Принцесса Одри. Одри Хепберн - Мищенко Елена Аркадьевна - Страница 2

В Арнхем приехала балетная труппа из Лондона с примой-балериной, знаменитой Маргарет Фонтейн. Баронесса Элла, как и полагалось по этикету, патронировала местные театры и занималась благотворительностью. Балетный спектакль 9 мая обещал стать настоящим событием в культурной жизни небольшого голландского города. По замыслу устроителей, после приветственной речи баронессы на сцену должна была выйти Одри в длинном белом платье и преподнести Маргарет Фонтейн букет знаменитых голландских тюльпанов.

Сначала все происходило соглано задуманному сценарию. Однако как только баронесса произнесла слова благодарности, раздались звуки взрывов, они сменились гулом летящих самолетов….

На сцене поспешно задернули занавес, люди в панике вскочили с мест и бросились бежать, спеша занять места в автобусе. Красные тюльпаны были разбросаны по полу, изысканные блюда приготовленного торжественного ужина попросту выбросили. Таким было начало войны для семьи баронессы Эллы ван Хеемстра и ее дочери Одри.

Наступившее после бессонной ночи утро 10 мая не принесло облегчения. Самолеты с оглушающим ревом все так же продолжали низко пролетать над домами, сея страх и панику среди населения. «Нам запретили открывать занавеси и подходить к окнам, – вспоминала впоследствии Одри Хепберн. – Нацисты пришли в наш город, вооруженные танками и смертоносным оружием». Так же, как и все голландцы, жители Арнхема не знали, что делается в мире, какова обстановка на фронтах. Немцы взяли полный контроль над радио и газетами, сообщая только об успехах своей армии и ни слова не говоря о продвижении союзнических войск.

У 11-летней Одри еще не было удостоверения личности – persoonsbewijs, оно выдавалось по достижении 15 лет. Там обычно была фотография, подпись, отпечатки пальцев и большая буква «J» (Jude), если это был еврей. Это облегчало задачу уничтожения евреев.

Среди благородных предков ван Хеемстра были евреи, но для обнаружения этого требовалось тщательное изучение родового древа, у гестаповцев не было на это времени, поэтому в удостоверениях личности представителей этого клана не стояла буква «J». Однако ван Хеемстра не избежали конфискации имущества, закрытия банковских счетов, изъятия денег, драгоценностей, недвижимости.

Жизнь при «новом порядке» резко отличалась от той, которую они вели в мирное время. Для начала большая часть родового имения была превращена в постой для нацистских офицеров. Баронесса с детьми вынуждена была оставить свой уютный красивый дом и переехать в небольшую квартирку на окраине. «Германский порядок» изменил все, люди боялись друг друга, научились не задавать вопросов, евреи прятались в подвалах и в укрытиях. Даже самые близкие родственники порой не знали, где укрываются члены их семей. Старший сын баронессы Александр незадолго до начала войны пошел служить в армию. С приходом нацистов он прятался у знакомых и друзей. Одри никогда не спрашивала, где ее брат, мать, опасаясь за судьбу сына, все равно не открыла бы этой тайны.

В августе 1942-го нацисты нанесли удар в самое сердце большой и могущественной семьи ван Хеемстра. Был казнен Отто ван Лимбург Стирум, 49летний муж старшей сестры Эллы. Нацисты устроили показательный расстрел, выбрав пять самых известных и уважаемых людей Голландии, возложив на них ответственность за движение Сопротивления. Если баронесса Элла когда-то испытывала симпатии к немцам, то с расстрелом Отто у нее было все больше поводов прекратить флирт с фашизмом.

К началу войны младшему сыну Яну исполнилось 18 лет, он должен был идти в армию, служить во славу

Третьего рейха. Юноша, конечно же, мог, подобно старшему брату Александру, спрятаться или поменять место жительства, но он не хотел оставить мать и младшую сестру без мужской поддержки и остался дома. Последствия оказались губительными для Яна. Летом 1943 года гестаповцы угоняли на работу в Германию всех работоспособных мужчин в возрасте от 16 до 40 лет. Ян оказался одним из тысячи «рабов», дальнейшая его судьба осталась, несмотря на прилагаемые усилия что-либо узнать, неизвестной. Одри и ее мать лишь украдкой издали видели его, когда фашисты загоняли толпы пленных в товарные вагоны. Баронесса известила об этом и старшего сына Александра. Он, рискуя жизнью, пробрался на вокзал, из-за колонны глядя на мать, сестру и младшего брата. Вот такой была последняя встреча семьи баронессы ван Хеемстра.

