Бригада - Форстчен Уильям Р. - Страница 15

Насчитывавшая несколько сотен бойцов бантагская пехота пошла в наступление прямо на тимокинский полк. Посмотрев через прицел, Григорий Тимокин опустил дуло пулемета и одиночным выстрелом дал команду стрелять.

Бой был таким затяжным, что половина патронов уже закончилась, и в целях экономии он стрелял только туда, где было большое скопление бантагов. Один-два падали замертво, остальные же разбегались в разные стороны.

Вражеские броневики продолжали стоять на месте. Один из снарядов ударился о броню «Святого Мэлади» с такой силой, что Григория бросило прямо на горячее дуло. Чертыхаясь, он отдернул руки.

— У вас там все в порядке? — крикнул Тимокин своему экипажу. Посмотрев вниз, он увидел у сержанта Василия Василовича рваную рану чуть пониже локтя.

— Со мной все в порядке, сэр. Этот чертов затвор отскочил, — сказал Василий. — Давайте покажем этим гадам, где раки зимуют.

Согнутой рукой Григорий повернул башню влево и посмотрел по сторонам. Одна из его машин отходила с линии огня, дуло установленного на ней орудия неестественно согнулось. «Повезло же им, — подумал Тимокин, — одним метким выстрелом вывели орудие из боя».

Григорий посмотрел вперед. На дальнем хребте он увидел огромные облака вздымаемых вверх снежных хлопьев. Это было еще несколько отрядов бантагских всадников, наступавших с фланга. Они хотели прорвать оборону тимокинского полка и заблокировать железную дорогу.

Открыв переговорную трубу, которая соединяла его с водителем, Тимокин крикнул:

— Полный вперед, Юрий! Мы наступаем.

— Есть полный вперед, сэр!

Когда Юрий открыл паровые клапаны, Григорий пристегнулся. Ему было смешно, как в снегу забуксовали железные колеса броневика, и через несколько секунд «Святой Мэлади» рванул вперед. Юрий дал сигнал к наступлению.

— Им было приказано держать оборону, пока не тронется последний поезд, а затем вернуться, — сказал Эндрю.

— Их обходят с фланга, Эндрю, — ответил Пэт, показывая налево. Очки Эндрю снова запотели, и ему было очень плохо видно. — Тимокин знает, что делает. Их машины медленнее наших. Он разгромит их и прорвет позиции кавалерии на соседнем холме.

— Лучше бы он остался на месте. — Теперь уже поздно, Эндрю.

Полагаясь на то, что сказал ему Василий, Григорий встал, доверяя место у прицела своему наводчику. Бантагские машины действительно перешли на тяжелые снаряды. Еще один угодил в «Святого Мэлади», и перед смотровым окном запрыгали искры.

Вдруг один из бантагских броневиков встал на дыбы, из него повалил дым и стали вырываться языки пламени, а затем раздался оглушительный взрыв.

Василий выстрелил, и «Святой Мэлади» резко отбросило назад. Расстояние между республиканскими и бантагскими броневиками было уже меньше двухсот ярдов.

Когда Тимокин заметил, что вражеские машины стоят на месте, на его лице появилась ухмылка. Послышались взрывы, и два бантагских броневика охватил огонь.

Из-за машин стали появляться сотни пеших воинов, накрытых белыми покрывалами, из-за чего их было очень трудно разглядеть на снегу. Падая на землю, они пропадали из виду, затем снова поднимались и, пробежав небольшое расстояние, опять исчезали на снежном фоне.

Экономя патроны, Григорий выпустил несколько коротких очередей в пехотинцев, затем навел дуло на броневики, и только он собрался открыть огонь, как раздался взрыв.

Открыв крышку люка, он высунулся наружу и увидел, что одна из его машин, третья справа, полыхает огнем. Зато на стороне бантагов горело уже с полдюжины. Неожиданно машины противника дали задний ход и начали отступать.

Нырнув назад в башню, Тимокин отдал приказ идти полным ходом вперед. В это время бантагские пехотинцы, находящиеся как раз между двумя сражающимися сторонами, стали падать ничком, зарываясь в снег. «Ну, если они хотят, чтоб мы их переехали, пожалуйста», — решил Григорий. Опустив дуло, он стал наугад стрелять в снег, на котором время от времени появлялись красные пятна.

Загорелся еще один бантагский броневик.

— Прекрасный выстрел, Василий! — крикнул Тимокин.

