Белая леди - Макбейн Эд - Страница 32

Уоррен ничего не ответил.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросила она.

— Я не могу позволить себе держать служанку.

— А если бы вы могли?

— Полагаю, что черная служанка беспокоила бы меня. Из-за стереотипа.

— А я отбросила прочь все стереотипы, когда мне было семнадцать.

— Не каждый может.

— Тогда к черту каждого! Так на чем мы остановились?

— Вы рассказывали мне, как напугали Уиллу…

— Да, это верно! — Джинни разразилась хохотом. — Они думали, что если ты спишь с парнем, который командует львами, то он пошлет одного нанести вам визит однажды ночью. Я думаю, что и сама была немного напугана, когда представила это. Дейв был прямо-таки бешеным мужчиной. Некоторые дрессировщики зверей думают, что они несокрушимы. Они сближаются с животными, словно у них отношения с ними лучше, чем с человеческими существами. Дейв проделывал такой трюк — клал голову в пасть льва, пугая меня до полусмерти. Его это совсем не тревожило. Он похлопывал львицу по подбородку, ее звали Сэнди, она разевала свою пасть, он засовывал туда свою голову и через несколько минут, ухмыляясь, вынимал оттуда. И не обращал никакого внимания на ее дыхание. Да, они и дышали одновременно! — сказала Джинни и снова стала смеяться.

Уоррен подумал, что она восхитительна; он догадался, что она хотела, чтобы он нашел ее восхитительной. И желанной. Он уже начал ощущать ее такой. Двадцать два года, подумал он. Неожиданно ему захотелось выпить кофе с Тутс где-нибудь на Виспер Ки.

— …Как и почему Уилла начала интересоваться, черт побери, моими делами? Маленькая Благочестивая Мисс-Два-Вершка, знали бы вы ее в то время, — сказала она и покачала головой, словно погружаясь в память.

— А какой она была?

— В действительности она была невероятной. Я говорю это без всякого сарказма. Она была настоящей занозой в заднице, поймите меня правильно, но она была великолепной, талантливой и, кроме того, сексуальной. Да, сексуальной. Этакие манеры девочки с телом женщины. Она была взрослая женщина, понимаете, с женскими грудями, ногами и бедрами. Просто так случилось, что она была крохотной, только и всего. Но она была совершенной миниатюрой с потрясающими формами, мужчины с ума сходили по ней. Это вызывало у них желание увезти ее в пустыню на своих верблюдах, если вы понимаете, что я хочу сказать. Я думаю, что она любила их подразнить. Я хочу сказать… я думаю, она знала, что мужчины хотели бы спустить с нее белые хлопковые штанишки и испробовать ее золотистые прелести… она была блондинкой, вы понимаете, рыжеватой блондинкой. И она использовала преимущество такого контраста девочки-женщины. Заводила их, а затем опускала вниз. Вам известна шутка Джуди Гарлэнд?[3]

— Нет, — ответил Уоррен.

— Ну, когда они снимались в фильме «Волшебник страны Оз», один из Обжор склонился над ней и сказал: «Джуди, с каким удовольствием я бы съел сейчас твою „киску“…» А она ему ответила: «Если бы ты сделал это, а я бы почувствовала это…»

Уоррен бесстрастно смотрел на нее.

— Может быть, вам следовало быть карликом, — Джинни пожала плечами. — Это как шутка барабанщика.

— Это какая? — удивился Уоррен.

— Ну, маленький шестилетний мальчик стучал в кухне по кастрюлям и сковородкам, а тут приходит пятилетняя девочка и говорит: «Что ты делаешь?» Мальчик отвечает: «Шшш-шш… я играю на барабанах, я барабанщик». Маленькая девочка закричала: «Барабанщик?» — и, схватив его за руку, потащила в спальню. Там она задрала свою юбочку и сказала: «Поцелуй меня сюда…» А мальчик сказал: «О, я не настоящий барабанщик».

— Угу, — пробормотал Уоррен.

— Как я сказала, вам следовало бы быть барабанщиком. Но, как бы то ни было, Уилла пришла повидать меня. Было забавно, если вы вдумаетесь. В то время как она сама совершала свои сексуальные танцы девочки-женщины прямо посреди дороги? В тридцать пять лет показывала половину своего зада под крохотной юбочкой! Я знала, что она повсюду рассказывала обо мне всякие грязные вещи, но как у нее хватило духу заявиться ко мне? Бросить мне вызов в лицо таким образом?

