Разящий меч - Форстчен Уильям Р. - Страница 23

Музта усмехнулся:

— Ты считаешь, они станут слушать кого-то из тугар? Они станут слушать вождя, который потерял почти всех воинов в сражении с презренным скотом?

Он насмешливо покачал головой и посмотрел на звезды.

— Временами я сам не могу поверить, что привел своих людей к катастрофе, что сейчас у меня осталось всего два умена, которые влились в вашу орду, что я вынужден просить о помощи, а подчиненные мне кланы — в полутора тысячах миль отсюда, они абсолютно беззащитны и целиком зависят от ваших решений.

Кар-карт тугар отступил на шаг и посмотрел на освещенный кострами лагерь, где слышались радостные крики воинов, предсмертные вопли скота, песни сказителей. Орда мерков лежала перед ним во всей своей мощи.

— Они изменят вас так же, как изменили нас, — мрачно предупредил он. — Когда я родился, в мою руку вложили лук еще до того, как я коснулся груди матери. Когда родится мой сын, что я смогу вложить в его руку? Будет ли это инструмент скота, или оружие, используемое ими против нас, или стропы для летающего корабля, молот из кузни, рельсы, по которым передвигаются их огнедышащие драконы? Все это нам придется принять от скота, если мы хотим выжить. — Потому-то я и считаю, что весь скот надо уничтожить, — твердо и страстно произнес Тамука. — Чтобы сохранить наш народ, нам придется убить их. Нам придется научиться всему, что они знают, а потом покончить с ними, чтобы даже памяти не осталось о том, что когда-то в Валдении жил скот. Только тогда мы снова сможем почувствовать себя хозяевами степи. Музта горько рассмеялся:

— А кто будет кормить нас? Мы едем по степи, накормленные скотом, мы приезжаем в их города осенью, зная, что нас ожидает запас провизии, которого хватит до весны. А что случится, когда скота не будет?

— Очистив этот мир, мы снова станем той ордой, в какой жили наши предки. Мы познаем все необходимое, но без скота, который грозит уничтожить нас. Мы научимся сами создавать себе пищу. Между нами и скотом никогда не будет мира. Джубади не прав, думая, что после того, как мы подчиним их, все снова станет как раньше.

Злясь на себя за то, что он так открыто высказал несогласие со своим кар-картом в присутствии извечного врага мерков, Тамука зарычал и отвернулся.

— Если я передам Джубади то, что ты говорил мне, — тихо произнес Музта, — ты умрешь. Если бы такое сказал мне кто-нибудь из моих советников, я бы зарубил его собственным мечом.

— Так сделай это, — фыркнул Тамука, даже не подумав обернуться.

— Со мной ты можешь говорить спокойно, — прошептал Музта.

Тамука знал, что должен поблагодарить кар-карта чужой орды, потому что он держал жизнь щитоносца в своих руках.

— А зан-карт Вука прислушивается к твоим словам? Тамука обернулся:

— Не думай, что, сохранив мне жизнь, ты сможешь подкупить меня, тугарин.

Музта усмехнулся:

— Даже не собираюсь. Твоя жизнь принадлежит тебе, и я не собираюсь ею распоряжаться.

Тамука наконец кивнул.

— Готов ли твой зан-карт вести орду, если Джубади падет? — спросил Музта так тихо, словно говорил сам с собой. — Ты знаешь, что Джубади не прав в том, что касается дальнейшей судьбы скота. Но ни ты, ни я не можем не признать, что он — прекрасный воин. Может, он и недооценивает этих янки, но он достойный кар-карт. А каков зан-карт?

«Вука — кар-карт? Конечно, его учили всю жизнь, стремясь сделать достойной заменой своему отцу. Но он не справится. Он ринется куда-нибудь сломя голову, как сделал это на улицах Рима, как это сделал стоявший рядом с ним тугарин. В нем нет и следа отцовских способностей».

И он убил своего брата, в этом Тамука был совершенно уверен.

— Он будет готов, — холодно сказал щитоносец.

— Разумеется. — Музта улыбнулся, и в лунном свете его зубы блеснули красным. — Я должен вернуться к своим воинам. Завтра нам предстоит трудный переход.

