Боевой гимн - Форстчен Уильям Р. - Страница 17

— И это все? Никаких сюрпризов?

Эндрю поймал взгляд Чака и несколько секунд удерживал его. Инженер смущенно поморгал.

— Видите ли, сэр…

— Мистер Фергюсон, до меня уже дошли некоторые слухи, так что вам нет смысла скрывать свои грехи.

— Ну, есть тут одна вещь, о которой вам следует знать,- наконец выдавил Чак и, выйдя из цеха, направился на взлетное поле для дирижаблей. Они шли вдоль ряда ангаров, и Эндрю останавливался у каждого из них и заглядывал внутрь. Один из ангаров был пуст — в нем раньше находился дирижабль, пропавший неделю назад. Когда они дошли до последнего строения, Эндрю обратил внимание, что недавно к нему была пристроена дополнительная секция, над которой до сих пор не было крыши.

Чак остановился у открытых дверей и с заметным волнением ожидал приближения Эндрю. Массивные створки были распахнуты настежь, и глазам Кина открылась потрясающая воображение картина. Над ними возвышался каркас нового дирижабля, почти такой же длины, как и весь ангар. Десятки рабочих облепили его корзинообразную раму, а воздух был насыщен едким запахом, от которого кружилась голова.

— Черт побери, Чак, — прошептал Эндрю, — ты все-таки строишь эту громадину!

— Понимаете, нам ведь выделили средства на постройку летательных аппаратов взамен тех, что мы потеряли в прошлом году. Ну вот я и решил использовать эти деньги таким образом.

— Это тот самый четырехмоторный дирижабль, модель которого ты мне показывал.

— Угу.

Эндрю пронзил Фергюсона острым взглядом.

— Ты что, не понимаешь, в какое положение ты меня поставил? Да за это Конгресс снимет с меня шкуру.

— Тут такое дело, сэр. Конгресс, он ведь в тысяче миль отсюда, да? Мы можем сказать, что просто сцепили вместе несколько судов.

— Нам выделили средства на одиннадцать летательных аппаратов, а у нас их всего шесть, и кому-нибудь очень захочется узнать, почему так вышло.

— Сэр, как вы видите, мы уже обтягиваем тканью каркас нового дирижабля. Ткань обработана тем новым методом, о котором я вам рассказывал. Чувствуете, как пахнет лак? Мы пропитываем им холст для герметичности и для усадки — тогда ткань легче натянуть на каркас. Это абсолютно новая технология!

— Мистер Фергюсон, вы просто не знаете удержу,- гневно бросил инженеру Эидрю,- я вам это уже говорил.

Чак снова закашлялся, и Эндрю оборвал свою тираду, с тревогой глядя на него.

— Сэр, вы можете уволить меня в любой момент. Я оказался прав во время последней кампании, и, честно говоря, у меня такое чувство, что у нас не за горами еще одна война. Этот дирижабль решит наши проблемы. Через месяц он будет готов к эксплуатации. Я подозреваю, сэр, что недели через четыре, когда этот корабль отправится в свой первый полет, нам всем уже будет не до тонкостей бюджетного финансирования. Стоящий рядом Пэт ухмыльнулся.

— Только, пожалуйста, без комментариев, — предупредил его Эндрю и вошел в ангар.

Задрав голову, он разглядывал гигантский дирижабль, мысленно проклиная Фергюсона за то, что он так неистощим на выдумки и одновременно чертовски прав. Эндрю понимал, что с политической точки зрения это скандал, так как кое для кого в Конгрессе этот дирижабль станет последней каплей, неоспоримым свидетельством того, что армия вышла из-под контроля и виноват во всем Кин. Завтра сюда приедет целый поезд делегатов от Конгресса для встречи с представителями Ннппона, и скрыть от них эту штуковину будет совершенно невозможно. Отчасти Эндрю приехал на день раньше именно для того, чтобы убедиться, что Чак не выкинул какой-нибудь фокус, и в случае чего попытаться упрятать концы в воду, пока не пройдут выборы. Но такого слона нигде не спрячешь.

Однако что будет, если он сейчас остановит здесь работу? Дирижабль просто сгниет в этом ангаре.

— Достраивайте своего урода, — обреченно сказал Эндрю Чаку. — Но учтите, мистер Фергюсон, что с этого момента вы уволены с поста начальника службы артиллерийско-технического снабжения.

