Француз (СИ) - Решетнев Виктор Сергеевич "РВС" - Страница 2

    Наташа дала мне его электронный адрес, я написал Ирвану письмо. Он ответил, и у нас завязалась переписка. Писал я по-французски (со словарём) и очень старался. Я также попросил его корректировать мои письма  и отсылать их обратно. Мне хотелось удостовериться, много ли я делаю ошибок, и на каком уровне моё знание французского языка. К моему удивлению Ирван исправлял очень немногое в моих «мессажах», в основном предпочитал хвалить меня. Правда однажды оговорился, что может переписываться со мной и по-русски, но почему-то этого своего обещания не сдержал. А мне писать по-русски (писАть и пИсать, оказалось, что француз знает эту разницу) не позволила моя гордость.

     Переписываемся мы с ним до сих пор, и до сих пор на его родном языке. Конечно, в этом основная заслуга не моя, а моей симпатичной  учительницы с прекрасным именем Елена. Но я теперь стараюсь, как никогда…

    Годовой отпуск у Ирвана состоит из шести недель и разбит на две части. Первая, равная четырём неделям,  даётся ему в августе, а вторая, двухнедельная, положена зимой. Вот он и решил в этом году провести в нашей стране 24 дня из своего августовского отпуска.  Это он решил  ещё до знакомства со мной. И действовал он так - разослал письма по электронке на факультеты иностранных языков в вузы Москвы и Санкт-Петербурга с просьбой принять его в России в семьях учеников или преподавателей,  неплохо знающих  французский язык.   Отправил он больше двадцати таких писем, но получил только два ответа, которые не очень ему подошли (это он мне потом рассказывал, каким образом  оказался у меня).

   Параллельно его русские друзья, осевшие в Морле, а Ирван сейчас там проживает,  искали другие варианты.

    Один ему показался подходящим. Его познакомили с Дарьей, молодой русской девушкой, изучающей французский язык и проживающей в Михайловке Волгоградской области. Она ответила на его письмо и прислала ему приглашение. Этот вариант его устроил.  Ирван получил визу и купил билет на самолёт до Москвы. После этого он пошёл к писательнице Натали Бизанс поделиться  планами на предстоящую поездку. Тут на сцену выплыл и я. Наташа сказала французу, чтобы он обязательно заехал ко мне и со мной познакомился, а уже потом продолжил путь в Михайловку.  Ирван сперва не хотел этого делать, упирался: мол, это не по пути, Брянск граничит с Украиной, а там война и т. д. и т. п. Но, видно Наташа что-то ему сказала такое обо мне, что он, в конце концов, согласился. А я, в свою очередь, написал ему, опять же по-французски, что встречу его в Москве и сопровожу до Брянска.

    «До нашего города от Москвы теперь рукой подать, - писал я ему, -всего-то четыре часа на электричке. Погостишь у меня недельку, а потом двинешь дальше в свою Михайловку. Мы и билеты тебе купим до неё в Брянске по Интернету. Мне нужны лишь твои данные».

    Всё это я дублировал по-русски в сообщениях к Наташе. Мало ли чего,  мне кажется, что я французский знаю, а как оно обстоит на самом деле – это ещё вопрос…

     Ко всему прочему, Наташа мне написала, что почти все современные французы трусишки и эту поездку Ирвана в Россию воспринимают, как геройский поступок. Потом в приватной беседе на моей кухне он мне признается, что средства массовой информации во Франции пишут о России не очень хорошо. А те немногие, которые себе этого не позволяют, почти никто не читает.

    Поэтому, когда я его просил выслать мне данные его паспорта, чтобы купить билеты заранее, то, честно говоря, сам трусил. Я думал, решит человек, что оформлю на его паспорт кредит, а ему потом расплачивайся всю жизнь. Ведь мы русские – такие.

