Никогда не отступай - Форстчен Уильям Р. - Страница 29

— Нас застукали со спущенными портками, вот что произошло. Они налетели со всех сторон, вопя, как дьяволы. Я сказал полковнику — это, говорю, Чанселлорсвилль, и он убедился, что я прав, да… И никто из тех, на ком была офицерская форма, не знал, что делать. Тогда я сказал себе: Шон, говорю, вот неплохой случай, чтобы сделаться командиром полка. Ну вот и сделался. — Совершенно не интересуясь тем, какую реакцию вызвали его слова, он полез в заплечный мешок, вытащил оттуда бутылку и, приложившись к ней, допил содержимое до конца, после чего грохнул бутылку о дерево. — Ну примерно час мы отбивались потом кончились снаряды. А у этих нестриженых нехристей были такие странные трубки, вроде мортир, которые стреляли снарядами. Они понавтыкали их вокруг и раздолбали все, что было в форте. А потом они вломились вовнутрь с западной стороны — с западной, прошу учесть, сзади. Ну я собрал тех ребят, кому удалось уцелеть, и прорвался вместе с ними.

Между тем республиканцам удалось залатать дыры в обороне, но под натиском противника они стали отступать. На западе послышалась перестрелка, — видимо, атака бантагов возобновилась и там. Пришло время отходить. Им-то до железной дороги оставалось совсем немного, но 1-й и 9-й корпуса отстали, растянувшись на несколько миль, а с востока надвигались не менее двадцати бантагских уменов.

— Да-а, Пэтруша. в хорошенькое местечко мы с тобой попали, нечего сказать! — возопил Мак-Дугал. — Прямо меж двух огней!

Усмехнувшись, Пэт подумал, что сержант очень точно охарактеризовал обстановку. Ему уже сообщили, что форт на северном фланге 11-го корпуса принял на себя основной удар бантагских частей, брошенных в наступление на фланге, и намертво застопорил его, сдерживая позиции в течение целого часа, что позволило остальным полкам корпуса вовремя перестроиться и избежать полного разгрома в отличие от некоторых других подразделений. Может быть, эта стойкость объяснялась тем, что им просто некуда было отступать, а может, в этом была заслуга Мак-Дугала. Пэт подозревал, что сыграло роль и то, и другое. Не мог он не подивиться и тому, как этому старому пьянчуге удалось провести своих людей три мили по лесу, который кишел жаждущими крови бантагами.

— Веди людей в тыл, Шон. Ты и так сделал сегодня немало.

— Уж это точно, черт побери, — проворчал Мак-Дугал. Повернувшись к остаткам полка, он пролаял команду, и молодые римские воины, вскинув винтовки на плечо, строем отправились в тыл. Пэт двинулся вслед за ними вместе с последней цепью отступавших стрелков.

— Этот тип вполне заслужил «Почетную медаль», — заметил он штабным офицерам.- Боюсь только, он обменяет ее на бутылку водки при первой возможности.

Пуля пролетела так близко, что Пэт почувствовал ветерок на щеке. Повернув голову, он увидел выбегавшего из леса бантага, который на ходу перезаряжал винтовку. Он выхватил пистолет и трижды выстрелил. Одна из пуль сразила громилу. Но за ним показались еще фигуры, и, пришпорив лошадь, Пэт бросился наутек, петляя среди деревьев и пригибаясь, чтобы уклониться от низко растущих веток. Наконец он добрался до места, где перестраивались отступившие части. Местность здесь была очень удобной для обороны — к северу она шла под уклон, деревья росли мощные, за каждым могли спрятаться два человека. Не успел Пэт миновать выстроившуюся цель воинов, как все они выстрелили разом, совершенно оглушив его.

По звукам, доносившимся из леса, он понял, что бантаги пошли в атаку. Батарея десятифунтовок, которую с трудом протащили по узкой лесной тропе, заняла позицию, и ее командир заорал пехотинцам, чтобы они не болтались в зоне обстрела. Те мгновенно свернули с тропы. Остановившись позади батареи, Пэт от удовольствия крякнул, когда все четыре орудия послали в лес заряд двойной картечи, содравшей с деревьев кору и сломавшей множество веток, а заодно прервавшей атаку бантагов.

— Генерал!

К нему приближался Рик Шнайд, которому Пэт поручил организовать отход.

— Как деда? — крикнул Пэт.

