Бригада - Форстчен Уильям Р. - Страница 34

Оказавшись наверху, Пэт был вынужден сощуриться, вновь привыкая к яркому свету. Крыши у бань не осталось, и все помещение было завалено грудами битого кафеля и обгоревшими досками. У одной из стен стоял десяток санитаров с носилками, ждавших приказа спуститься в туннель за ранеными, а рядом перепачканные дерьмом солдаты пытались открыть ящики с патронами и галетами.

Выбравшись по лесенке из бассейна, Пэт обвел взглядом развалины бань. Десять дней бесконечных боев превратили его штаб в дымящиеся руины. Однако, как ни странно, после этого людям стало даже легче оборонять это здание. Из обрушившихся потолочных балок и нескольких тонн кирпичей были воздвигнуты прочные бомбоубежища. Вдоль остатков стен окопалась пехота, солдаты глубоко зарылись в груды каменных обломков, засев в десятках небольших одиночных окопов. Пригнувшись, Пэт следовал за проводником и, нырнув под плиту, некогда бывшую бронзовой дверью главного входа, оказался в глубоком бункере, где теперь находился штаб Шнайда.

Телеграфист, рядом с которым высилась стопка срочных донесений, деловито отстукивал ключом какое-то сообщение. В бункере стоял божественный запах свежезаваренного чая, и Пэт, скинув варежки, с благодарностью принял предложенную ему чашку и стиснул ее ладонями, грея замерзшие руки.

Возле одной из стен были поставлены на попа две скамьи, к которым прикрепили грубо нарисованную карту Рима.

— Мы потеряли двадцать второй квартал, — сообщил Пэту Шнайд, показывая на карту. — Пару часов назад бантаги захватили виллу в центре этого квартала.

— А что с храмом Венеры? — спросил Пэт.

— Ты ведь отправил туда полк из Двенадцатого Римского корпуса, так эти парни сражаются как дьяволы. Они говорят, что ни за что не дадут бантагам осквернить это место.

— Язычники! — с улыбкой проворчал Пэт. Блестящая идея посылать на защиту религиозных святынь римские полки принадлежала Рику, и пока это прекрасно срабатывало.

— Хочешь оглядеться? — спросил Шнайд.

Для того я сюда и приперся, — отозвался Пэт.

Усмехнувшись, Рик жестом предложил ирландцу следовать за собой. Как только они выбрались из бомбоубежища наружу, их тут же окружил отряд пехотинцев в давно не стиранных мундирах. Многие из солдат, спасаясь от холода, накинули на себя заляпанные грязью одеяла.

— Сержант Жадович будет нас сопровождать, — сообщил Пэту Шнайд. О'Дональд обернулся, ожидая увидеть обычного русского сержанта — седобородого сорокалетнего мужика, обладающего несладким характером, но по-отечески заботящегося о своих солдатах. Вместо этого его удивленному взору предстал мальчик девятнадцати, в лучшем случае двадцати, лет. Однако холодные, беспощадные глаза мгновенно выдавали в нем прирожденного солдата. Пэт почувствовал странную ауру, окружавшую молодого сержанта. Что бы ни случилось, этот юноша выйдет невредимым из любой передряги, и потому другие солдаты будут тянуться к нему и беспрекословно выполнять его приказы.

— Так, господа начальники, зарубите себе на носу одну вещь. Как только мы выйдем за стену, главным буду я. Я скажу: «Стой!», и вы стоите. Говорю: «Ложись!», вы лежите. Следите за мной. Не вздумайте и пикнуть, а если я начну драпать со всех ног, вам лучше не отставать. Понятно?

Пэт осклабился:

— Договорились, солдат.

— Я вам вот что скажу, начальники. Это задание мне не по душе. Очень не хочется, чтобы во время моего дежурства ухлопали генерала, а то и двух. Вы точно хотите увидеть все своими глазами?

Пзт кивнул.

Юноша отвернулся и сплюнул на землю.

— Его превосходительство господин полковник все еще в госпитале. Может, подумаете раз, стоит ли вам это делать?

— Сержант, я был бы дерьмовым генералом, если бы боялся увидеть то, с чем имеют дело мои солдаты.

— Отлично, сэр, но если вас убьют, то виноваты будете вы сами, а не я и не мои люди.

Пэт с трудом сдержал улыбку. Сержант Жадович был чертовски хорошим воином. Он не просто прикрывал свою задницу, но позаботился еще и о том, чтобы уберечь от неприятностей свое подразделение. Этот поступок принесет ему уважение всей его роты, и солдаты еще долго будут вспоминать у костра о том, как сержант поставил на место генерала.

