Скажи мне люблю - Батлер Кэтрин - Страница 9

— Что происходит? — завопила она, высовываясь из машины. — Что они делают с моей лодкой?

— Создается впечатление, что ее собираются отбуксировать, — язвительно пояснил Бьерн. — Хотя это немного запоздалое решение.

Она в ужасе смотрела на него. — Но… это же мой дом! Куда же мне теперь деваться?

— Думаю, что некоторое время вы поживете у меня.

Жаркая волна залила ее щеки.

— Поживу у вас? Но… это невозможно! — воспротивилась она.

— Это входило в условия вашего освобождения, — сухо напомнил он.

— Да, но… я не думала, что вы действительно пойдете на это, — возражала она, боясь встретиться с ним взглядом.

— Естественно, я собирался «на это пойти», — ответил он жестким голосом. — Я бы не говорил об этом, если бы не собирался выполнить свое обещание.

— Но вы же не можете хотеть этого, — лепетала она в панике. — Я… буду вам мешать.

— Вполне возможно, — без улыбки согласился он. — Но тем не менее мы оба приняли это условие. Если вы изменили свое решение, то можете вернуться в свою камеру в полицию.

Она бросила на него осторожный взгляд. Не было никакого сомнения, что он действительно собирался сделать то, о чем говорил.

— Большого выбора у меня нет, — мрачно проворчала она.

— Сожалею, но не могу вам больше ничего предложить.

— Да, но что делать с моими вещами?

— Мне кажется, что вы вполне можете забрать их, прежде чем яхту отбуксируют, — предположил он. — Вы можете оставить их в моей квартире.

Марта вздохнула, сдаваясь.

— Спасибо, — промямлила она с трудом.

— Вам нужна помощь?

— Ну… там есть пара тяжелых вещей: мои мольберты и холсты, — согласилась она.

— Я скажу моей секретарше прислать вам кого-нибудь в помощь. Ингрид покажет вам квартиру, вы можете обращаться к ней, если вам что-нибудь понадобится.

Он коротко кивнул и ушел. Марта смотрела ему в спину в полном замешательстве. Он ясно показал, что несмотря на то, что сумел вытащить ее из тюрьмы, вовсе не собирался тратить на нее время. Ну и хорошо, не очень-то и хотелось, сухо подумала она. И если она будет жить в его квартире, то чем меньше они будут встречаться, тем лучше.

Вещи она собрала быстро, но с рисовальными принадлежностями пришлось повозиться. У нее было два мольберта — один, поменьше, она брала на этюды, другой, большой, стоял в ее каюте. За время своего пребывания в Стокгольме она написала множество картин — больших, маленьких, средних — их было нелегко унести сразу. Она невольно улыбнулась, когда двое молоденьких юношей из конторы Самуэльсона подошли к яхте. Они неуверенно позвали хозяйку, не совсем понимая, что им придется делать. Наверное, они уже навоображали себе незнамо чего, подумала Марта с кривой усмешкой.

— Не могли бы вы взять это? Спасибо, — быстро произнесла она, протягивая несколько полотен. Молодые люди уставились на незаконченный портрет Клары в костюме Венеры Милосской. Они оба чуть не поперхнулись.

— Д… да, конечно, — кивнули юноши, переглянувшись и покраснев, — их худшие подозрения оправдались.

Интересно, что Бьерн сделает, увидев эту картину? — подумала Марта ехидно. Надо будет поставить ее так, чтобы он не смог пройти мимо, не заметив. Этого будет достаточно, чтобы ослабить его защиту. К тому же он с ума сойдет, увидев, что ее вещи нарушили весь порядок в его квартире. Она была уверена, что его квартира очень аккуратная, все отполировано до блеска, современный дизайн и все такое прочее.

Марта тоскливо оглядела маленькую уютную каютку. Честно признаться, жить в ней было не очень удобно. Но она была такая милая и веселая, заставленная старой мебелью так, что не оставалось ни одного свободного местечка. Яркие цветастые ситцевые занавески и обивка не совсем подходили друг к другу, но они так выцвели, что образовали чудесное сочетание.

Еще оставались ее цветы. Она любовно ухаживала за ними, вырывала каждую сорную травиночку; она не могла обойтись без них, как без своих картин. Просто не могла их оставить. В конце концов, Бьерн же не запрещал взять их с собой, подумала она с коротким смешком. Хотя скорее всего он не особенно обрадуется.

