Рождественский подарок - Бинчи Мейв - Страница 25

Он прижал ее к себе и гладил по голове, пока рыдания не утихли.

— Давай нальем немного бренди в чай, — предложил он, — и заберемся под одеяло, пока мы не превратились в экспонаты музея ледникового периода.

Как было бы здорово, если бы никто не знал о Вирджинии! Хелен это понимала. Она-то знала о ней с самого начала, но не подавала виду. Она была уверена, что это ненадолго. Вирджиния, молоденькая, хорошенькая девушка, работала вместе с Ником. Такого рода романы часто случаются, но очень редко приводят к распаду семьи. Если, конечно, жена окажется достаточно мудрой и не потеряет голову. Именно скандалы и представляют собой главную опасность в таких случаях. Да и зачем заставлять такого приличного и всеми уважаемого мужчину, как Ник, выбирать между практичной разумной женой Хелен и легкомысленной красоткой Вирджинией? Почему бы не сделать вид, что ничего не замечаешь, и не положиться на то, что она в конце концов найдет себе другого мужчину? Так все и должно было сложиться и наверняка сложилось бы. Этот эпизод забылся бы, если бы не та авария.

Дело было два года назад накануне Рождества. У Ника в офисе устроили праздник Хелен в тот день умоляла его не брать машину. В центре будет полно такси. Зачем же рисковать? Они мирно обсудили это за завтраком: прикинули, сколько нужно миллиграммов, чтобы человек почувствовал опьянение. Сошлись на том, что оба могут спокойно вести машину, выпив даже в четыре раза больше разрешенной нормы. Но некоторым людям даже минимальной дозы достаточно, чтобы потерять координацию, поэтому правила столь строги и допустимый минимум так абсурдно мал. Ник пообещал, что, если сильно выпьет, оставит машину возле офиса и заберет на следующее утро.

Хелен знала, что его роман с Вирджинией подходит к концу, и была очень довольна: давно уже она не чувствовала себя такой счастливой. С недавних пор она стала замечать, что муж стал пораньше возвращаться с работы и реже исчезает, чтобы тайком кому-то позвонить. Хелен мысленно поздравила себя с тем, что, похоже, страсти утихают.

В восемь вечера ей позвонила Вирджиния, которая была сильно пьяна и плакала. Она попросила Хелен быть поласковее с Ником в рождественские праздники, потому что Ник прекрасный человек, очень хороший человек и его надо как следует утешить. Хелен с ней согласилась, мрачно подумав, что слушать этот пьяный бред на трезвую голову ужасно, но еще хуже быть женой, которой звонит любовница. А когда два этих обстоятельства накладываются друг на друга, это кого угодно может вывести из равновесия.

Чуть позже позвонил Ник и сказал, мол, он надеется, что неразумная девица не звонила ей и не болтала всякую чушь. Хелен сказала, что не поняла, о чем звонившая ей особа вела речь, и попросила Ника ни в коем случае не садиться за руль. На это он ответил, что ему придется проводить эту идиотку домой, а то она наделает глупостей. Ник положил трубку еще до того, как она прокричала ему, чтобы он взял такси.

Потом он рассказывал ей, что запомнит эту дорогу на всю оставшуюся жизнь. Именно дорогу, а не саму аварию.

Движение было напряженным. Казалось, везде подстерегает опасность: неприятно поблескивали фары машин, водители нервно поглядывали на него через заливаемые дождем стекла, все вокруг сигналили без особой надобности, подрезали и нарушали правила, не проявляя никакого праздничного благодушия и джентльменства.

Рядом сидела Вирджиния. Ее тошнило, она рыдала и хватала его за руку. Она не собиралась звонить Хелен, но ей почему-то вдруг пришло в голову, что стоит предупредить жену. Утром того же дня она сообщила Нику, что собирается уехать на праздники с другим мужчиной. Теперь, казалась, она передумала, во всем раскаялась и ждала, что ее успокоят и одобрят все ее действия. Ник изо всех сил старался сосредоточиться на дороге и не отвечал ей, поэтому она потянула его за плечо. Машину резко отбросило влево прямо под колеса грузовика.

