ухмыльнулся, показав полный рот детских зубов, которые Майлз скрупулезно чистил зубной щеткой в виде головы Эйнштейна, чьи жесткие волосы служили щетиной.

— Правильно, предательница. Гобдо всего четыре годика, так что не навреди мне.

Элфи желала, чтобы Артемис остался в стороне. Такой Гобдо мог выглядеть невинным, но он имел гораздо больше боевого опыта, чем она когда-либо мечтала иметь, и, судя по тому, как он вертел в своих руках клинок, он нисколько не утратил своих навыков.

«Если бы этот парень был в своем теле, он бы меня прикончил», — поняла она.

Проблема Элфи была в том, что ее сердце отказывалось сражаться. Не учитывая даже того, что ей предстоит биться с младшим братом Артемиса, перед ней стоял Гобдо. Легендарный Гобдо. Гобдо, который командовал в сражении под Тальтиу. Гобдо, который протащил раненного солдата через ледяное озеро около Беланнона. Гобдо, который был загнан в угол волчьей пещеры после набега на Кули, но вышел из нее с новой шубой.

Два солдата окружили друг друга.

— Это правда, насчет волков? — спросила Элфи на гномьем.

Гобдо удивленно оступился.

— Волки под Кули? Откуда ты знаешь эту историю?

— Смеешься? — сказала Элфи. — Ее все знают, в школе ее каждый год на сцене ставили. Если честно, я от этой истории уже устала. Два волка, правильно?

— Их было двое, — сказал Гобдо. — Один, правда, был больной.

Гобдо начал атаку еще в середине предложения, как и предполагала Элфи. Рука с клинком устремилась вперед в попытке попасть в живот противника, но у нее не было той ловкости, которой она обладала раньше, так что Элфи сильно ударила его по дельтовидной мышце, лишая руку силы. Теперь она имела пользы не больше, чем свинцовая труба, торчащая из его плеча.

— Д’Арвит, — рявкнул Гобдо. — А ты ловкая. Женщины всегда были предательницами!

— Говори, говори, — сказала Элфи. — Ты нравишься мне все меньше и меньше, и от этого мне куда проще тебя прикончить.

Гобдо пробежал три шага и прыгнул на стул, стащив со стены одну из двух репродукций пик.

— Осторожно, Майлз! — закричал Артемис по привычке. — Эта штука очень острая.

— Острая, говоришь, вершок? Вот поэтому-то я и люблю копья, — лицо воина исказилось, как будто бы он хотел чихнуть, и затем Майлз пробился на секунду.

— Это не копье, идиот. Это пика! И ты называешь себя воином?

Черты лица исказились снова, и Гобдо вернулся.

— Заткнись, малец. Я отвечаю за это тело.

Этот короткий прорыв дал Артемису надежду. Его брат был где-то здесь, и он не утратил фирменного острого чувства юмора.

Гобдо подвернул пику под своей работающей рукой и атаковал. В его руке пика казалось большой, как рыцарское копье. Он подергал наконечником из стороны в сторону, порезав локоть Элфи, прежде чем она успела отступить.

Рана была несерьезной, но болезненной, к тому же у Элфи не было магии для быстрого исцеления.

— О, Борода Дану, — сказал Гобдо. — Первая кровь для Берсеркеров.

Два солдата оглядели друг друга второй раз, но теперь Элфи была в углу, и в ее распоряжении осталась меньшая часть комнаты, а поврежденная рука Гобдо уже восстанавливалась. Берсеркер схватил пику обеими руками, увеличив скорость и устойчивость размаха. Он двинулся ближе, не оставив Элфи места для движения.

— Это не доставляет мне никакого удовольствия, — сказал он. — Но и горя я тоже не испытываю. Выбирай червя, эльфийка.