Практическая работа для похищенной - Огинская Купава - Страница 20

— Ты думай кого поминаешь.

— Вы же первая о бездне заговорили, — возмутилась я, старательно кося в сторону Элары. Следя за тем, как она ловко управляется с моим очень поздним завтраком, умудряясь прислушиваться к разговору.

— Не цепляйся к словам, — отмахнулась повариха, уже готовясь сказать что?то еще, но я совсем не вежливо перебила:

— Не могу. Я голодная, а когда я голодная, то очень злая. А после того, что мне ваш лорд устроил с утра пораньше, я вообще кусаться скоро начну.

— Чем же тебе цветы не понравились? — спросила Элара. Передо мной поставили тарелку с уже остывшими, но все еще очень аппетитными оладьями. Осуждающе так поставили, с легким, дребезжащим стуком. Чашку с горячим, ароматным чаем, она ставила аккуратнее, но так не менее осуждающе. Как у нее это получилось ума не приложу. Видимо, талант.

— А что мне с ними делать? — говорить о том, что именно у меня затребовал Шаардан за эти бесполезные веники я не стала, хотя очень хотелось пожаловаться. — Они же в корзинах. Плетеных корзинах, в которые даже воду не налить. Цветы скоро засохнут, но перед этим я задохнусь от их аромата. К слову сказать, они уже подвяли немного.

Мирта с Эларой переглянулись, помолчали немного — я не мешала, с энтузиазмом возвращая себе хорошее настроение, оладьи оказались удивительно вкусными — после чего девушка задумчиво протянула:

— В подсобке есть вазы. Дюжины три на любой вкус и размер. Можно поставить цветы в них. Думаю, хозяин не будет против.

— Так за чем дело встало? — из?за стола я вылезала на ходу дожевывая последнюю оладью. Сытая и благодушная, я готова была нести добро бедным цветам.

Целый день ушел на то, чтобы перебрать каждый цветок, обновить засохшие срезы, и, разбив их на букеты, разнести кувшины по всему дому. Страдать в одиночку, от обилия прекрасного в моей жизни, я была категорически не согласна.

В итоге весь дом преобразился, благодаря паре десятков ваз и неугасимому энтузиазму Элары, которая взялась помогать мне в этом нелегком деле.

С облагораживанием дома было покончено ближе к ужину. Вот только оценить наши старания было некому.

Мирта и вовсе погнала нас скалкой прочь из кухни, когда мы заявились туда с самой большой и красивой вазой, заявив, что она не потерпит на своей кухне всякий мусор. Невозмутимый дворецкий глядел на наши старания философски и лишь пожал плечами, когда мы обратились к нему за одобрением.

Витарр сбежал в город еще в самом начале нашего славного деяния и все еще не вернулся. Как и сам хозяин дома. Потому узнать их мнение было невозможно, а мнение слуг было решено считать недостаточно авторитетными.

Потому что мы собой гордились, а тихие смешки за спиной игнорировали. Ведь кого волнует, что мрачный интерьер совершенно не вязался с разноцветными, подчас до нелепости яркими, вазами, которыми мы заставили весь дом. Откуда те взялись не знал никто. Подозреваю, спроси я о них Шаардана, он и сам бы затруднился с ответом.

И только глубокой ночью, разбуженная звоном разбитого стекла, я поняла, что идея моя была, прямо скажем, не очень.

Проснулась я мгновенно, успела даже услышать легкий хруст, с которым неприятельский сапог прошелся по самой красивой вазе. О том, что это была напольная ваза из зеленого стекла, я догадалась сразу. Просто звук был очень громкий. Красоту, наведенную нами еще утром, кто?то цинично и жестоко топтал прямо у меня под дверью, именно там, где я оставила понравившуюся мне вазу, геройски отвоевав ту у Элары, которая собиралась поставить ее на первом этаже. Вот лучше бы я уступила и она сейчас стояла целой.

Несколько томительных секунд ничего не происходило, за это время я успела выбраться из постели и прокрасться к двери. А потом послышался негромкий, но хорошо различимый голос Морэма:

— Я не виноват, Вэлард, честно. Этого с утра здесь не стояло.

