Сибиряк. В разведке и штрафбате (Охотник) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 47

– Где у вас саперы?

– Где всегда – в тылу; в ту сторону, с полкилометра будет.

Алексей направился туда.

Саперы занимали две землянки. Он представился, попросил несколько противопехотных мин.

– Ты же снайпер, зачем тебе мины? – удивился старший сержант. – Обращаться-то хоть умеешь? А то сам подорвешься.

– Умею.

– Ну, смотри. Тебе какие?

– Любые.

– Есть ПМК-40, ПМД-6, ПМД-7.

– Тогда лучше «семерку».

Старший сержант ушел на склад и принес Алексею три мины; отдельно – три взрывателя.

– Сначала мины заложи, потом взрыватели ставь.

– Спасибо.

Вернувшись в траншею, Алексей попросил у командира пехотного взвода пистолет на время и штык от СВТ.

– Тебе зачем? Все-таки личное оружие.

– Не с винтовкой же мне мины ставить? Я ее здесь оставлю.

Лейтенант с видимой неохотой протянул ему штатный «ТТ». У одного из солдат взяли штык в ножнах.

– Смотри, пистолет верни! – напутствовал его лейтенант.

– Лучше бы удачи пожелал!

Алексей выбрался из траншеи и сначала пошел в полный рост. Мин с нашей стороны не было.

Когда уже половина «нейтралки» была пройдена, он лег на землю и пополз. С немецкой стороны до него донеслись смех, разговоры.

Деревья должны быть где-то рядом. Алексей пополз вправо, ощупывая перед собой землю.

Так, вот и деревья.

Штук пять-шесть старых тополей стояли куцей рощицей. Алексей прислушался – немцы вполне могли оставить часового. Но нет, никакого движения, ни звука, только разговор из траншеи. Однако ему приходилось быть очень осторожным. Случайный звук – и немцы обстреляют.

Алексей время от времени ощупывал перед собой землю на случай установки мин, хотя это казалось ему маловероятным. Главное – он искал следы присутствия снайпера.

И вот: сначала он обнаружил немецкую винтовочную гильзу. Понюхал. Пахло свежим сгоревшим порохом. Потом обнаружил примятую траву. Еще не тропинку, но ходили сюда явно не раз и не два. Для него, как для охотника, сломанная веточка и примятая трава могли сказать многое.

Он поднялся во весь рост и стал ощупывать деревья. Есть!

На одном из тополей, на стороне, обращенной к немцам, он нащупал железную скобу, вбитую в ствол. Конечно, метра четыре от земли ствол дерева гладкий, только затем начинаются ветки. Но как-то забираться надо, вот и вбили скобу, и, скорее всего, не одну, выше еще должны быть. Нашел все-таки он дерево!

На участке с подмятой, утоптанной травой Алексей штыком выкопал небольшую ямку, установил туда мину и поставил взрыватель. Немного подальше – еще одну. А третью, на случай если снайпер пойдет другим путем, – прямо под деревом. Как мог, пригладил руками. Веткой бы провести по земле, да ломать нельзя.

Выполнив все эти нехитрые операции, Алексей пополз к себе. Ему повезло: ночь оказалась безлунной, и немцы пускали ракеты редко.

Он добрался до своей траншеи и улегся в землянке на топчан. Успел вздремнуть всего лишь пару часов, а уже пора было вставать. Опоздаешь на четверть часа, рассветет, и позиции не займешь – немцы на любое движение на «нейтралке» реагируют.

Он дополз до окопчика и подосадовал, что второпях ничего не успел поесть. Вчера позавтракал – и все, с тех пор крошки хлеба во рту не было.

Напившись воды из фляжки, Алексей стал ждать.

Однако день прошел впустую: ни взрыва, ни выстрела со стороны деревьев не было. С другой стороны, рассудить – немец ведь не дурак, чтобы одну и ту же позицию несколько дней подряд занимать. Он может на участок другой роты уйти, а может просто отдыхать.

Так и уполз вечером Алексей на свои позиции. Он поел, выспался и утром ползком направился к своему окопчику. Не добрался до него совсем немного – под деревьями грохнул взрыв. Пока он преодолевал оставшееся расстояние, за первым взрывом грохнул второй. И тут же из немецкой траншеи в нашу сторону раздалась пулеметная очередь.

