Никогда не отступай - Форстчен Уильям Р. - Страница 31

— Сэр, мы не можем связаться с Джанкшн-Сити — сегодня утром бантагский дирижабль опять перерезал линию. Сколько мы ни исправляем повреждения, тут же появляются новые.

Ганс Шудер с досадой пробормотал что-то и соскользнул с седла возле полевой телеграфной станции. Командовавший пунктом связи капитан сидел за столом и отмечал на карте места, где была повреждена телеграфная линия. Он был бледен и в свете керосиновой лампы походил на привидение.

— Когда и откуда было получено последнее сообщение?

— Перед наступлением темноты в десяти милях от города остановился поезд, перевозивший раненых в Джанкшн-Сити. Бригада, обслуживающая состав, сообщила, что большое количество бантагских пехотинцев движется в сторону железной дороги, а вокруг самого города ведутся бои с ними. Машинист, столкнувшись с бантагами, дал задний ход. Это произошло совсем недавно.

Ганс, вздохнув, опустился на табурет возле стола. Чертыхаясь, он потер спину и выразил удивление, что находятся дураки, которым нравится верховая езда. Посмотрев на него, капитан полез в свой вещмешок и достал оттуда фляжку. Ганс с благодарностью сделал большой глоток и вернул фляжку капитану.

— От полковника Кина ничего не было?

— Вот телеграмма. Получили ее около четырех часов, когда на несколько минут удалось восстановить связь.

Взяв у капитана телеграмму, Ганс поднес ее к свету и, прищурившись, стал разбирать грубо отпечатанные буквы кириллицы. «Вот черт, почему бы нам не научить их всех английскому или немецкому, вместо того чтобы мучиться с этой тарабарщиной?» — подумал он. Теперь решить языковую проблему стало еще труднее — больше половины всех военнослужащих Республики были римлянами, и они хотели, чтобы официальным языком в армии был признан латинский. В конце концов он попросил капитана прочитать ему телеграмму.

«Ганс, еду в Джанкшн-Сити. Сообщают о мощном десанте в Форт-Хэнкоке, не меньше дюжины бронемашин. Полагаю…» — Капитан остановился. — В этот момент связь была прервана, сэр.

«Что он полагает? — подумал Ганс. — И что теперь делать?» Он облокотился о стол, потирая глаза. С юга доносился треск ружей, перебиваемый иногда раскатами пушек. Они находились в двадцати милях впереди линии оборонительных укреплений, откуда оставалось еще почти сорок миль до конечной железнодорожной станции, от которой тянулась двухсотмильная линия до Джанкшн-Сити. Вполне вероятно, что наутро бантаги взорвут пути где-нибудь милях в тридцати или сорока от станции.

— Сколько у нас на станции составов? — спросил Ганс.

Капитан порылся в своих бумагах:

— Десять, сэр.

Всего десять составов на три армейских корпуса. Ситуация все больше напоминала старую историю с гибелью 3-го корпуса на Потомаке. С юга подступали восемь или десять бантагских уменов, а между ними и основными силами в Джанкшн-Сити вклинился Гаарк со своей армией. Даже если бы Эндрю удалось удержать город, Гаарк мог повернуть к югу и, перекрыв все проходы в Зеленых холмах, устроить Гансу веселую жизнь. В случае если Ганс потеснит его, Гаарк всегда мог отступить к побережью, погрузиться на суда и высадиться где-нибудь в другом месте. Все это совсем не радовало Ганса.

— М-да, капитан, — произнес он. — Вам не кажется, что мы, похоже, сунули голову в петлю и выставили голую задницу в ожидании пинка?

Капитан предпочел промолчать.

«Гаарк ждет, что я отступлю на север, — внезапно догадался Ганс. — Он чуть ли не просит меня сделать это. Значит, надо сделать то, чего он не ждет, и сделать немедленно».

Посмотрев на капитана, он улыбнулся:

«Да, сынок, сегодня ночью тебе придется потрудиться».

— Развивайте атаку! — прорычал Гаарк. — Развивайте атаку!

Расхаживая в раздражении перед штабом, он указал на город, лежавший в долине. При этих словах кар-карта по долине разнеслось эхо далекого паровозного свистка.

