Танец любви - Батлер Кэтрин - Страница 15

— Думаю, здесь играет роль и то, чем отделано помещение, и его размеры.

— А чем занимается здесь твой отчим? Поет?

— Нет. Зал предназначен в основном для концертов — вокальных или, например, струнных квартетов.

Рональд несколько раз подпрыгнул.

— Идеальное место для танцев. А вечеринкой твой отчим устраивает?

— А тебе нравятся вечеринки? — спросила она.

— Да. Знаешь, организация вечеринок может быть профессией. — Он присел на стоявший у пианино стул. — Я был беден, Милли. У меня не было ни фамильных замков, ни родителей, о которых пишут в справочниках. Я очень хотел работать в кино и ради этого был готов на все — поэтому одно время устраивал вечеринки для нужных людей. Это интересное занятие, и я его вовсе не стыжусь.

Милли молчала. Он говорил отрешенно, словно забыв о ее существовании:

— Я выполнял опасные трюки, работал шофером, осветителем… одним словом, брался за все. — Он резко засмеялся. — И мои труды окупились сполна. Многие делают то же самое, но ничего не добиваются — мне же судьба предоставила шанс пробиться наверх. Сейчас мое положение таково, что я сам определяю свою жизнь.

Его слова звучали жестко и уверенно. Но Милли показалось, что за этой холодной определенностью слышались еще какие-то незнакомые ей нотки.

— Но?.. — осторожно спросила она. Бредли нетерпеливо взглянул на нее.

— Ты хочешь знать обо мне абсолютно все? Тебе это может не понравиться, Золушка.

Он поднялся, подошел к окну и, раздвинув занавески, посмотрел на открывшийся пейзаж.

— Известность странная вещь, — медленно произнес он. — Сначала ее воспринимаешь как шутку, которая тебе очень нравится. Ведь в том, что о тебе говорят и пишут, нет ничего общего с тем, что ты на самом деле собой представляешь. Это хорошо известно не только тебе, но и твоим друзьям. Однако постепенно все меняется. Ты уже не можешь сходить в ресторан с девушкой или приятелем, чтобы поблизости тут же не появился какой-нибудь наглец с фотоаппаратом. Друзья начинают тяготиться твоим присутствием, и постепенно круг твоего общения замыкается на людях, принадлежащих к категории «звезд». Вот тут-то ты и начинаешь путать того, за кого тебя выдают, с тем, кто ты на самом деле есть, или, по крайней мере, был. — Он резко обернулся. — Ты спрашиваешь, действительно ли у меня был роман с Мэлани Кинсайд. Нет! Просто газеты столько твердили о нем, что я перестал это отрицать.

Его признание было неожиданным и долгожданным одновременно. Милли так обрадовалась, что ей пришлось напомнить себе о том, что Бредли — лишь случайный знакомый, да и вообще она не способна больше любить — благодаря Шону.

Видимо, это лучшее из всего, чему он меня научил, мрачно подумала она и довольно резко спросила:

— А как все-таки случилось, что ты продолжаешь оставаться ее партнером?

— Дорогая, это то самое везение, о котором я тебе только что говорил. — Рональд усмехнулся. — Все на студии были просто в отчаянии. Работа стояла уже три дня, потому что Мэлани подралась с Джеком Фитцсимонсом, ну, с тем парнем, которого я потом заменил.

— Подралась?

— Самым натуральным образом, — холодно подтвердил он. — В течение всей следующей недели ей гримировали синяки.

— Он ударил ее? — Милли невольно прижала к себе больное запястье.

— Это ерунда по сравнению с тем, что она сделала с Джеком. Ему даже пришлось накладывать швы, а его агент грозился подать на нее в суд. Естественно, после этого о совместных съемках больше не могло быть и речи.

— А почему они поссорились? — спросила Милли.

— Из-за афиш — не смогли договориться, чья фамилия будет напечатана более крупным шрифтом. — Заметив ее изумление, он пояснил:

— Для честолюбивого человека это действительно важно. Я одно время тоже очень серьезно относился к афишам. Но тогда, как никому не известный артист, я вообще не мог конкурировать с Мэлани Кинсайд.

— И поэтому?..

Милли осеклась, но было уже поздно. Однако Рональд не обиделся. В карих глазах светилась ирония.

