Архипелаг Исчезающих Островов - Платов Леонид Дмитриевич - Страница 26

Знаю, что, по скромности, он будет отрицать или умалять свое участие в общем деле. Судите о его роли сами.

В тот вечер Андрей и я зашли к нему отвести душу. Так уж было заведено: чуть что – идти к Степану Ивановичу.

Не с пустяками, конечно, – с чем-нибудь важным. Степан Иванович умел распознать сразу: о важном ли будет разговор, о пустяках ли, о том ли, что действительно важно, но считается пустяком.

– Садитесь, курите, – пригласил нас Степан Иванович. – А я уж собрался посылать за вами. Что случилось? Похудели, смотрите сентябрем…

– Да ведь на дворе сентябрь, – попробовал я отшутиться.

– Ну, не настаиваю – не хочешь, не говори. Посидим, покурим, помолчим…

– Это верно, – согласился Андрей. – С хорошим человеком и помолчать хорошо. А поговорить – и того лучше. Мы ведь шли к вам поговорить, Степан Иванович.

– Понимаю. Где-то не ладится у вас. Где же?.. Может, поссорились, хотите, чтоб помирил?..

Степан Иванович опустил абажур настольной лампы так, чтобы свет не бил нам в глаза. Зато его лицо было теперь хорошо освещено: немолодое, с морщинками у глаз и рта, пожалуй даже не столько участливое, сколько спокойно-выжидательное и тем не менее очень располагающее к откровенности.

– Тут, видите ли, Степан Иванович, – сказал я, – надо начинать издалека…

И я рассказал все, что уже известно читателю.

Андрей, по старой привычке предпочитавший молчать, лишь уточнял подробности.

– Да-а, корни глубокие, – задумчиво протянул Степан Иванович. – Вон, стало быть, откуда – еще из Весьегонска тянутся.

– Поставить бы этого Союшкина на место!

– Или, наоборот, снять с места, – поправил Андрей, сердито кашлянув.

Степан Иванович поморщился:

– Снять, поставить, уволить, назначить… Примитивно рассуждаете! Допек вас Союшкин? Понимаю. Да в Союшкине ли дело? Что за фигура Союшкин?

– Не, погодите, – сказал я. – Тут дело в чем? Степан Иванович? Если станут прислушиваться к нему, экспедицию не разрешат. Скажут: “Зачем? Все ясно без экспедиции, Союшкин хорошо разъяснил”. А надо обязательно экспедицию!

– Обязательно, – подтвердил Андрей. – Земля есть, Степан Иванович! – Он перегнулся через стол и убедительно забормотал, загибая пальцы: – Первое: зигзаг льдов! Второе: свидетельство землепроходцев семнадцатого века! Третье: песец приблудный! Четвертое: интуиция подсказывает…

– Дошли уж и до интуиции!

– Нет, вдумайтесь, Степан Иванович…

– Тогда почему руки опускаете? Знаете, чувствуете, что земля есть, – деритесь, пробивайтесь к ней!

– Да вопрос-то какой! Ответственный, сложный. А мы недавно с университетской скамьи!

– И очень хорошо!.. Учиться плавать нужно на глубоком месте: на глубоком сама вода держит.

– Союшкина вон пузыри держат.

– За иностранный авторитет уцепился…

– И уезжать нельзя! Были же на совещании, слышали, что говорил директор? Надо Петрова и Власова заменить. На кого здесь дело оставим?..

– А Афанасьев?

– Старик болен. В печати выступает редко… После его статьи Союшкин присмирел, а сейчас снова захлопотал. И все вежливенько так, с полупоклонами: “наш уважаемый…”, “наш маститый…”, а по сути…

– Чуть отвернешься – снова свое.

– Вот-вот! А главное – нужна земля, чрезвычайно нужна в этом районе Арктики!

– Нужна?

– По зарез! Сами посудите, Степан Иванович! Ведь Восточно-Сибирское море не только наименее изученное из всех наших арктических морей, но и наиболее трудное для навигации.

– Восточно-Сибирское и Чукотское, – с педантичной точностью поправил Андрей.

– Ну да, оба моря. Здесь, на последнем этапе Северного морского пути, обычно сложная ледовая обстановка…

– Очень сложная! Согласился Степан Иванович.

– Да, вы же бывали там! Это при вас “Сибиряков” потерял руль? А вспомните: где погиб “Челюскин”?

