Практическая работа для похищенной - Огинская Купава - Страница 54

Когда с исцелением было покончено, а мне окончательно расхотелось спать, зато пришло желание творить добро, я решила лечить своего пациента и дальше, должны же у него быть ещё болячки.

— Ну как, больше не болит?

— Нет, — пошевелив ногой, он подозрительно на меня посмотрел, — даже странно. Зря я, видимо, раньше к целителю не обращался.

— Ага, — полностью поддержала я его и тут же велела, потирая руки в предвкушении великих свершений, — а теперь ложись на спину и поднимай рубашку.

— Зачем? — подозрительный лорд совсем не разделял моего энтузиазма.

— Буду тебя дальше лечить, — поделилась планами на ближайшее время моя доброта. Пальцы покалывало от магии и настроение у меня было приподнятым. В отличии от моего пациента, которого перспектива лечиться ну совсем не вдохновляла.

— Иза, а ты уверена?

— А почему нет? И мне практика и тебе польза, — пару раз ткнув пальцем ему в грудь, строго велела, — давай, давай. Я теперь все равно не усну спокойно, пока тебя не вылечу.

Тяжело вздохнув, Вэлард послушно лег, выполняя мое требование, в кои?то веке решив не спорить.

— Ладно, — шлепнув ладонь на солнечное сплетение жертве моего энтузиазма, я прикрыла глаза, чувствуя как закаменели мышцы под моей рукой, и уже не в первый раз потребовала:

— Расслабься.

— Тут, пожалуй, расслабишься, — раздраженно пробормотали мне в ответ. Но послушно попытались выполнить требование. В каком?то смысле даже успешно.

С минуту Вэлард лежал молча, но надолго его не хватило.

— Ну что скажет мой целитель? — с плохо скрываемой иронией спросил он.

— У тебя между седьмым и восьмым ребрами справа остался осколок от сломанного кинжала или еще чего?то, — не открывая глаз отозвалась я, проследив путь до места, где ощущала пульсирующий ком, инородного предмета, после чего, не отрывая руки, поднялась чуть выше, прижав ее к груди напротив того места, где на спине находился кончик второго, более короткого рубца, — шрам на спине плохо зажил, и…

Договорить я не успела, мир перевернулся, а я осознала себя уже лежащей. Мягкая подушка, в которую меня аккуратно ткнули носом, щекотала щеку, очень неудачно вылезшим пером, а сверху, ероша волосы на затылке горячим дыханием, навалился мой пациент, у которого крышу все же немного сорвало.

— Это что такое вообще? — сдавленно пискнула я, безуспешно пытаясь вывернуться из крепкого захвата. Мне было душно, тяжело и жарко, и единственное, чего хотелось — это уже не творить добро, а всего лишь свободы.

Ошалев от несправедливости и недостатка кислорода, я замолотила локтями, чувствуя, как они отбиваются о жесткие бока Вэларда. Изворачиваясь и пытаясь выбраться из?под тяжелой и очень горячей каменной глыбы, которую имела неосторожность лечить, добилась лишь того, что меня скрутили. Прижав руки к бокам и удобнее устроившись на почти раздавленном теле несчастной целительницы, лорд недовольно выдохнул:

— Иза, прекрати дергаться, — проникновенно посоветовал он, стараясь и меня удержать, и пощупать свои отбитые ребра.

— Я требую свободы!

— Ммм, получается, я тоже могу что?нибудь потребовать? — от тихого насмешливого голоса у самого уха, перехватило дыхание. Прерывисто вздохнув, я тихо предложила, шалея от всего происходящего:

— А давайте спать?

— Издеваешься? — хрипло выдохнул он, сильнее вжимая меня в постель. Бедная перина, наверное её никогда раньше ещё так не прессовали. И бедная я, меня?то уж точно раньше никогда…

— Н — настоятельно советую. Как целительница. Да и просто как знающий человек. Ночью надо спать.

— Иза…

По спине побежали мурашки. Кто же знал, что моё имя можно произнести ТАК. А лорд, вместо того, чтобы последовать моему совету и лечь спать, желательно перед этим скатившись с меня только проникновенно спросил:

— А как мне спать после этого?

— Да после чего?! — подумаешь, пощупала немного. Зато теперь я знаю, где у него болит и как сделать так, чтобы не болело.

— После этого… — хрипло выдохнул он, шаря руками по моим бокам.