— Ты все правильно поняла, — сказал он. — Да, именно поэтому Мэлани и выбрала меня.

Милли вспомнила серию прекрасных романтических фильмов с Кинсайд и Бредли в главных ролях. Тогда Рональд привлек не меньшее внимание средств массовой информации, чем его известная партнерша. Конечно, Мэлани была талантлива и превосходно сыграла свою роль, но все же главная заслуга в популярности этих фильмов принадлежала Рональду Бредли. Зрители хотели вновь увидеть его великолепную игру.

— А Мэлани Кинсайд не жалеет о том, что выбрала в партнеры именно тебя? — поинтересовалась Милли.

— А ты умнее, чем порой хочешь казаться. — Его глаза сузились. — Конечно, жалеет, но нам хорошо работать вместе. Иногда даже слишком хорошо…

Милли почувствовала, что ей совершенно не хочется слушать о том, какие у Бредли отношения с этой блондинкой. К ней это не имеет абсолютно никакого отношения. Рональд появился в ее жизни случайно и ненадолго. Чем скорее он исчезнет, тем будет лучше.

— В это время года отсюда довольно легко улететь, — сказала она холодно. — Мы можем вызвать такси, и тебя отвезут в аэропорт.

Он резко ответил:

— Если ты думаешь, что я хочу вернуться к Мэлани Кинсайд, то ошибаешься.

Милли сделала вид, что занята каталогом аудиокассет.

— Меня это не волнует, — бросила она. Рональд в то же мгновение очутился за ее спиной.

— Те, кого это не волнует, — насмешливо сказал он, — не задают подобных вопросов.

— А я и не спрашивала, — зарделась она. — Я…

— И не отказываются от помощи, когда нуждаются в ней, — безжалостно продолжал он.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи!

Милли с ужасом заметила, что уже почти кричит, а ведь она никогда не теряла самообладания — даже когда Шон положил ей на плечо руку и… Она постаралась отогнать эти воспоминания. Как же часто за последние восемь недель ей приходилось пытаться стереть их из своей памяти! Даже теперь, когда она не одна! Она почувствовала, как кровь медленно отхлынула от ее лица, и инстинктивно сжала больное запястье.

Это движение не осталось незамеченным. Взгляд Рональда вдруг стал пристальным, и он небрежно спросил:

— Как же все-таки случилось, что ты сломала запястье?

— Я упала.

— Каким образом?

— Поскользнулась в классе, в колледже. Там паркетный пол…

— С кем ты была в тот момент?

— Что?..

— Кто был с тобой? — тихо повторил он. Неужели она выдала себя? Никто никогда не спрашивал ее об этом. Ни медсестра в колледже, когда выяснилось, что ей нужна медицинская помощь, ни декан, когда она сообщила ему о случившемся, ни Пит… Так почему же Рональд Бредли чуть ли не с первого взгляда понял, что это не просто несчастный случай?..

— Кто?!

Рональд подошел еще ближе, и, как будто признание могло хоть как-то отгородить ее от него, она быстро сказала:

— Мой наставник.

— А именно?

Милли облизала пересохшие губы и возмущенно посмотрела на него. Она чувствовала себя так, словно давала показания в суде или сама сидела на скамье подсудимых.

— Шон О'Флаэрти, — потупившись, прошептала она. — Это имя ничего тебе не скажет, он еще только начинает преподавательскую деятельность.

— И чему же он учит тебя? — Голос Бредли был полон скептицизма. — Возможно, я не очень-то хорошо разбираюсь в музыке, но в человеческих отношениях… Твой отчим — известный человек в этой области, а у тебя такой наставник? Странно!

Милли вздрогнула. Рональд говорил то же, что и Пит.

— Шон очень талантливый человек. Я сама выбрала его. Мне крупно повезло, что он меня учит.

Карие глаза Рональда смотрели на нее так проницательно, что Милли стало неприятно — словно она рассказала ему значительно больше, чем намеревалась.

— И что же ты делаешь на этих занятиях? — небрежно спросил Рональд. — Сидишь за партой? Отвечаешь на вопросы? Выходишь к доске?

На мгновение Милли расслабилась.

— Нет. Иногда мы, конечно, сидим за столом, но обычно — у фортепьяно.