Эндрю сурово посмотрел на Чака, и у того разочарованно вытянулось лицо. Молодой инженер зашелся в новом приступе кашля, и строгость во взгляде Эндрю мигом уступила место озабоченности.

— Так, сынок, ты возвращаешься домой вместе со мной, — произнес он, кладя руку на плечо Фергюсону. — У меня в отношении тебя другие планы.

К ним подошли Эмил, Винсент и Оливия. Молодая женщина обеспокоенно подбежала к своему мужу. Несмотря на слабость и огорчение, Чаку удалось выдавить из себя улыбку.

— Ну вот, мы отправляемся домой, — сообщил он жене.

Оливия перевела взгляд на Эмила, который отечески обнял Чака за плечи и увел в сторону.

— Ты ведь все знал об этом строительстве? — резко обратился Эндрю к Винсенту.

— Да, сэр.

— Ты понимаешь, что я должен тебя наказать.

— Я бы на это сказал, сэр, что не в моей власти было что-то предпринять. Воздушный флот подчиняется непосредственно главной ставке на Руси, — с невозмутимым видом ответил Винсент.

Пэт громко фыркнул, и Эндрю смерил его негодующим взглядом.

— Вы все тут против меня сговорились, что ли? Да?

— Сэр, мы ведь знаем, что вы собираетесь участвовать в следующих президентских выборах.

Эндрю был так ошарашен, что не нашелся что сказать.

— О, Кэтлин никому ничего не говорила. И мы знаем это не от Калина, хотя вряд ли вы ему об этом уже сообщили. Дело в том, что… Ну, просто мы знаем, что вы хотите этого. Все наши ребята из Тридцать пятого и Сорок четвертой уже давно догадались.

Эндрю отвернулся и уставился на махину дирижабля.

— Мы нигде не болтали о дирижабле, сэр. Держим языки на привязи, так сказать. Если эта история и еще кое-какие шалости выплывут на поверхность, вы тут будете ни при чем.

Эндрю понимал, что Фергюсон прав. Им был нужен этот дирижабль, нужны усовершенствованные броненосцы, десять новых пехотных корпусов, кавалерийский корпус. Надо было переделать семьдесят пять тысяч гладкоствольных ружей в нарезные, а нарезные — в заряжающиеся с казенника. Им все это было нужно — и поэтому он должен был баллотироваться на пост президента.

Эндрю обвел пристальным взглядом обоих генералов, своих друзей.

— Благодарю вас, но я не слагаю с себя ответственности за это. В конце концов, вы служите под моим командованием.

— Полковник, дорогуша, — расплылся в улыбке Пэт, — из тебя получится обалденный президентище, если, конечно, в следующем году еще будет Республика.

Глава 2

«Я в аду»

Эти слова постоянно звучали у него в голове, задавая ритм всему его существованию… «Я в аду».

Он огляделся. Огромный литейный цех и впрямь напоминал преисподнюю: темнота озарялась огненным светом, плавали клубы ядовитого дыма, а из раскаленных котлов вырывались волны нестерпимого жара. Похожие на души грешников пудлинговщики, скрюченные от тяжелой работы, перемещались по цеху, помешивая жидкое пламя, а вокруг, скрестив руки на груди, стояли настоящие демоны; с их поясов свешивались кнуты, готовые ударить, если рабочий замешкается хоть на секунду.

— Ганс!

Старший сержант Ганс Шудер поднял голову и посмотрел в темные, пылающие гневом глаза Карги, главного надсмотрщика лагеря.

— Работа продвигается медленно. Почему?

Слушая грохочущий голос бантага, Ганс испытывал отвращение оттого, что мог теперь понимать эту речь и даже отвечать на ней. Это была еще одна ненавистная ему уступка. Краем глаза Ганс наблюдал за пудлинговщиками; они не отрывались от работы, но он знал, что рабочие все слышат и боятся, что сегодня настанет их черед быть убитыми «в назидание». Хотя Гаарк объявил, что все люди Ганса находятся под его защитой. Карга всегда находил способы обойти этот приказ, заявляя, что тот, кто плохо выполняет свою работу или не соблюдает субординацию, должен быть наказан.

Ганс погонял языком кусок табачной плитки у себя во рту. У него пересохло в горле.

«Может быть, сегодня пришла моя очередь? — подумал он. — И что я так цепляюсь за жизнь? Разве я не предатель? Я управляю этой фабрикой, дающей железо для машин, которые со временем будут обращены против всех людей этого мира и против моей родной Республики».