Иногда пули – как снег на голову - Самаров Сергей Васильевич - Страница 11

И потому Чамутдин Шамилиевич решил отказаться от засады. По крайней мере, до того, как встретится с двадцатью моджахедами Хафизова. Тогда уже можно будет посовещаться, совместно решить, стоит ли вступать в бой. И если все согласятся, то и засаду организовать.

– Саидахмет! – позвал эмир молодого моджахеда Салманова.

Тот сразу подскочил, готовый выполнить любое приказание. Этим молодой моджахед выгодно отличался от бывших собратьев эмира по «зонам», которые подходят с уважением к каждому собственному шагу, выполнять команды бегом не спешат.

– Слушаю, эмир.

– Слушай внимательно. Дело тебе поручаю ответственное. Не ошибись. Эмир Хафизов выслал нам навстречу двадцать человек. У тебя ноги молодые, легкие и ухо, помнится, чуткое – все вокруг слышишь. Быстро выходи вперед, встреть их и попроси укрыться где-то впереди за камнями. Хотя бы за этой стеной, где мы продукты сложили. Объясни, что за нами «краповые» идут. Не просто идут, а ведут скрытное преследование. Скорее всего, двумя колоннами, в обхват. У «краповых» наверняка есть приборы ночного видения. Спрятаться нужно так, чтобы не обнаружили и с этими приборами, то есть без необходимости не высовываться. Сам место запомни и возвращайся, нас туда поведешь. Будем совместно засаду устраивать. У встречающих, как мне сказали, должен быть бинокль с ночным видением. Пусть понаблюдают за «краповыми» и сами начнут выстраивать засаду. Хотя бы место определят подходящее.

– Я понял, эмир. Бегу…

Саидахмет поддернул ремень висящего на груди автомата, круто развернулся и тут же скрылся в ночной темноте.

Конечно, «краповые» тоже воевать умеют и должны среагировать на открытие огня из засады, в которую попадут, совсем не паникой, они не станут метаться перед стволами от камня к камню. Это тертые парни, сообразят, что следует сразу залечь. И даже место себе быстро найдут наиболее подходящее. Тем не менее уже первый залп, если он будет внезапным, может лишить противника всех преимуществ и в вооружении, и в боевом опыте, и в обучении, и в живой силе. Они сразу не разберутся, что произошло. Наверняка уже подсчитали, что у Чамутдина Шамилиевича осталось десять бойцов в строю, сам он одиннадцатый. Одиннадцать человек… Не великие силы… И отступить перед такими силами, несмотря на первоначальные потери, «краповым» покажется постыдным делом. И пусть покажется, пусть вперед лезут – на верную смерть. Атака «краповых» показалась эмиру Фикретову интересным вариантом, потому что давала возможность полностью уничтожить взвод спецназа внутренних войск и не позволить «краповым» разнести весть о том, что здесь, в этом районе, в горах живут моджахеды. Конечно, точное место они, даже если вырвутся, указать не смогут. Тем не менее к здешним ущельям начнут присматриваться внимательнее, активизируется агентура, которая получит особое задание. Так всегда бывает. И тогда к весне перекроют подходы по всем тропам. И это может иметь последствия.

Так что, как бы там ни было, «краповых» надо уничтожить, иначе те уничтожат его джамаат. А такая перспектива Фикретову сильно не нравилась. Он не был готов и не хотел нести потери. Тем более не был готов погибнуть сам, притом что осталось совсем немного подождать, а затем соединиться с людьми Хафизова. Тогда уже большой джамаат будет не менее боеспособным, чем взвод «краповых». Спешить иногда, конечно, бывает необходимо, но порой спешка может оказаться губительной. Как, например, в текущей ситуации. Тем более что дожидаться встречи недолго…

