Солдаты - Форстчен Уильям Р. - Страница 34

— Вот и все, — заявил Гейтс, ставя на место крышку объектива.

Джек нарушил сцену, выступая вперед из группы, и повернулся лицом к Эндрю.

— С вашего разрешения, сэр. Небо тяжелое и ветер нулевой. Все машины загружены. Пора идти.

Эндрю вернул приветствие.

— Удачи сынок.

Джек бледно улыбнулся и без лишних слов отправился к своей машине. Группа распалась, все побежали по местам, и внезапно Эндрю остался один. Он повернулся, чтобы сказать последнее прощай Гансу, но его друг уже ушел, пристроившись рядом с Джеком. Эндрю почувствовал вспышку раздражения, но понимал, что Ганс был прав. Ганс взобрался по лестнице в переднюю кабину экипажа, не оглядываясь назад, следуя за Джеком, который затянул веревочную лестницу за ним и закрыл люк. Он видел, как Ганс взобрался на сиденье, обычно занимаемое вторым пилотом, но Федор теперь стал дублером командующего воздушного корпуса и поэтому летел во втором дирижабле.

Механики отступили назад от своих дирижаблей, бригадиры стояли каждый перед своей машиной с поднятой правой рукой с вытянутым вверх красным флагом. Бригадир перед машиной Джека вращал флагом над головой по замкнутому кругу. Один за другим каждый из моторов увеличивал скорость, пропеллеры, превращались в неразличимые пятна, и работа вхолостую осталась позади. Отступая прочь по направлению левой стороны дирижабля, бригадир снова помахал флагом и указал им вперед. Все двигатели взревели и машина медленно качнулась вперед. Двухуровневые крылья по левому борту миновали Эндрю в каких-то футах от него, и когда они просвистели рядом, двойные двигатели подняли вверх вокруг Эндрю фонтан пыли, воздух заполнился вонью сгоревшего керосина. Второй и третий дирижабли отправились следом, рокоча двигателями. Колонна, выглядящая, словно неуклюжие птицы, вырулила к восточному концу травяной взлетно-посадочной полосы, линия стройных наполненных водородом кораблей, крылья, казалось бы, были добавлены случайно, словно исходя из чьей-то запоздалой мысли.

Ведущее судно повернулось носовой частью к слабому ветерку, едва струящемуся с запада. Прекрасный силуэт, освещенный сзади восходящим солнцем, захватил внимание Эндрю — потрясающе красивое зрелище — крылья словно сгустки отраженного света. Машина рванула вперед, несколькими секундами позже да него докатился звук двигателей. Он напрягся, видя, как неуклюже передвигается по взлетно-посадочной полосе дирижабль, сначала, как будто не двигаясь, затем очень медленно набирая скорость. Мягко, с изяществом, он оторвался от земли, когда до конца полосы еще оставалась сотня футов. Джек выровнял полет в дюжине футов от поверхности, зная, благодаря опыту, что сначала нужно набрать скорость, а уже потом продолжить подъем. Все произошло настолько быстро, что некоторые в толпе вокруг Эндрю наклонились. Он встал по стойке смирно, отдавая честь, когда машины взмывали, ревя двигателями, ветер играл на канатах, словно на арфе, плавающей в небесах. Он на мгновение увидел Ганса, взгромоздившегося на кресло второго пилота, по-детски непосредственная улыбка освещала его лицо. Их глаза встретились на секунду, и в это мгновение он был таким, как будто все годы были сброшены и теперь он был стариком, а Ганс стал мальчишкой, отправившимся в какое-то великое и славное приключение, а потом он ушел. Грохот усилился, «Летящее облако» начало подъем, за ним последовали «Огонь небес» и «Проклятие бантагов». Один за другим они проходили мимо, некоторые покачивая крыльями в приветствии, другие двигались прямо, их пилоты слишком нервничали, что бы пытаться сделать что-нибудь еще, кроме как не грохнуться на землю. Джек повел их в путь, взбираясь по спирали в небо, ожидая последний корабль, чтобы встать в построение в виде длинной, беспорядочно тянущейся колонны. Наконец, он повернулся прямо на восток, поднимаясь на высоту в тысячу футов, и поспешил прочь, ловя воздушный поток наверху. Эндрю наблюдал, как их вид изменялся от стройных крестов до круглого неясного пятна, а затем к простой точке света, которая, наконец, угасла из вида. Вокруг него бригады механиков, наконец, начали расходиться, тихо разговаривая между собой, отправляясь обратно в свои ангары, некоторые с тоской оглядывались назад, как будто желая самим отправиться туда.