Из окон конторы Самуэльсона выглядывало множество людей. Они все смотрели, как Марта с молодыми помощниками выгружают из машины свои вещи. Любопытные пялили глаза, желая рассмотреть ее. Ну, что же, Бьерну еще долго придется расхлебывать эту кашу, подумала она с мрачным удовольствием.

Эффектная женщина, что называется «бальзаковского возраста», ждала ее у дверей. Марта немного неуверенно улыбнулась и поблагодарила ее:

— Большое спасибо, надеюсь, я не оторвала вас от работы.

— Вовсе нет, — заверила дама, но Марте почему-то казалось, что и в противном случае ответ был бы таким же доброжелательным. Дама протянула руку. — Меня зовут Ингрид, пожалуйста, проходите.

Марта прошла за ней в абсолютно пустой подъезд, стены были выкрашены простой белой краской, горел мягкий приглушенный свет. В маленьком лифте они поднялись на четвертый этаж, прошли пустой белый холл, и, открыв квартиру, Ингрид пригласила гостью войти.

Я была абсолютно права, подумала Марта, осматриваясь вокруг. Квартира была очень большая и не правдоподобно чистая.

До блеска натертый светлый буковый паркет, белые стены прекрасно оттеняли несколько предметов очень дорогой и очень стильной мебели. Просторный холл служил одновременно столовой и гостиной. Жалюзи цвета слоновой кости прикрывали окна. Единственным украшением этой комнаты была ультрасовременная скульптура из крученого черного металла.

— Комната для гостей вон там, — сказала Ингрид, указывая рукой. Здание имело мансарду. Марта оказалась в очень удобной спальне с примыкавшей к ней гардеробной и роскошной ванной.

— Надеюсь, вас это устроит, — сказала Ингрид. — Если вам что-нибудь понадобится — телефон рядом с кроватью. Чтобы позвонить мне — наберите единичку, если будете звонить в город — набирайте девятку. Я вас оставлю, а вы устраивайтесь.

— Спасибо, — снова улыбнулась Марта. — Я постараюсь не очень вам надоедать.

К ее удивлению, секретарша тепло улыбнулась ей в ответ.

— Уверена, что вы не сможете надоесть. Наоборот, очень хорошо, что вы здесь будете жить — вы немножко встряхнете здесь всех.

— Еще раз спасибо, — поблагодарила Марта, радостно улыбнувшись. Она не ожидала такой доброжелательности. — Наверное, мне не стоит вас задерживать, а то Бьерн будет недоволен.

Ингрид покачала головой.

— С ним легко работать. Он только гавкает, но никогда не кусается.

Марта повторяла про себя эту фразу, с тоской глядя на свои вещи. Ей придется потратить немало времени, чтобы как-то разобрать их. Но прежде всего надо было сходить в душ. Хотя у нее была возможность помыться и переодеться в участке, запах дезинфектанта, казалось, пропитал ее всю насквозь.

Ванная действительно была роскошной — сверкающий черный кафель и золотые краны. Она с радостью стянула одежду и встала под душ. Теплые струйки воды успокаивали, вода стекала по ее волосам, ручьями омывала изящное стройное, тело. На полочке стоял флакон с дорогим жидким мылом, Марта плеснула из бутылки себе на ладонь, ее руки медленно заскользили по гладкой коже.

Той ночью на барже он ласкал ее уверенно и нежно, все тело ее отзывалось на неведомый прежде призыв. Воспоминание об этом было настолько реальным что она даже почувствовала его прикосновения. Ни одному из мальчишек из колледжа не позволяла Марта заходить так далеко, но ему…

Он действительно хотел ее; он, должно быть, безумно хотел ее, раз он так ее целовал. И даже сейчас, хотя он держал себя очень холодно, она иногда ловила эту вспышку в его глазах, этот безошибочный знак. И зачем он платил за нее залог, ведь он мог просто бросить ее, не впутываться в это дело?

Марта вышла из душа, досуха вытерлась большим пушистым полотенцем. Абсолютно голая встала перед зеркалом, висевшим над раковиной, критически осмотрела свое отражение, пытаясь представить, что подумает Бьерн, если увидит ее в таком виде.