— Я знаю, бойцы устали. Они сражались хорошо, но мы должны были взять эту узловую станцию до захода солнца. Прошло уже два часа после захода, а она все еше у них.

— Мой карт, но ведь уже ночь! — прошептал кто-то в темноте.

— Да, ночь. Ну и что?

— Мы никогда не сражались ночью, мой карт.

— Чтоб вам всем пусто было! — взорвался Гаарк. Он повернулся к командиру отряда броневиков. — Ты-то, по крайней мере, поведешь свои машины в атаку?

Офицер презрительно посмотрел на остальных и снисходительно улыбнулся:

— Разумеется, мой карт. Мои воины не трусы.

Остальные поглядели на него с нескрываемой ненавистью: это было самое страшное оскорбление для бантага. Гаарк резко повернулся к ним:

— Мы учились сражаться ночью, разве не так? Вы при этом, правда, не верили, что нам придется делать это. Духи предков будут с презрением смеяться над вами, как они смеются над тугарами и мерками, проигравшими войну человеческому отребью. — Молча он обвел всех взглядом, — Мы выступаем прямо сейчас. Тот, кто откажется, будет трусом.

Глава 7

Пронзительные свистки надвигавшихся на город броневиков вызывали у Эндрю непроизвольную дрожь. По искрам, вспыхивавшим в темноте, можно было определить местоположение машин.

Он чувствовал, как назревает паника среди людей, которые держали оборону на стенах форта, охранявшего подступы к Джанкшн-Сити с востока.

— Запустите осветительные ракеты! - приказал он. Расположившаяся в центре форта команда, ответственная за их запуск, выполнила приказ, и первая ракета повисла в воздухе на маленьком парашюте, осветив цепи наступающих бантагов. По всей линии обороны затрещали винтовочные выстрелы. Взвились и другие ракеты, высветив картину боя: противник предпринял массированную атаку одновременно с востока, юго-востока и юга. Одна из атакующих колонн уже пересекла южную железнодорожную ветку и на высокой скорости обходила город с запада

— Я попытаюсь что-нибудь сделать» сэр! — сказал флотский лейтенант, прибывший с «Питерсберга» с отрядом и пятидесятифунтовой пушкой.

Через несколько секунд пушка, взревев, отскочила на несколько ярдов и изрыгнула такое яркое пламя, что Эндрю зажмурился. Артиллерийскому расчету вместе с подоспевшими на помощь пехотинцами с трудом удалось вернуть орудие на место. Снаряд разорвался перед бронемашиной, двигавшейся в сторону форта.

Выстрелила одна из тридцатифунтовок, размещенных на соседнем бастионе. Снаряд, попав прямо в передний бронированный щит самоходки, высек сноп искр из брони и вызвал взрыв торжествующих криков со стороны заинтересованных зрителей, но при вспышке следующей ракеты они увидели, что броневик как ни в чем не бывало продолжает идти своим ходом.

Нервно вышагивая взад-вперед в сопровождении Винсента, Эндрю наблюдал за тем, как цепь бронемашин постепенно смыкается вокруг города. Машины открыли ответный огонь, по всему форту рвались снаряды.

Пятидесятифунтовый снаряд опять попал в передний щит броневика с расстояния в шестьсот футов, и опять это не оказало на него никакого действия.

— Сэр, давайте попытаемся подбить вон ту машину, подальше! — предложил Винсент, указывая на самоходку, надвигавшуюся на южный бастион. — Может быть, боковая броня у нее не такая прочная.

Эндрю согласно кивнул, и Винсент подскочил к артиллеристам, приказав им переключиться на новую цель. Артиллеристы, пыхтя и переругиваясь, развернули орудие. Лейтенант посмотрел на Эндрю:

—  Расстояние очень большое, сэр.

— Тем не менее попытайтесь.

Первый снаряд пропахал борозду перед самой бронемашиной. Треск ружей поднялся по всей линии. Бантагские стрелки тоже активизировались и уложили двух артиллеристов, перезаряжавших пушку.

Эндрю, стоя рядом с орудием, внимательно наблюдал за происходящим и размышлял. До четырех броневиков, двигавшихся в сторону форта, оставалось меньше трехсот ярдов. Они перешли на картечь, и визг снарядов над стенами бастиона сливался со свистом пуль.