Оставшись вдвоем, Одри и мать поддерживали друг друга, по возможности помогая друзьям, а часто и незнакомым людям, пережить страшные годы оккупации. Они постепенно примкнули к подпольному движению Сопротивления. Баронесса передавала информацию, которую ей удавалось услышать, благодаря сохранившимся связям, помогала собирать деньги, еду. Сначала ей не очень доверяли, помня о довоенных симпатиях нацистскому движению, но постепенно она завоевала доверие лидеров голландского Сопротивления.

Одри выполняла функции связной, передавала секретные пакеты, отважно разговаривала с немецкими солдатами, отвлекая их внимание. Она научилась быть изобретательной, маскировать свои чувства, улыбаясь фашистам.

Как-то она должна была передать важную информацию английскому летчику, который прятался в лесу. Идя на встречу с ним, Одри увидела двух немецких солдат. Сделав вид, что собирает цветы, девушка улыбнулась им и протянула маленький букетик. Очарованные ею, они ушли, а Одри передала летчику секретную инструкцию.

Выполняя очередной раз поручение подпольщиков, Одри проходила мимо железнодорожного вокзала. Увиденное потрясло ее – фашисты загоняли в товарные вагоны еврейские семьи. «Они заталкивали женщин в один вагон, мужчин – в другой, отбирали детей у матерей и бросали их в грузовик. Страшные крики, истерики, плач детей – это забыть невозможно», – рассказывала много лет спустя Одри Хепберн.

В мае 1944 года они вдвоем с матерью праздновали ее 15-летие. Несмотря ни на что, баронесса приготовила праздничный ужин, впервые он был столь спартанским. Меню состояло из листьев дикого салата, супа, в котором плавали две драгоценные картофелины, а вместо именинного торта баронесса положила в тарелку собранные в лесу ягоды земляники и поставила в середину тоненькую свечку. Худенькая от рождения, Одри за время войны исхудала еще больше, она так же, как и ее мать, страдала от приступов астмы, хронических головных болей, обе женщины находились в стадии крайнего истощения.

Позади была одна тысяча шестьдесят три дня войны, но, как оказалось, худшее еще было впереди. Наступила зима, самая суровая из всех предыдущих. Транспорт не работал, реки и каналы замерзли, были остановлены и без того скудные поступления еды и топлива. Голландия была обречена на голодную и холодную смерть.

Новый 1945 год принес в город эпидемию туберкулеза, по улицам тянулись похоронные процессии. Случалось, что в гроб клали по нескольку человек. Нацисты разъезжали по улицам в щегольских машинах, патрулировали улицы. Ходить по городу было небезопасно: завидев молодых людей, немцы их арестовывали, везли в гестапо. Оттуда, как правило, не возвращались…

В один из холодных январских дней, закутавшись в просторное пальто матери, Одри пошла по ее поручению. Как только она завернула за угол, перед ней вырос вооруженный автоматом немецкий солдат, который выстроил пятерых девушек лицом к стене. Он приказал Одри присоединиться к ним, сказав, что скоро за ними приедет грузовик и отвезет их в гестапо. Одри, моментально оценив ситуацию, поняла, что единственный выход – это побег. Улучив момент, когда солдат опустил ружье прикуривая сигарету, она с быстротой молнии рванулась и, повернув за угол, помчалась по пустынной улице. Увидев подвал разрушенного дома, Одри проскользнула туда и притаилась. Она решила дождаться темноты и потом осторожно выбраться наружу. К счастью, уходя из дома, Одри взяла с собой горбушку горохового хлеба и небольшую бутылку с водой. Уставшая и измученная, укутавшись в пальто, Одри заснула. Очнувшись, она потеряла счет времени. Сколько дней или ночей она провела в подвале заброшенного дома – девочка не знала. Когда она выбралась наружу – была ночь… Когда баронесса Элла увидела свою дочь, она чуть не лишилась чувств, ведь она была уверена, что и Одри постигла участь Яна, что ее забрали гестаповцы.