Повернув башню в обратную сторону, он увидел, что его машины продвигаются вперед. Две из них, шедшие по левому краю, уже взбирались на холм, чтобы атаковать колонну, обходящую их с фланга.

Едва начав поворачивать башню вправо, он заметил, что на холме, занятом бантагами, взвилась сигнальная ракета. Очевидно, это был приказ к отступлению пехоты.

Сотни бантагов поднялись на ноги, но вместо того, чтобы отступать, ринулись в атаку, увязая в снегу.

«Ну, раз они решили умереть, ради бога», — подумал Григорий и скосил длинной очередью не одну дюжину бантагских воинов. К «Святому Мэлади» присоединились еще три машины, оснащенные пулеметами, и над полем пронесся треск нескольких очередей. Затем из снега вынырнули оставшиеся в живых бантаги, которые стали собираться в группы по трое. В руках у них были длинные трубы, выкрашенные в белый цвет.

— Что за черт? — прошептал Григорий и стал разворачивать пушку, чтобы уничтожить одну из групп.

Но не успел он развернуться, как группа остановилась, двое положили трубу на плечи и направили ее прямо на его броневик, а третий, видимо, поднес огонь к задней части трубы и отскочил в сторону.

Через мгновение что-то вспыхнуло, и Тимокин увидел летящую прямо на них ракету, которая едва не задела башню.

Вздрогнув, Григорий замер на несколько секунд, не зная, что произойдет дальше. Третий воин вытащил у себя из-за спины снаряд в форме гриба и сунул его в трубу, так что шляпка гриба-ракеты осталась снаружи ствола. Григорий прицелился и изрешетил всех троих.

Пытаясь подавить в себе растущее чувство тревоги, он развернул орудие и увидел, что десятки таких же групп, вооруженных ракетницами, врассыпную бегут в направлении его машин и занимают огневые позиции на флангах.

В отчаянии он открыл огонь и, не переставая стрелять, крикнул Василию, чтобы тот заряжал пушку картечью и целился в ракетные расчеты.

Вылетела еще одна ракета. Григорий увидел, как взорвался один из его броневиков, затем еще один.

— Юрий, полный назад! Давай сигнал к отступлению.

Раздался оглушительный свист, «Святой Мэлади» остановился и медленно поехал назад. Батарея, занимавшая холм позади него, стреляла картечью по бантагским пехотинцам.

— Они слева! — крикнул Василий.

Григорий развернул башню и менее чем в двадцати ярдах от машины увидел группу ракетчиков, приготовившуюся к запуску. С такого небольшого расстояния пулеметная очередь разорвала бантагов на куски. Немного поодаль еще одна группа, встав на колени в снег, целилась в «Святую Катрину», находившуюся слева от «Святого Мэлади». Григорий прицелился и следующим звуком, который он услышал, был зловещий щелчок, означающий, что магазин пуст.

Еще одна бантагская тройка, словно понимая, что произошло, вылезла из укрытия и кинулась в наступление, обходя «Святого Мэлади» слева.

— Поворачивай направо! — заревел Григорий. — Черт побери, стреляй, Василий, уничтожь их!

«Святой Мэлади» начал медленно разворачиваться. Бантаги продолжали бежать, обходя «Святую Катрину» сбоку. Им была нужна главная машина. Они могли бы развернуться и выстрелить по «Святой Катрине» еще раньше, но они охотились на «Святого Мэлади». Ракетчик лег на снег и целился прямо в него. В ярости Григорий потянулся к кобуре, пытаясь вытащить револьвер. У него появилось ощущение, что вселенная летит к черту. Он увидел, как заряжающий сунул запал в трубу, пригнулся и дернул вытяжной шнур. Почти в ту же секунду под ними раздался взрыв, наполнивший башню дымом. Как будто из небытия, раздался истошный вопль Юрия. В панике Григорий подполз к люку, открыл его и стал выбираться наружу, так как ящики с боеприпасами могли взорваться в любую секунду. В этот момент раздался грохот, и в бантагов полетела картечь. Трое ракетчиков, уничтоживших его броневик, упали замертво. Выбравшись из башни, Григорий скатился на верхнюю часть машины, а затем повалился в снег. Задыхаясь, он в ужасе поднялся и побежал, шатаясь и падая. Оглянувшись, он увидел, что открылся боковой люк и из него с криком, обхватив лицо руками, вывалился Василий.