Пэт поймал взгляд Жадовича, давая ему вонять, что прекрасно понимает суть игры, которую тот затеял. Па лице сержанта промелькнуло облегчение, но он все еще не сводил глаз с О'Дональда. Наконец Жадович пожал плечами и направился к южной стене башни, взмахом руки приказав своим людям следовать за ним.

Добравшись до стены, юноша тихо сказал что-то солдату, залегшему между двумя разрушенными мраморными колоннами. Солдат кивнул, шепотом ответил Жадовичу и показал налево.

Сержант залез на груду обломков, на мгновение приподнял голову, соскользнул вниз и жестом приказал своему отряду поторопиться. Когда мимо него прополз Пэт, Жадович процедил сквозь зубы: «Ждите меня за разбитой зеленой дверью».

Взобравшись на развалины стены, Пэт бросил взгляд налево, где раньше находились их внешние укрепления. Их не было видно из-за снегопада. Спустившись ползком с другой стороны, Пэт наткнулся на гниющий труп бантага. Перепрыгнув через мертвого врага он наступил на обломок черепицы и чуть не вывихнул себе лодыжку из-за того, что его нога заскользила по покрытой льдом мостовой. Низко пригнувшись, Пэт добежал до зеленой двери и нырнул внутрь здания. Помещение, в котором раньше, по-видимому находилась посудная лавка, выглядело так, будто сюда нанес визит слон. В середине комнаты расположилась группа солдат, кипятивших на костре чай. Они почти не обратили внимание на пробегавших мимо них Пэта и Рика. В одной из стенных ниш вповалку под одеялами спали еще несколько бойцов. Добежав до задней стены лавки, Пэт протиснулся сквозь проделанную в ней дыру, пересек находившийся за домом сад и оказался в другой горшечной лавке.

Так они преодолели еще два квартала, петляя по заваленным обломками домов улицам и проскальзывая сквозь руины заброшенных зданий. Один раз, когда рядом разорвались два пущенных из мортир снаряда, им пришлось спешно нырять под каменный верстак. Шум боя не смолкал, и чем ближе они подбирались к передовой, тем более оглушительным он становился. Оказавшись во дворе виллы в третьем квартале, Пэт на мгновение задержался и обменялся порой слов с пятью-шестью ранеными, которых санитары относили обратно в штаб корпуса, а оттуда в главную канализационную шахту. Солдаты получили свои раны в ближнем бою; все они были крайне измотаны, глаза их ввалились от усталости.

Неподалеку несколько солдат мастерили из фляжек самодельные гранаты, запихивая в них смесь из пороха, гвоздей и каменных осколков, вставляя запал и заливая горлышки расплавленным воском. Когда Жадович позаимствовал пару таких гранат, солдаты недовольно заворчали, но тут же притихли, увидев перед собою двух генералов.

Жадович осторожно скользнул к полуразрушенной стене бывшей мастерской колесника, переговорил с командовавшим этим подразделением лейтенантом и вернулся к Пэту и Рику.

— Здесь конец пути, — прошипел он. — За следующим поворотом начинается ад.

Жадович мог этого и не говорить. Несмотря на продолжавшийся снегопад, Пэт и сам видел, что улица впереди была окутана густыми клубами сизого дыма. В воздухе свистели пули, где-то рядом раздавались взрывы мортирных снарядов.

Пэт скосил глаза на Рика, присевшего на корточки возле него.

— Напоминает мне Спотсильванию.

— Скорее, Колд-Харбор, только здесь еще хуже, — отозвался Шнайд.

— Слушай, нет никакого смысла вдвоем лезть под пули. Давай облегчим работу нашему другу сержанту. Ты все это уже видел, а я еще нет.

— Без вопросов, генерал. Я-то еще дома наслужился в пехоте, в то время как ты прохлаждался в артиллерии. Погуляй, разомни косточки, — я тебя здесь подожду.

Пэт ухмыльнулся и перевел взгляд на Жадовича, который сокрушенно покачал головой:

— Вы играете со смертью, генерал. Отлепившись от стены, Жадович со своими людьми пробрался в боковую комнату. Пэт последовал за ним и увидел, что здесь находилась уборная, в которой были сорваны все сиденья. Узкий лаз вел вниз, в канализацию. В комнате они встретили лейтенанта с тремя его подчиненными. Завидев отряд Жадовича, они всучили им коробку галет, ящик с тысячью патронами и несколько фляжек со свежей водой.