— Не — не — не!

Что именно «не» я сформулировать не могла, но извивалась очень усердно, хоть и безуспешно. Радовало только одно, руки у меня теперь тоже были свободны, что давало смутную надежду на спасение.

— Пустите меня немедленно! — вместо грозного и возмущенного вопля получился слабый полузадушенный писк, перешедший в визг. Потому что чья?то наглая лапища сжала грудь. Ворот сорочки затрещал, представляя больший маневр для действий.

А я не знала, что делать и за что хвататься. За ту руку, которой приглянулась моя правая грудь и которая с таким энтузиазмом её мяла, или за ту, которая тянула ворот сорочки вниз.

Так и не придя к выводу, решила действовать жёстко и наверняка.

— П — последний раз прошу — отпустите, — просипела срывающимся голосом, голова слегка кружилась и это было странно.

Вэлард что?то промычал и неодобрительно прикусил плечо. Не больно, но ощутимо. Это стало последней каплей. Вцепившись в его руку, я резко выдохнула.

По пальцам заструилась магия, а лорда так нагло на мне разлегшегося, хорошенько тряхнуло. Слетел с меня он мгновенно, прижимаясь к кроватному столбику и встряхивая пострадавшей рукой спросил:

— Что это было?

— Воздействие на нервные окончания, — отозвалась я гордо, оборачиваясь и стягивая порванный ворот, и пообещала зло, выплюнув прядь волос, так и норовившую залезть в рот, — еще раз сунешься, и я тебе внеплановый инфаркт устрою, будь уве…мамочка.

Глава шестнадцатая. Растущая луна

Кресло, массивное, темное, до боли напоминающее голубое безобразие из отведенной мне спальни, терялось в темноте. Лишь его очертания едва виднелись в полумраке. Сквозь незашторенное окно в комнату проникал серебристый свет растущей луны, позволяя разглядеть то, что скрывалось за креслом…как мне показалось с первого взгляда. Только спустя несколько секунд, удалось рассмотреть все в деталях.

Давешний незнакомец, сверкая белесыми, невыразительными глазами, стоял в кресле. Натурально стоял в кресле, по грудь увязнув в его темной спинке. Мужик скрывался в полумраке, в углу, куда лунный свет почти не попадал, но грубые, резкие черты лица, косматую темную бороду и пепельно — белую кожу я разглядела в деталях. Как и глаза, выцветшие, бледно — голубые, холодные и абсолютно неживые.

— …мамочка.

— Иза?

— Там, — руки отяжелели и безвольно упали на колени, указать направление я не могла, но Вэлард понял все сразу. Резко обернувшись, он напряженно исследовал угол, в который я уставилась не в силах даже моргнуть.

А лорд смотрел и точно ничего не видел, потому что если бы видел, не стал бы спрашивать:

— Что там?

После этих слов у меня упало сердце, неприятной тяжестью осев в желудке. Ущипнув себя за бедро, я с тоской посмотрела на незнакомца. Он не пропадал, не моргал, кажется, даже не дышал. И слегка светился. Бледная кожа мерцала в темноте, отчего он выглядел особенно жутко.

— Вэ — эээ — элард…

— Успокойся и скажи, что ты видишь?

Легко ему говорить. Успокойся. А как тут успокоишься, когда на тебя такой ужас смотрит и не моргает.

— Он здесь, — прошептала я, с трудом сглотнула и добавила, — в кресле стоит.

— Ты хотела сказать «сидит»? — Вэлард глянул на кресло, но ничего не увидел и подался ко мне, опустив горячую ладонь на плечо, — как он выглядит?

— Я сказала то, что хотела. Стоит он. По грудь в спинке кресла стоит. И смотрит, — ответила смелее и значительно громче, ощущая успокаивающую тяжесть чужой руки, о том, что всего секунду назад готова была покалечить лорда, уже даже не думала, — бледный, бородатый, страшный до жути.

Сказать что?то еще я не успела, по кровати поползла клубящаяся тьма, ленивой, дрожащей пеленой, спустилась на пол, подбираясь к креслу, наползая на него, вытягиваясь к потолку неровным столбом. Замерла так на несколько мгновений и схлынула, растаяв во мраке темным туманом. Кресла больше не было, оно исчезло. Так же, как когда?то исчезли розы и осколки, бесследно, не оставив о себе даже воспоминания.