Скажи мне люблю - Батлер Кэтрин - Страница 26

Когда они поднялись по ступенькам, дверь вдруг широко распахнулась, и навстречу им поспешила маленькая женщина средних лет с пушистыми рыжеватыми волосами. Она приветствовала их улыбкой и таким быстрым потоком шведских слов, что Марта не совсем уловила их смысл.

Бьерн ответил ей по-английски:

— Спасибо, Анна, у меня все в порядке. А это Марта. Марта, это моя тетя Анни. Она живет вместе с мамой и присматривает за ней.

Марта решила сначала, что это и была его мать, но поняла, что женщина слишком молода.

— Доброе утро, — вежливо поздоровалась она.

Анни тоже разглядывала ее с удивлением. Марта догадалась, что женщина тоже думает, что невеста слишком молода. Но улыбка ее была теплой.

— Приятно познакомиться. Входите же. Госпожа Самуэльсон в саду — идите вперед, а я принесу вам кофе.

— Спасибо, Анни.

Внутри дом был элегантно обставлен. Старинная шведская мебель выглядела чуточку тяжеловатой, но прекрасно подходила к большим, квадратным комнатам, обитым деревянными панелями. Марта сразу обратила внимание на висевшую над камином большую картину, изображавшую старый Стокгольм.

В сад вели широко открытые французские окна. Ступеньки каменной террасы спускались вниз, на стриженую лужайку, окруженную великолепными клумбами. В тени цветущего дерева стояли деревянные стулья, на одном из них сидела пожилая женщина с книгой в руках.

Она была пожилой, но не старой. Было видно, что она подбирает одежду по удобству, а не по моде, но костюм ее выглядел элегантно. Она подняла голову, услышав их шаги, и Марта была уверена, что брови ее слегка нахмурились.

Но сына она приветствовала с нескрываемой теплотой.

— Ну наконец-то, дорогой мой! — Она протянула ему обе руки, и Бьерн пожал их, наклоняясь и целуя мать в щеку.

— Мама, позволь представить тебе мою невесту, — сказал он, выдвигая Марту вперед.

— Ах, да. — Марта почувствовала, что ее внимательно разглядывают. У девушки было не совсем приятное ощущение, что она не очень понравилась пожилой женщине. — Добрый день, дорогая. — Слова звучали чуточку напряженно. — Рада видеть вас.

— Очень приятно, — ответила Марта со смущенной улыбкой.

— Присаживайтесь.

Марта пробормотала слова благодарности и присела на самый краешек стула, сложив руки на коленях. Эта сцена прошла напряженно и формально, и госпожа Самуэльсон тоже, казалось, вздохнула с облегчением, когда появилась Анни с кофейным подносом.

— Анни, чудесно! Бьерн, подвинь, пожалуйста, столик, чтобы Анни могла поставить поднос.

Воцарившаяся суматоха немного ослабила напряжение. Марта взяла протянутую ей Анни чашку и квадратное темное пирожное, радуясь, что наконец чем-то заняла руки.

Когда все расселись, госпожа Самуэльсор повернулась к ней, начиная разговор.

— Мой сын сказал, что вы художница, — произнесла она с вежливым интересом.

— Да. — Ответ ее прозвучал несколько неуверенно, она понимала, что ее занятие вряд ли нравится ее будущей свекрови.

— Надеюсь, что я увижу вашу фреску, когда вы закончите работу. Из объяснений Бьерна я с трудом смогла ее себе представить. Но я не очень хорошо разбираюсь в современном искусстве.

— Это не абстрактная живопись, — быстро ответила Марта. — Просто… я использую яркие краски.

— Понимаю.

Повисла неловкая пауза. Гостья сделала глоток кофе и нервно откусила кусочек пирожного. Обычно ей легко удавалось поддерживать светские беседы, и она надеялась, что этот дар не покинул ее навсегда.

— Я… Очень вкусный пирог, — попыталась она возобновить беседу. — Вы сами его пекли?

— Нет, дорогая, я покупаю его у булочника в деревне, — сказала Анни с доброй улыбкой. Видимо, она понимала, как тяжело приходится Марте. — Он сам печет эти пироги. Мы покупаем их много лет. Он очень хороший пекарь.

— Да, — согласилась Марта, благодарно улыбнувшись.

Снова повисло молчание. Мать Бьерна спросила:

— Может быть, вы хотите осмотреть сад, моя дорогая? Бьерн покажет вам его.