— Когда это было?

— Где-то в августе: сезон уже завершался. Я забыла, в каком городе мы тогда выступали. Было чертовски жарко, это я помню. Я сидела в трейлере Дейва, кроме нижнего белья на мне ничего не было…

Августовская жара в ту ночь в Алабаме…

Теперь она вспомнила, что это было где-то в Алабаме… стояла удушающая жара. Снаружи насекомые жужжали, роясь над консервными банками на краю стоянки. Они устроились на возвышенности, граничащей с болотом. Восхитительное место!

В трейлере имелся кондиционер и туалет, что избавляло их от необходимости делить общий сортир с рабочими, которые оставляли его вонючим и грязным. Дейв Шид сидел за обеденным столиком и читал «Пентхауз», нацепив свои маленькие очки; вернее, перелистывал его, разглядывая «раздетые» фотографии. На нем были только шорты. Его тело было покрыто шрамами от множества схваток с большими кошками, которых он дрессировал, но она находила это символами его мужского начала и мужества.

Стук в дверь был почти заглушен непрестанным жужжанием насекомых снаружи, слышимым даже при гуле включенного кондиционера. Дейв оторвался от журнала и попросил посмотреть, кто там.

Джинни подошла к двери и открыла ее. Сетка защищала ее от вторжения насекомых, роящихся вокруг маленькой наружной лампочки. В ее свете стояла Дева-Карлица, одетая в шорты и лифчик.

— Ничего, если я войду? — спросила она и открыла сетчатую дверь, не дожидаясь приглашения. Она вошла и направилась прямо к столу, за которым сидел Дейв. Он быстро захлопнул журнал, словно неожиданно оказался лицом к лицу с женой проповедника.

— Дейв, — сказала она, — почему бы тебе не сходить в столовую и не выпить пива с ребятами?

— Чего ради? — удивился Дейв. — Мне хорошо там, где я сейчас нахожусь.

— Мне бы хотелось поговорить с Джинни, — настаивала Уилла, — как женщина с женщиной.

Дженни бросила на Дейва взгляд, который означал: «Не смей уходить», но он или не заметил его, или проигнорировал. Он подошел к двери, скользнул в пару сандалий и оставил трейлер.

— Что ты от меня хочешь? — спросила Джинни.

Уилла сказала, что она понимает — здесь не спектакль в воскресной школе, где нетерпеливые девочки показывают фокусы, а продавцы билетов недодают сдачи посетителям. Но кое-что в сексуальной жизни Дженни привлекло ее внимание, и она хотела бы сейчас обсудить это, если Дженни не возражает. В действительности Джинни возражала! Ее раздражало, что эта Маленькая Мисс-Присс сует свой нос в ее сексуальную жизнь, что это, черт побери, вовсе не ее дело. Но Уилла сказала Джинни, что это ее дело, потому что это отражается на ней и на ее номере.

— Так о чем она говорила? — не вытерпел Уоррен.

— Ну… — протянула Джинни.

— Да?

— Там была маленькая девочка…

— Что вы имеете в виду?

— В ее номере. Вообще-то их было две.

— Угу…

— Две чудненькие маленькие девочки. Одиннадцатилетние.

— Угу?

— Маленькие девочки, вы понимаете, что я имею в виду? Ни грудок, ни бедер, ни оформленных ног, как у Уиллы. Это были просто маленькие, не достигшие половой зрелости дети. Уилла была женщиной. А это были маленькие девочки.

— Угу.

— Обе были выше Уиллы.

— Угу.

— Эти две тощие, голенастые, плоскогрудые одиннадцатилетние девочки, одетые в детские юбочки и блузки, идентичные с ее… нет, не совсем. Они носили черные юбки и белые блузки, а она была одета в белую юбку и черную блузку. Для контраста. Они были обуты в тапочки, а она была на высоких каблуках, — но даже так она все еще была ниже, чем они. Вы представляете это?

— Я начинаю представлять.

— Эти девочки заставляли Уиллу выглядеть даже меньше, чем она была на самом деле! И вот эта крохотная, малюсенькая тридцатипятилетняя женщина, которую вы можете засунуть в кармашек вашего жилета, эта крохотная сексуальная штучка, от которой у вас начинает вставать в штанах, которая короче, чем эти две одиннадцатилетние девочки, танцующие и поющие от всего сердца…