Как потом понял Алексей, снайпер подорвался на мине. К нему бросились на помощь и наступили на другую мину.

Так на самом деле и оказалось. Захваченный через день «язык» показал на допросе, что снайпер подорвался на мине – ему оторвало ногу. Он закричал, ему на помощь бросился второй снайпер из пары, так его взрывом наповал уложило.

Немцы сразу поняли, в чем тут дело, и послали саперов. Те обнаружили третью мину и обезвредили.

После допроса Алексея вызвал к себе помощник начальника штаба.

– Взрывы на немецкой стороне – твоя работа?

– Так точно!

– А как же ты узнал, что у снайпера позиция там?

– Ночью лазил. Для снайпера деревья – очень удобный схрон. Нашел на дереве железные скобы, стало быть – не ошибся. Ну и решил поставить три мины. Две сработали.

– Молодец! Объявляю тебе благодарность!

– Служу трудовому народу!

– Винтовку можешь не сдавать, воюй.

Глава 9

Ржев

Еще с зимы наши войска безуспешно пытались отбить у немцев оккупированный Ржев. Атаки с переменным успехом продолжались уже полгода, солдат положили множество. Советским войскам удалось освободить только Зубцово и Карманово да еще ликвидировать вражеский плацдарм на левом берегу Волги. Правда, они зацепились за окраину города. Туда и был переброшен полк, в котором служил Алексей. Полк вообще-то отводили на переформирование, поскольку из-за потерь в нем остался едва ли полноценный батальон.

Однако далеко в тыл полк отвести не успели, видимо – с резервами было совсем туго. Полк посадили на грузовики и доставили к городу. Обескровленная непрерывными боями дивизия взять город не могла.

Пока ехали, Алексей, как и другие солдаты, смотрел на места боев. Перед глазами проплывали сгоревшие танки, искореженные, с оторванными колесами пушки. Убитых уже успели схоронить. Но по всему было видно, что бои здесь шли тяжелые.

Вечером, по прибытии колонны к пригородам, солдат накормили и раздали боеприпасы. Командиры рот и взводов получили карты города, до них доводились задачи и цели. Командиры подразделений знали, какие кварталы города они обязаны были штурмовать.

Утром командиры отвели свои подразделения на выделенные кварталы. Захваченные здания удерживали наши бойцы из другой дивизии.

Город был сильно разрушен, везде лежали груды битого кирпича, в которые превратились здания. По улицам было невозможно ни пройти, ни проехать. Людей не было видно. Местные жители город большей частью покинули, оставшиеся прятались в подвалах. Но стоило солдатам пойти в атаку, как развалины ожили. Из окон подвалов и домов немцы стреляли из всех видов оружия. Огонь был таким плотным, что солдаты залегли, укрываясь в воронках и за кирпичами.

Алексей успел засечь пулеметные точки – они больше всего мешали продвигаться вперед. Он перебежал в соседнее полуразрушенное здание – оттуда сектор обстрела был лучше.

Пулеметчик засел в полуподвальном помещении и стрелял из маленького оконца. Слева и справа от окна лежали груды битого кирпича. Отойди немного в сторону – и поразить пулеметчика уже невозможно.

Алексей прицелился в окно и, когда заметил там движение, выстрелил. Больше пулемет из этой точки не стрелял.

Со второго этажа углового дома выпустил длинную огненную струю огнеметчик. Горючая смесь попала на нескольких наших солдат. Они сначала метались, пытаясь сбить пламя, но потом упали мертвыми. Жуткая смерть!

Алексей решил убить огнеметчика. Он перебежал за домами, прикинул, из какого дома вырвалось пламя, и взбежал по лестнице на второй этаж. Осторожно, сбоку выглянул в окно одним глазом.

Какое-то движение в окне дома напротив было, но нечетко.

Он передернул затвор и, не отрываясь, стал наблюдать. Видя, что по окну никто не стреляет, в оконном проеме, справа, показался огнеметчик. В руке он держал трубу.

Алексей тут же вскинул винтовку. И только немец показал полкорпуса, как он влепил в него пулю. Видимо, пуля пробила тело и попала в бак для огнесмеси, потому как оконный проем осветился, и оттуда в окно рвануло пламя.