— Спасибо, с удовольствием. — Марта была рада любому предлогу избавиться от напряжения.

— Обед будет готов через полчаса, а вы пока можете прогуляться. — Судя по ее улыбке, пожилая дама также была рада возможности остаться вдвоем с Анни.

Сад был великолепен. Заросшая тропинка вилась между клумбами и под деревьями и выходила на самый берег речушки. Тростник перешептывался с теплым ветерком. Яркие бабочки кружились над лиловыми цветами буддлеи, зеленушка пела свою веселую песенку, расположившись на ветвях ивы. Ветви дерева нависали над медленными водами речки.

— Какая красота! — восхищенно воскликнула Марта.

Бьерн улыбнулся.

— Рад, что тебе здесь нравится. Я частенько наведываюсь сюда на уик-энд, сбегаю из шумного города.

— Понимаю, — кивнула Марта и подумала: он, конечно, считает, что она будет приезжать сюда вместе с ним. — Но твоя мама… Мне кажется, что я ей не слишком понравилась, — выдавила она, наблюдая за семейством куропаток в тростниковых зарослях.

— Я говорил тебе, ей необходимо время, чтобы привыкнуть к тебе, — спокойно ответил он. — Все-таки ей под семьдесят, и за последние несколько лет она не встречалась с новыми людьми.

— Понимаю, — опять согласилась Марта, а про себя подумала: а может быть, она ожидала, что сын ее женится на ком-нибудь другом. На женщине постарше, с опытом.

Бьерн пальцами приподнял ее подбородок, заглядывая в лицо.

— Ты дашь ей время? — серьезно спросил он. — Уверен, что ты ей очень понравишься, как только она немного узнает тебя.

Марта робко улыбнулась — ничего не имело значения, когда он вот так смотрел на нее.

— Конечно, я дам ей время, — прошептала она. — Я очень хочу ей понравиться.

— Вот и хорошо. — Его губы слегка прикоснулись к ее губам. Рот ее приоткрылся, как бы ожидая поцелуев. Он обнял ее, и долго-долго они простояли в объятьях друг друга.

Наконец Бьерн оторвался от нее и взглянул на часы.

— По-моему, нам пора идти. Обед вот-вот будет готов.

Марте пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы унять бешено бьющееся сердце. Как он может оставаться таким спокойным, подумала она с обидой, когда даже такой быстрый поцелуй разжигал в ее крови неукротимое пламя.

По дороге к дому он держал ее за руку. Женщины ушли в дом, и когда молодые люди вошли в прохладную гостиную, то толстый персидский ковер заглушил их шаги. Внезапно они услышали голос матери Бьерна.

Марта уловила имя Изабель и украдкой посмотрела на Бьерна. Он выглядел сердитым и громко кашлянул, чтобы предупредить об их присутствии. Его мать громко спросила:

— Бьерн, вы уже пришли? Обед готов. Выходя из столовой, она выглядела несколько смущенной, поняв, что ее случайно подслушали, и не зная, что Марта смогла понять.

— Как вам понравился сад, милочка? — спросила она, стараясь вести себя как можно доброжелательней.

— Очень, — промурлыкала Марта, мечтая только об одном — убежать побыстрее из этого дома. Она сделала вывод, что госпожа Самуэльсон предпочитает, чтобы ее сын женился на более подходящей ему Изабель. Да и сама Марта хотела узнать, почему он не сделал этого.

Остаток дня можно было описать одним словом — ужасный. Разговор за обедом постоянно прерывался, и все вздохнули с облегчением, когда Бьерн поднялся и сказал, что им пора ехать.

По пути в Стокгольм напряжение между ними не рассеялось. Марте хотелось спросить его про Изабель, но она не знала, как бы это получше сделать. И сидела молча, поглощенная своими мыслями и сомнениями. Время от времени она вопросительно поглядывала на Бьерна, уверенно управляющего машиной, но он тоже предпочитал помолчать.

Почему же он все-таки сделал ей предложение? Они были очень разными людьми, да и разницу в возрасте в тринадцать лет нельзя было сбрасывать со счетов. Начался ли у него разлад в отношениях с Изабель еще до появления Марты? Может быть, она была нужна ему лишь для самоутверждения? А может быть, Изабель не нравилось, что он уделяет ей мало времени, если он всегда работает так много, как в последнее время, и они ссорились по этому поводу?