Танец любви - Батлер Кэтрин - Страница 3

Он улыбнулся ленивой улыбкой, заставляющей миллионы женщин еще и еще раз смотреть фильмы с его участием.

— И чего же вам недостает? Словарного запаса или жизненного опыта?

В этот момент Милли искренне пожалела о том, что у нее в руках нет бокала. Она с наслаждением опрокинула бы его сейчас на эту высокомерную башку!

— Позвольте мне помочь вам, — усмехнулся Бредли. — Пользуйтесь любой возможностью, пока она есть, завтра может быть поздно. Это мой девиз.

Эта насмешка уязвила Милли. Она просто опешила.

— Вы это серьезно? Любой возможностью? — Она с трудом представляла себе людей, живущих по такому принципу. — В таком случае, у вас не слишком спокойная жизнь.

— А кому нужен покой? Мне тридцать пять лет, я пришел в кино из ниоткуда и стремлюсь наверстать упущенное. Газетчикам это известно. — Он взял ее за запястье, к счастью, за здоровое. — Так что лучше расскажите мне о себе, Милдред Роббинс. Каков ваш жизненный девиз?

Милли охватило странное чувство, словно она проваливается куда-то. Она резко выдернула руку и отступила назад.

— Ни за что! — У нее не было никакого желания сообщать этому непредсказуемому мужчине что-либо о себе. Еще неизвестно, как он распорядится такой информацией. — Могу сказать только одно: за всю свою жизнь я не написала для прессы ни строчки. Я не журналист и почти не читаю газет. К тому же почти ничего не знаю о ваших фильмах, и еще меньше — о вас, но того, что мне известно, вполне достаточно, мистер Бредли! Желаю вам спокойной ночи!

Она надеялась, что после таких слов Рональд уступит ей дорогу, но он продолжал нагло рассматривать ее, улыбаясь при этом все шире. Милли вдруг показалось, что она его пленница и он это прекрасно осознает.

— Позвольте мне пройти, — твердо сказала она. Рональда Бредли это лишь позабавило.

— Попробуйте, — предложил он.

Милли уже подумывала о том, не закричать ли ей во весь голос. Это наверняка вывело бы Бредли из состояния издевательского благодушия, в котором он сейчас пребывал. И всех присутствующих на вечеринке тоже. Ему пришлось бы объяснять, что же заставило его собеседницу прибегнуть к таким крайним мерам. Она прикинула разделявшее их расстояние и уже открыла рот…

— Дорогая, — вдруг раздался сзади голос Джучи. — Извини, меня задержал Сол Шумейкер.

Струна напряжения лопнула, и Милли с облегчением закрыла рот. Она отчетливо видела, как блестят глаза Рональда Бредли. Он, конечно же, понял, что она собиралась сделать, и происходящее, казалось, перестало забавлять его. Это хоть как-то компенсировало чувство неловкости, которое Милли испытывала от того, что чуть было не совершила самую большую глупость в своей жизни. Преисполненная благодарности к Джуди, появившейся на редкость вовремя, она поправила волосы и притворно-сладким голосом произнесла:

— А я пока развлекала вашего знаменитого гостя.

— Дорогая, принеси себе что-нибудь выпить, — взяв ее за руку, отрешенно посоветовала Джуди. — Бар в углу. Ну а теперь, Рональд, тебе нужно…

До бара Милли так и не добралась, потому что подошедший официант предложил ей бокал, а стоящая рядом женщина буквально набросилась на нее:

— Вы разговаривали с Рональдом Бредли? — с благоговением спросила она.

— Да, — коротко ответила Милли.

— Ну и как он вам?

— Без рогов и хвоста. Но в остальном, похоже, именно таков, как о нем пишут.

— Вот как? — Казалось, та была разочарована и обижена.

Рядом раздался невеселый смех. Это был тот самый оскорбленный и униженный фотограф. Милли сочувственно посмотрела на него.

— Этот Бредли — настоящий громила, — уныло заметил он.

Милли вполне разделяла такую точку зрения.

— Он не нанес вам увечья? — спросила она. Тот только пожал плечами.

— Моему фотоаппарату досталось больше, чем мне, но, к счастью, он застрахован. Если так пойдет и дальше, то страховым компаниям придется вводить особую страховку — от убытков, наносимых Рональдом Бредли. Говорят, это уже третий фотоаппарат только за последнюю неделю.