— Конечно, не стояло, — возмущенно согласилась я, открывая дверь. Два растерянных лорда сверкали своими гляделками в темноте коридора и, вероятно, видели, что натворили, а вот я не видела, только богатое воображение охотно рисовало мне зеленые осколки среди рассыпанных по ковру роз. А ведь там еще и вода была. Ковер было жалко, цветы было жало, да и вазу тоже, — мы тут целый день старались, делали красиво, а вы все портите.

— Что портим? — самого Шаардана я не видела, но голос у него был усталый. Он же целый день где?то пропадал, неизвестно ел ли вообще, а тут я со своим возмущением. Стало совестно. В конце концов, не так уж сильно мне эта ваза и нравилась. Помниться, там еще синяя была, ничуть не хуже. А теперь еще и лучше. Она?то целенькая стояла на первом этаже у библиотеки.

— Да ничего, — поспешно заверила я, вспоминая, где именно я видела в этом огромном доме инвентарь для уборки, — вы идите спать, я сейчас все уберу. И, это, поосторожнее, там еще три вазы стоят.

— Ненужно ничего убирать, — попросил Шаардан, — ты можешь пораниться.

— Но нельзя же все так оставлять! — как именно «так» я пока не видела, но чувствовала, что оставлять нельзя.

— Я сам сейчас все уберу, — заверил меня лорд.

— Вы? — в темноте я безошибочно нашла его серебристые гляделки и уставилась в них, очень надеясь, что выражение лица у меня сейчас скептическое, а не придурковато — удивленное. Судя по тихому смешку, надеялась зря.

А в следующее мгновение я почувствовала магию. Лёгкое, едва ощутимое прикосновение чужой силы. Ощущение пропало так же быстро как и появилось, а Шаардан удовлетворенно выдохнул:

— Готово.

— Что готово? — на самом деле меня больше интересовало, можно ли и мне как?то научиться видеть в темноте, но желание ещё не успело сформироваться в осмысленный вопрос. И любопытствовала я исключительно на автомате.

— Ты же не хотела оставлять все как было. Я убрал.

— Ага, — согласилась я, медленно опускаясь на колени. Не поверила я ему ни на миг и решила лично уличить лорда в обмане.

Где именно находятся улики я не представляла, потому поползла наугад, прощупывая густой ворс ковра. В коридоре стояла очень удивленная тишина.

Первым не выдержал Морэм:

— Иза, а что ты делаешь?

— Ищу, — пальцы нащупали влажный след уже впитавшейся воды. Кроме воды найти ничего не удалось. И розы и осколки вазы куда?то делись. Зато на моём пути появился чей?то сапог. Ну, я его, за неимением лучшего и решила исследовать.

Подниматься на ноги и смотреть в глаза широкой общественности, в лице двух лордов, отчаянно не хотелось. Поиски мои успехом не увенчались, от чего я чувствовала себя особенно глупо.

— А ищешь ты…? — любопытный стихийник не отставал.

— А какая разница, что я ищу? Все равно не нашла.

Ощупав носок сапога, уже собиралась продолжить исследование и узнать где он заканчивается, когда хозяин обуви, подхватив меня под мышки, вернул в вертикальное положение. Хозяином оказался Шаардан.

— Я же сказал, что уберу.

— Ага, — пощупав ногой мокрое пятно на полу, я все же спросила, — а как вы это сделали?

— Когда?нибудь я тебе расскажу. А теперь возвращайся в кровать.

— Ага, — с места я не сдвинулась, зато задала еще один вопрос, — а насчет убийств вы что?нибудь выяснили?

Морэм очень грустно вздохнул, разглядывая что?то у меня над головой. И как?то сразу стало ясно, что выяснить ничего действительно не удалось.

— Пожалуй, нам нужно поговорить, — решил Шаардан и начал теснить меня в комнату. Сначала я пыталась сопротивляться, но почему?то не получалось. А ведь он даже пальцем меня не тронул, просто шёл вперёд, тараня грудью и заставляя отступать.

— Ночные откровения, — оживился Морэм, возвращаясь из своих нерадостных мыслей, — как я это люблю. Давайте поговорим по душам.

— Без тебя, — Шаардан закрыл дверь прямо у него перед носом. Потом повернулся ко мне и очень удивил:

— Пообещай мне, что в это полнолуние ты поведешь себя как взрослая и умная девушка, и не станешь сбегать к своей наставнице.

Требование было странным уже просто потому, что я ни разу больше не пыталась сбежать, о чем тут же и напомнила.