   Но Ирван не стал ничего придумывать и выслал мне свои данные: и номер паспорта, и дату его получения, и срок окончания его действия.  Сделал он это быстро и без проволочек. Когда я распечатывал наши билеты из Москвы до Брянска, купленные мною по Интернету, оказалось, что нужно проставить ещё  год, месяц и день нашего рождения. Мои данные были у меня под рукой, а вот дату его рождения пришлось выдумать из головы и, конечно же, я не угадал.  Что теперь делать? Ехать по неправильно оформленному билету? Возьмёт проводник и не пустит в поезд. Мистрали нам не отдали, к санкциям присоединились, а тут ещё поддельный билет…

      В результате может получиться скандал. Вот будет хвалёная русская гостеприимность. Жена посоветовала мне не рисковать и испросить данные француза ещё раз. Но на это уже я не решился (тут и ежу понятно, что мне это нужно только для кредита). Поэтому я попросил  Наташу, чтобы она выведала у своего французского друга нужные мне данные и прислала мне.

    Короче, купил я для француза два билета, чтобы  было уже наверняка.

    И вот все подготовительные перипетии позади и утром шестого августа в шесть ноль-ноль я прибываю фирменным поездом «Иван Паристый» на Киевский вокзал. Встреча назначена на 11-ть ноль-ноль под башней с часами у главного входа. Ждать ещё долго, и я решаю пару утренних часиков прогуляться по Москве. Столица наша в это время красива как никогда. Всё свежее вокруг, умытое и только что проснувшееся. Скверы благоухают зеленью, гранитные мостовые сияют чистотой. В них отражается солнце, а открытые в этот утренний час кафешки приглашают посетителей.  Рабочие в униформах, с смуглыми  раскосыми лицами,  поливают асфальт. На нём и так ни соринки, но восточные ребята чётко выполняют свою работу.

   Я иду через арочный мост через Москву реку. Останавливаюсь на его середине и смотрю вниз.  До воды далеко, метров пятнадцать. Хочется плюнуть сверху, как это всегда мы делаем, но я терплю. Вода у берегов уже начала зеленеть и зарастать кувшинками. На  середине моста, в полукруглой выемке ограды, на гранитной скамье спит одинокий бомж.  Ему хорошо, ведь на дворе лето….

http://www.proza.ru/2015/09/20/1482

   Часть I.  Глава III.

       Вдоволь находившись по набережной, насидевшись на каменных скамьях и насмотревшись рекламных щитов, я возвращаюсь обратно на вокзал.  Внутри его охранники проверяют билеты, это что-то новенькое. Но всё серьёзно, тех, у кого их не оказывается, выгоняют на улицу. Спрашивают они и у меня, я отвечаю утвердительно, но в сумку за билетом не лезу. Там у меня еда, а билеты на самом дне.  Охранники верят мне на слово, это приятно. Молодая девушка с фотоаппаратом, объектив которого здорово смахивает на небольшой телескоп,  фотографирует облезлый потолок.

    «Для ремонта»? – спрашиваю я, показывая взглядом наверх.

    Она утвердительно кивает.  К ней тоже подходит охранник, но спрашивает не билет, а разрешение на съёмку. Девушка оказывается не из простых, и у неё всё есть: и приличного размера грудь, натянувшая кофточку, и разрешение на съёмку. У неё даже есть с собой коврик, на который она периодически укладывается, чтобы удобнее было работать. Мы перекидываемся с ней парой фраз о том, что билеты у Якунина стоят о-го-го сколько, а потолок весь облупился и скоро свалится на головы пассажирам.

    Отщёлкав пару десятков кадров, девушка куда-то исчезает на время, попросив меня присмотреть за её вещичками. Кажется, и ей я внушаю доверие, это тоже приятно. Оставшись в одиночестве, я подхожу к витрине киоска и начинаю его разглядывать. На верхней полке лежат бутерброды: с сыром, ветчиной и  колбасой; чуть ниже  пирожки: с повидлом и сгущенным молоком; а на самой нижней полке бутылки с йогуртом и кефиром.