— Прямо ребячество какое-то, — сказала Милли.

Гнев ее постепенно утихал, и без его согревающего душу пламени она снова превратилась в высокую, неуклюжую девушку, для которой даже обычная комната была полна всевозможных опасностей.

Она огляделась. В этом зале опасность таилась не только в людях, которые постоянно передвигались, но и в бокалах, столах и высоких вазах цветами на хрупких антикварных подставках. Даже если бы он был пуст, в нем с трудом можно было пройти, не опасаясь что-нибудь задеть.

Милли задумчиво закусила губу. Терраса, вот, что мне нужно, подумала она. Снаружи, в темноте прохладной апрельской ночи, наверняка нет никого из гостей, и она сможет незаметно проскользнуть наверх, в квартиру Пита, по пожарной лестнице.

Она начала осторожно прокладывать себе дорогу. До террасы ей удалось добраться без происшествий. То ли оттого, что она сконцентрировала все свое внимание на процессе передвижения, или просто потому, что наконец начала справляться со своей неуклюжестью, но по пути Милли никому не наступила на ноги и ничего не разбила. Неприятность поджидала ее сразу за дверью на террасу, где она вдруг врезалась в кого-то.

От неожиданности Милли вскрикнула и во второй раз за этот вечер уронила свой бокал. Брызнувшие во все стороны осколки усыпали ее открытые туфли. Она невольно попятилась.

— Не двигайтесь.

Этот голос звучал резко, как свист хлыста, и Милли знала, чей он.

— Что вы здесь делаете? — свирепо прошептала она.

— Слежу за вами. Держитесь! — с шутливой угрозой произнес Рональд.

Прежде чем Милли успела сообразить, что он собирается сделать, его сильные руки обхватили ее талию и высоко приподняли над усыпанным осколками полом.

— Потрясите ногами, — приказал он. — У вас осколки на туфлях.

Не дожидаясь, пока это приказание будет выполнено, он перенес ее в противоположный конец террасы и там опустил на пол. Сердце Милли учащенно забилось — ей показалось, что на какое-то мгновение его руки задержались на ее талии. Стараясь скрыть смущение, она рывком освободилась из его объятий и сказала с излишней резкостью:

— Отпустите меня!

— Потише, — осадил ее Рональд Бредли хрипловатым голосом с отчетливым заокеанским акцентом и засмеялся недобрым смехом. — Что вы здесь, в темноте, делаете?

— Я собиралась уйти.

— До танцев? — Он недоуменно вскинул голову. — Неужели вы и в самом деле хотите пропустить их? Или вы из тех девушек, которые вечно стоят у стены, тщетно ожидая получить приглашение?

— Это мое дело, — с трудом сохраняя достоинство, ответила Милли, которая на танцплощадке была такой же неловкой, как и в быту, но не собиралась признавать это в присутствии насмешливого и бессердечного Рональда Бредли. — Я иду домой.

— Через перила? У вас что, парашют под юбкой?

— Нет. Здесь есть пожарная лестница.

— А, теперь понятно. — На мгновение Бредли замер, а затем так вкрадчиво добавил:

— В таком случае нам пора попрощаться.

И он заключил ее в такие объятия, которые даже Милли, абсолютно неопытная в подобных вопросах, смогла бы определить как высокопрофессиональные.

Преисполненная ярости, она попыталась оттолкнуть его, но безуспешно. Поцелуй, последовавший за этим, был холодным и никак не оправдывал учащение ее пульса. Милли в гневе топнула ногой. И явно переусердствовала: тонкий каблук туфли с треском отвалился.

— Черт побери, — с досадой пробормотала она.

Бредли, удерживая ее от падения, взглянул на ее туфли.

— Вы действительно предрасположены к несчастным случаям, — заметил он с насмешкой в голосе.

Милли фыркнула.

— Это вовсе не несчастный случай, а намеренное нанесение ущерба. И не кем иным, как вами. Так что прочь с дороги!

Освободившись из его объятий, она направилась было к пожарной лестнице.

— Не спешите, — останавливая ее, произнес Рональд Бредли. Его рука опять задержалась на ее талии, и сквозь тонкую ткань жгла ее тело. Она остановилась как вкопанная. Бредли круто развернул ее лицом к себе. — Для проверки любой теории одного эксперимента недостаточно, — продолжил он. Судя по всему, происходящее забавляло его, но в то же время настроен он был на удивление решительно.