Это только в самом начале пути коробки с продуктами казались не слишком тяжелыми. И когда переносили их на коротком отрезке пути от грузовика до скалы, руки тоже не успели устать. Руки у парней из джамаата Фикретова крепкие и жилистые, как и у самого эмира. Да там и расстояние-то всего в полста метров. И путь не самый сложный из возможного в горных условиях. А вот дальше все было иначе. Уже через двести метров неровного пути со спусками и крутыми подъемами, с преодолением участков, усыпанных разнокалиберными камнями, которые было не обойти, груз внезапно показался чуть не вдвое потяжелевшим. Руки это ощущали сильно, и ноги стали не так упруго сгибаться и разгибаться, как в начале пути. Всем вдруг захотелось курить, и к эмиру несколько раз обращались с просьбой устроить перекур. Но Чамутдин Шамилиевич словно не слышал просьб. Он уперся не только ногами в землю, но и взглядом в темноту и шел, шел, шел без остановки, понимая, что «краповые» идут без груза, если не считать рюкзаков с личными вещами, бронежилетов и оружия с боеприпасами и, таким образом, имеют преимущество в скорости передвижения. Они хотят уничтожить джамаат, отнять то, за чем вечером приехали, но слегка опоздали. Однако Чамутдин Шамилиевич Фикретов еще много лет назад, в своем уголовном прошлом, привык считать своим все, что попадало к нему в руки. И сейчас уже прочно привык к этим коробкам с продуктами, поэтому был искренне возмущен желанием «краповых» отнять продукты питания у джамаата.

Эмир был зол и сосредоточен. А это само по себе говорило о серьезности ситуации…

Тень под звездами появилась откуда-то сбоку, из-за скалы, и направлялась она сразу к ведущему. А ведущим шел сам эмир Фикретов. Чамутдин Шамилиевич темпа движения не снизил, только свою коробку стал держать одной рукой, а второй подправил ствол автомата в сторону темной фигуры, выглядящей простой тенью. Но момент узнавания произошел быстро, и рука отпустила автомат. Из темноты появился молодой моджахед Саидахмет Салманов.

– Эмир, нужно правее забирать. Я нашел их. Вернее, они сами меня нашли. Догнали, а то я чуть мимо не проскочил, и позвали. Они в ночной бинокль меня увидели и парня за мной послали. Там Тофик Увайсов командует. Я его знаю. Он когда-то с моим отцом работал. Я все объяснил. Они сдвинулись в сторону, знали место, где можно засаду устроить, и хорошо спрятались среди скал. Ждут нас. Согласны драться. Говорят, сначала нужно у «краповых» береты отобрать, а потом уже за грузом вернуться. Нам рекомендуют сложить свой груз и налегке на соединение двинуться.

– Этого нельзя, – категорично заявил Фикретов, в том же темпе продолжая движение.

– Почему? – не понял Салманов.

– Нельзя, потому что за нами наблюдают. Если мы груз оставим, «краповые» поймут, что мы их в ловушку заманиваем. Воевать против настороженных, когда у них есть приборы ночного видения и ночные прицелы, сложно. Они просто не подойдут на дистанцию, с которой мы сможет прицельно стрелять, и уничтожат нас издали. Значит, никак нельзя вызывать подозрения…

– Вы, эмир, как всегда, правы. Мы с Увайсовым до этого не додумались.

– Саидахмет… – с укором в голосе проговорил Чамутдин Шамилиевич, – я вот лично в твоем возрасте был дерзким. А ты учишься льстить, и мне это, честно скажу, не нравится. Постарайся исправиться…

– Я понял, эмир, но я только сказал правду. Мы с Тофиком в самом деле не додумались до такого. У меня мало боевого опыта. А Тофик, тот просто всегда туго соображает и действует больше наобум. Потому к нему в джамаат люди и не идут. Есть несколько человек, которые еще хуже его самого соображают. Трое или четверо, я не помню.

– Ладно. Оправдался. Самокритично… Только запомни: самокритичность тоже до добра не доводит. Она дает человеку неуверенность в себе. Воин всегда должен чувствовать уверенность и ни в чем не сомневаться. А все остальное… Думаю, ты меня понял. Мужчину лесть никогда не украшает, разве что это нужно для дела. Есть люди, падкие на лесть, такого похвалишь, он растает, и делай потом с ним что душе угодно. А своим, тем более своим эмирам, льстить нельзя, если хочешь, чтобы тебя уважали.

– Я понял, эмир, – склонил голову Саидахмет.

– Скажи лучше, далеко еще?

– Пять минут хода для наших усталых ног.

– Хорошо. Веди…

Пять минут вылились никак не меньше, чем в десятиминутку, и эмир уже хотел снова спросить Саидахмета, но тот сам подошел к Фикретову.