— Я думаю, что это было одним из самых трудных решений, которые вы когда-либо принимали.

Эндрю повернулся, и увидел Касмира сбоку от себя.

— Да, Ваше Преподобие, это так, — прошептал он.

— Я помню, однажды вы сказали, что для того, чтобы быть хорошим командиром, ты должен любить армию всей своей душой. Парадокс в том, что придет время, когда ты будешь обязан приказать, а в результате уничтожишь то, что любишь.

— Да, я сказал это давным-давно.

— Вы думаете, это сработает?

— Ганс верит в это.

— Ну а вы?

— Я не знаю. Существует слишком много переменных. Погода станет плохой. Бантаги встревожатся и поднимут дирижабли им на встречу. У них с трудом хватит топлива, если они не захватят дополнительных складов, или отличные позиции для второй волны…

Его голос сошел на нет.

— Слишком многое может пойти не так, как надо.

— Жизнь это процесс, который состоит из того, что идет не так, как надо. Вот такой Перм создал вселенную. Это вызов нам в том, чтобы затем найти веру, чтобы переделать ее в то, что является правильным и приятным глазу Его.

Касмир улыбнулся и положил руку на плечо Эндрю.

— Мне жаль, что у меня не было вашей веры.

— Она есть, просто скрыта до поры до времени. Нам лучше вернуться в город. Кто знает, к тому времени как мы вернемся, у нас может даже и не быть правительства.

Он сказал это так небрежно, но Эндрю почувствовал все беспокойство за вернувшиеся, те, другие проблемы. Варинна, которая организовала все это действо, стояла задумчиво, приложив к бровям искалеченную руку, чтобы закрыть глаза от солнечного света, она продолжала пристально вглядываться в восточном направлении, по ее лицу струились слезы. Она почувствовала его взгляд на ней и повернулась лицом к Эндрю, и он понял, что должен вновь обрести свою силу. Он с трудом улыбнулся.

— Чак об этом мечтал, ты превратила эти мечты в реальность. Это сработает.

— Вы так думаете?

— Иначе, я бы не отдал приказ, — сказал Эндрю.

Он посмотрел вокруг на всех, кто собрался около него. Касмир, Варинна, Гейтс, техники и бригады механиков, все они хотели верить, а он знал, что потерял свою собственную веру, начиная с момента, как был ранен осколком мортирного снаряда. Теперь же она была необходима, для всех них. Он улыбнулся.

— У меня есть вера, — прошептал он. — Это сработает.

— Мой карт.

Джурак возмутился, смотря на вход своей юрты. Зартак стоял в открытом дверном проеме, выделяясь силуэтом на фоне предрассветного света.

— Пора? — спросил Джурак, смутившись, что он проспал восход солнца.

— Не волнуйся, ты был на ногах полночи. Я приказал охране не беспокоить тебя, но это не может ждать.

— Янки, они двигаются, — сказал Джурак, как раз когда размялся и поднялся на ноги.

— Как ты узнал? — осторожно спросил Зартак.

Джурак покачал головой.

— Не стоит бегать и орать на всех углах, что у меня есть способность к ясновидению. Просто такой у меня был сон. Я видел дирижабль янки. Я повернулся спиной, а они неожиданно набросились на меня.

Зартак пристально смотрел на него, пока Джурак не кивнул ему на то, что он держал. Старый воин шелохнулся и протянул ему две телеграммы, Джурак просмотрел содержимое.

— Три корабля янки, несущие броневики, были замечены вчера поздно вечером летчиком из Тирского лагеря, патрулирующего Внутреннее море между Тиром и Римом. При первых лучах утреннего света эти корабли увидели в гавани Тира. Новые дирижабли в Тире уже позади наших линий обороны и готовы атаковать.

— Когда пришли эти сообщения?

— Второй доклад всего несколько минут назад. Первое донесение в середине ночи.

— Почему задержали? — спросил он со злобой.