В результате у Вирджинии было выбито два зуба, сломано плечо и два ребра. Ника лишили прав на три года. Служебный автомобиль был разбит, но, так как через несколько месяцев фирма обанкротилась, потеряв помимо машины еще Ника и всех его коллег, это было не самое важное. Дело рассматривалось в суде долго, страховые компании, представлявшие обе стороны, предъявляли суду и друг другу все новые факты, а Вирджиния дала интервью в газете. Она заявила, что ее шансы на удачное замужество сильно упали из-за полученных ею травм. Девушка публично призналась, что у нее была интрижка с женатым коллегой и вот теперь этот мужчина полностью разбил ее жизнь.

Всегда найдутся люди, которые читают подобные заметки. И вот кому-то из отдаленных знакомых она попалась на глаза, он переслал ее мисс О’Коннор, подруге матери, а та, увидев название фирмы и описание инцидента, в свою очередь сочла, что маме Хелен тоже нужно обо всем узнать.

Два года та держалась, не упоминая при дочери об этой истории и делая лишь отдельные намеки. Но этим утром она решилась открыто затронуть больной вопрос. А Хелен совершенно не была к этому готова.

— Прости меня, — сказала она мужу, потягивая чай с бренди, — ты так хорошо держался все это время, а я все испортила. Она будет дуться во время обеда, и все предшествующие усилия пойдут прахом.

Ник грел ледяные руки, обхватив ими кружку. Его взгляд остановился. Снизу слышалось громыхание — мать Хелен чуть громче обычного хлопала дверцами шкафов и двигала стулья. Это, как барабанная дробь в джунглях, было понятным сигналом — она раздосадована. Когда они встанут, им придется несладко.

— И зачем нам каждый год приезжать сюда! Хоть бы одно Рождество встретить вдвоем и с Хичкоком, — произнесла с тоской Хелен.

Глаза Ника, как ей показалось, затуманились или это бренди кружит ей голову?

— Интересно, сколько миллиграммов алкоголя сейчас в чае? — спросила она скорее чтобы отвлечь его, чем с какой-то другой целью. Он повернул голову и посмотрел на нее. В его глазах действительно стояли слезы.

— Помнишь, несколько лет назад ты разбила в этом доме тарелку? — произнес он.

Хелен удивилась.

— Да, тогда мама подняла такой шум.

— Мы склеили ее, помнишь? Ты собирала кусочки щипчиками для бровей, а я «сажал» их на клей.

— Да, и потом швов совсем не было видно. — Она не могла понять, почему это пришло ему на ум. Дело было очень давно. Еще один случай, когда мама повела себя отвратительно, а Ник все уладил.

— Когда мы ее собрали по кусочкам, — продолжал он, — она хотела сразу же использовать тарелку по назначению, но это было невозможно, мы даже поставили ее на некоторое время высоко на буфет, чтобы клей затвердел. Понимаешь, казалась целой, но на самом деле не была таковой. Из нее нельзя было есть. Только тронь, и все разлетится на куски.

— Да-да, мы тогда поставили ее на маленькую подставочку на ножках. — В голосе Хелен звучало недоумение. Почему обо всем этом зашла речь?

— Если бы кто-то в тот момент взглянул на тарелку, он бы решил, что в ней нет ни трещинки, такой целой она выглядела. Но на деле все было по-другому. Во всяком случае, пока клей не застыл. Все в конечном итоге «срослось», но в течение долгого времени тарелка была как бы ненастоящей.

— В общем, да.

— И с нами тоже происходит нечто подобное, правда ведь? Для твоей мамы мы делали вид, что мы настоящая пара. Мы прятали от нее трещинки в отношениях, следы того, как мы пытались их склеить. Перед ней мы выставляли себя с парадной стороны. Мы никогда не пытались прекратить этот спектакль и спросить самих себя, так ли все на самом деле. — Ник редко говорил столь серьезно.

— Да, думаю, мы так пытались выжить. Можно было бесконечно все обсуждать, анализировать, что случилось и почему. Но не знаю, помогло бы это…

— Мы просто могли бы быть честнее. Ты, вероятно, хотела выгнать меня, но не смогла. Надо же было все время демонстрировать твоей маме благополучие, прикидываться счастливой влюбленной парочкой, живущей в идеальном браке.

— А ведь в целом у нас вполне нормальный брак, разве нет? Ну, большую часть времени он ведь был таким?