— Они воодушевились, вообразив, что победа уже близка, и рвутся вперед с удвоенной силой. По пути мы потеряли в чаще пару батарей. Я приказал нашим занять оборону возле самой станции. Уже начали загружать в вагоны раненых, но боюсь, что многим ребятам придется уходить на своих двоих.

Бантаги опять пошли в атаку; лошадь Пэта взбрыкнула, когда пролетевшая пуля задела ее ухо.

— Сэр, не слишком ли здесь горячо? — спросил Шнайд. — По-моему, вам лучше отправиться туда, где вам полагается быть.

Пэт пропустил его слова мимо ушей и послал лошадь легкой рысью вдоль цепи стрелков, размахивая шляпой; — для поддержания боевого духа воинов.

— Не отставать, не отставать! — кричал Винсент. — Вы что, хотите стать обедом для этих гурманов?

Поравнявшись с группой еле тащившихся по открытой степи солдат, он достал саблю и, держа ее плашмя, принялся шлепать отстающих по спине, в ответ на что те только бросали на него возмущенные взгляды.

— Шевелитесь же, черт побери! Они окружают нас! В сгущавшихся сумерках на юге виднелась черная масса бантагской пехоты, которая устремилась в погоню, надеясь обойти отступающих с фланга. А людям уже не хватало сил, чтобы ускорить шаг.

Мимо просвистел снаряд, разорвавшийся на склоне холма и унесший жизни нескольких человек. В миле позади медленно, но неотступно за ними следовали самоходки в сопровождении пехотинцев, которые бросались вперед и, встав на колено, стреляли, затем поднимались и снова обгоняли машины.

Он знал, что на холме перед самым Джанкшн-Сити их ожидают свежие части — 2-я дивизия 5-го корпуса, подошедшая вечером. Один из солдат рядом с Винсентом вдруг молча опустился на четвереньки, хватая ртом воздух и отплевываясь кровью. Его товарищи остановились, чтобы поднять его.

— Вы ему уже не поможете, оставьте его! — крикнул Винсент.

Сержант гневно посмотрел на него:

— Черт побери, сэр! В Седьмом полку не принято оставлять врагам убитых и раненых.

— Давайте его мне! — приказал Винсент, и они посадили умирающего на лошадь перед Винсентом. Крепко прижимая солдата к себе, он вдруг почувствовал, что тело в его руках обмякло. Достигнув вершины холма и миновав цепь стрелков, он отпустил тело, и оно упало на землю.

Солдаты 2-й дивизии уже вырыли небольшие окопы около фута глубиной, устроив из дерна и земли что-то вроде бруствера. Бойцы 1-й дивизии, выдохшиеся после десятимильного марш-броска по степи, без сил валились на землю и с жадностью пили воду из фляжек, которую им пожертвовали еще не успевшие повоевать солдаты.

Понимая, что должно произойти, Винсент велел передать по дивизии приказ продолжать отход к укреплениям, непосредственно защищавшим город. Вдали послышался паровозный свисток — с северо-востока к городу приближается состав, везущий пушки и пехоту.

Спешившись, он отдал дрожавшую от усталости лошадь ординарцу и поднялся на гребень холма. По всему переднему склону карабкались вверх отставшие солдаты 1-й дивизии. Бантаги уверенно и стремительно приближались к холму. Воины 2-й дивизии кричали своим товарищам, что те мешают им стрелять. Некоторые из бойцов, собравшись с силами, делали последний решительный рывок к спасительному рубежу, другие просто падали на землю или оборачивались в сторону врага, готовясь дорого продать свою жизнь.

— Прицел двести ярдов, залпом, готовсь! — прозвучала команда.

Винсент, стиснув зубы, промолчал.

— Целься!

Воины, оказавшиеся меж двух огней, вжались в землю.

— Огонь!

Ослепительная вспышка высветила все вокруг на полмили. Немало солдат, оставшихся на склоне, были сметены огнем. Первые ряды наступающих бантагов исчезли в дыму.

— Прицел сто ярдов, залпом, готовсь!

Те из бойцов 1-й дивизии, кому удалось выжить, продолжали взбираться на холм. Винсент понимал, что командир дивизии не хочет вести беглый огонь, чтобы дать людям шанс добраться до окопов в промежутках между залпами. По-видимому, бантаги тоже это поняли и кинулись вперед с удвоенной энергией, но, увидев, что стрелки приготовились к следующему залпу, снова залегли.