Тамука низко поклонился, кар-карт повернулся и пошел прочь, оставляя за собой запах примятой сапогами травы и весенних цветов.

С земли стал подниматься белый туман, и в нем растворился Музта.

Тамука уходил все дальше и дальше от юрты Джубади. Наконец он лег в траву, и туман обнял его холодными руками. По небу, таинственно мерцая, плыли две луны.

Тамука сделал несколько коротких вдохов, потом быстро выдохнул и замер. По его телу пробежала дрожь, все окружающее потеряло четкие очертания. Дыхание становилось все медленнее и медленнее. Со стороны могло показаться, что щитоносец зан-карта Вуки умер. Он превратился в дух «ту», дух носителя щита. Он взлетел в ночное небо, чтобы услышать голоса предков. Перед ним пронеслась череда лиц, все они жили радостью своей последней битвы — воины, спевшие песнь смерти на поле сражения. Появился Юрга -его учитель, он приказал оставить дух «ка» — дух воина — и прислушаться к духу «ту»:

«Нельзя, чтобы тобой владел дух „ка", пусть он останется за пределами твоего сердца, твоей души. Будь одним из мерков и вместе с тем не будь им, подчини себе воинский дух „ка", дух орды, только так все смогут выжить в предстоящей битве».

Pi он шел вперед, слушая слова духа «ту», но «ка» взывал к нему. Мимо по ночному небу проносились на конях души воинов, они смотрели на потомков, которые скакали по зеленой траве. Тамука видел их всех — умерших и живущих ныне, великую орду, готовую к новому путешествию и новой войне.

По вечному небу снова мчались вечные всадники, но их крики, в которых слышалась радость победы, постепенно затихли. На горизонте стоял скот, он ждал их приближения, и в глазах у него горела ненависть.

«Неужели они добрались и сюда, в небо, где живут наши предки? — подумал Тамука. — Как скот смог пересечь черту небесных врат, сотканных из огня вечных небес?»

Но в этом не было ничего удивительного. Ибо когда на земле мерки одерживают победу, то и в небесах они побивают врагов, оба мира отражают и поддерживают друг друга.

Всадники приблизились. Он увидел отца, всех воинов умена, павших на поле брани. Они смотрели на него обвиняюще и затем молча обратили свои взоры на север.

На минуту он вспомнил о своем питомце. Втайне от всех он послал его вперед, возложив на него особое задание. Это был мастерский ход с его стороны, ибо он подготовил питомца так, что тот и сам не подозревал об этом задании. Но Тамука заранее знал, что он будет делать. Таков был его секретный план.

Таким образом, его дух «ка» осуществил то, что надо было сделать. Дух «ту», дух щитоносца, позволяющий ему путешествовать вне тела и узнавать скрытое от глаз, отступил. И он увидел, как Юрга, его учитель, учитель всех щитоносцев Белого клана, плачет.

Юрий вынырнул из глубин сна. Снова тот же кошмар. В глазах у него стояли слезы, от которых луна, заглядывающая к нему в комнату через окно, расплывалась. Он дома, хотя на самом деле это такая же тюрьма. Но по крайней мере здесь он, отверженный, бывший питомец орды, евший плоть собственного племени, был в безопасности. Ему позволили остаться на свободе, но и тут его охраняли, хотя в этой глухой деревне под Новродом его никто не знал. Но все равно за ним постоянно следили.

Кин. При мысли о нем Юрий проснулся окончательно. Кин должен знать, зачем он здесь. Кин послал его сюда, чтобы защитить, сохранить ему жизнь. Для чего?

Он смахнул слезы. Кин знал, и Тамука тоже, он мысленно слышал их голоса. Оба они начали какую-то игру, а он был пешкой. Сам ли он принимал решения или кто-то вынуждал его действовать так, а не иначе?

Завтра наступит новый день, и он как две капли воды будет походить на предыдущий. Все дни для него слились в один, кроме тех моментов, когда поздно ночью его сажали в машину, которая двигалась по железным рельсам, и отвозили к Кину. Потом его привозили обратно. Ему ничего не было нужно. И вместе с тем ему было нужно все.

Он закрыл глаза и, засыпая, снова услышал зовущий голос.

Глава 3

Закашлявшись от смеха, Эндрю утер выступившие на глазах слезы.