– Что же предлагаешь?

– Не предлагаю, а говорю. Очень кстати здесь была бы земля. На тех координатах, что указывал Петр Арианович, в самом центре всей этой ледовой кутерьмы. И чтоб на земле – зимовка, полярная станция!

– Для наведения порядка в Восточно-Сибирском море?

– Вот вы смеетесь, а я серьезно говорю. Не для порядка – для ледовых прогнозов!

– Да понял, понял! Сразу же понял. – Степан Иванович успокоительно закивал.

– Если бы на этих координатах была полярная станция, куда легче стало бы нашим мореплавателям. Шли бы вперед с открытыми глазами. Могли бы предвидеть изменение ледовой обстановки и соответственно выбирать то или иное решение. Никаких случайностей! Все продуманно, взвешено, проверено! Через каждые два-три часа радиограммы на корабль: “Тяжелые льды надвигаются со стороны полюса недоступности… Земля Ветлугина (это так называется станция, понимаете?) советует отстояться на ближайшей базе…” Или “Обстановка улучшилась. Рекомендуемый Землей Ветлугина курс”… Дальше указание курса…

– Убедили: с землей лучше, чем без земли.

– Не просто лучше Степан Иванович, – необходима земля!

Наш собеседник сосредоточенно смотрел на абажур настольной лампы, стараясь что-то припомнить.

– У Ветлугина нет об этом, – вдруг сказал он. – Я читал Ветлугина.

– Да. Это в развитие идей Ветлугина. Петр Арианович не знал, как пригодится России его земля. Ведь Северный морской путь стал нормально действующей магистралью только в наши годы…

– Значит, дополнили учителя, пошли, дальше, чем он? Мечта, романтика – на вполне реальной, даже утилитарной основе?.. Это хорошо! – Откинувшись на стуле, Степан Иванович ласково смотрел на нас. – Итак: практически (он сделал ударение на слове “практически”) очень важно, чтобы земля была там, на указанных Ветлугиным координатах?

– Сами видите.

– Вижу.

Степан Иванович встал из-за стола, прошелся по комнате. Мы с надеждой смотрели на него.

– Союшкин – что! Союшкин – вздор, – рассуждал он вслух. – “Убрать, снять”… Нет, не то… Спор о земле становится академичным, упирается в тупик. Это опасно! Какой же выход?..

Он подумал, остановился у окна, быстрым, сильным движением распахнул его настежь.

– Вот! – обернулся к нам. – Это, я считаю, и есть выход!

В комнату ворвался свежий сентябрьский ветер. Закачались полосы табачного дыма. Листки бумаги зашевелились, как живые, и поползли по столу. А вместе с холодным воздухом в окно плеснул шум вечерней Москвы: звонки трамваев, голоса людей, проходивших под окнами, обрывок песни, передававшейся по радио.

– Пусть народ примет участие в споре, – продолжал Степан Иванович, – пусть скажет: важно для него это или не важно!

Он начал перелистывать телефонную книжку, бормоча:

– Настежь откроем все окна, настежь. Пусть протянет сквознячком! Полезно, хорошо!.. Ага, вот: партийный отдел центральной газеты.

Он положил руку на трубку телефона.

– Подождите, Степан Иванович, – остановил его Андрей. – Почему именно в партийный отдел, а не в какой-либо другой?

– Сейчас узнаем, в какой. А дело это, товарищи, партийное! Ну как же!.. Открытие новых островов – умножение славы нашей Родины!..

И секретарь партийной организации стал уверенно набирать телефонный номер.

Глава шестая

НА ПОРОГЕ…

Так началось обсуждение одной из наиболее волнующих загадок Арктики, обсуждение, которое перешло затем со страниц центральной газеты на страницы многих провинциальных газет.

Иностранных наблюдателей поражало, что на мою с Андреем статью, посвященную академическому, как они считали, вопросу, стало поступать так много откликов.

В газету писали тульские инженеры-оружейники, мичуринцы из Сухуми, юные географы Харьковского дворца пионеров, профессор истории средних веков, балтийские летчики, комсомольцы-шахтеры шахты № 7-бис Краснолучского района.

Поглядел бы на это Петр Арианович! То, что он ревниво оберегал от невежд и зубоскалов, то, что доверил во всем городе только двум подросткам, стало теперь предметом всенародного взволнованного спора.