Бермудский треугольник черной вдовы - Донцова Дарья - Страница 8

А вот классная руководительница школы, в которой Лазарева доучилась до выпуска, сказала:

– Вера… Апатичная девочка, получала одни тройки, с поведением, правда, проблем не было, она отличалась идеальным послушанием. Господь ей никаких талантов не отсыпал. Лазарева была невидимкой. Учителя о ней забывали, сидит девочка, скрипит ручкой, сложностей с ней нет, домашние задания всегда выполнены на твердую троечку. Ну, вызовешь ее для порядка пару раз за четверть к доске, она там что-то тихо ответит. Просто мышка. Ни в один кружок не записывалась, в самодеятельном театре не участвовала, в хоре не пела, часто болела, пропускала занятия. Дети ее не любили. Только не подумайте, что Верочку травили. Нет. Она ни для кого не представляла интереса, друзей у нее не было, ни к одной компании она не примыкала и ни разу не приходила на наши праздники. Вероятно, у нее были приятели, но они точно не обучались в нашей школе.

Так получилось, что в гимназию, куда Вера и Федя пошли в первый класс, Антонина поехала в последнюю очередь. И там классная руководительница рассказала о Верочке совсем иное: веселая, ни секунды не могла усидеть на месте, получала одни пятерки, а вот поведение было безобразное. На уроках Вера постоянно вертелась, на переменках являлась заводилой разного шкодства. Любимица детей, лидер, способный повести за собой коллектив. Авантюристка, готовая на любые приключения. Очень живая, азартная, на ее фоне остальные дети казались тусклыми. Прекрасно пела, танцевала, умело передразнивала учителей, звезда школьных концертов. В школе вечера для младших и старших классов устраивали раздельно, когда пятиклассницу Лазареву впервые допустили на празднование Нового года для старшей школы, девочка так отплясывала рок-н-ролл, что с ней в пару встал одиннадцатиклассник Павел Нутов, по которому сохли все ученицы.

На вопрос Юрской, кто был закадычной подругой Веры, учительница ответила:

– А все. Ребята за Лазаревой хвостом бегали, причем не только маленькие, но и старшеклассники. Верочка умело всеми командовала, ей всегда подчинялись, она прирожденный полководец, только моргнет – и все за ней гуртом.

После этой беседы у Антонины создалось впечатление, что речь шла не о Лазаревой, а о каком-то другом ребенке. В медучилище о Вере говорили сухо: ничем не примечательная, тихая, скромная. Училась на одни пятерки, всегда блестяще отвечала как на семинарах, так и на зачетах-экзаменах. Была первой на теоретических и практических занятиях. Все свободное время просиживала в библиотеке. Со студентками общего языка Вера не нашла по причине своего резко отрицательного отношения к лентяям и прогульщикам. Один раз она пришла в деканат с заявлением:

– Оля Нефедова не ходила на практику в больницу. Вместо нее там отмечалась Катя Терентьева. Ольга ни разу не появилась в клинике, а ей поставили за обучение «отлично».

Декан курса затеяла расследование, выяснила, что Лазарева говорила правду, и Нефедову отчислили. На следующий день после того, как приказ об исключении Ольги вывесили на доску, все учащиеся объявили Вере бойкот. С ней демонстративно не разговаривали, не садились рядом на лекциях и в столовой. Спустя неделю Вера перед началом очередной лекции встала и громко сказала:

– Мы будущие медики. От нашего умения делать уколы и того, как мы будем выполнять указания врачей, зависит состояние, а подчас и жизнь больного. Нефедова пропустила все занятия в клинике, во время которых объясняли, как делать интубацию, и тренировали манипуляции. Ольга не способна провести эту процедуру, но благодаря добренькой Терентьевой учителя считали, что Нефедова получила нужные знания. Что Ольга скажет больному, если ей для его спасения придется вставить ему в горло трубку? Какие слова она найдет для его родных: «Простите, ваш сын-брат-муж умер, потому что вместо практики по интубации я сидела в кино». Мы медики, в наших руках чужие жизни. Учись Ольга на журналиста, я бы не пошла в деканат, ну напишет дура вранье, никто от этого не умрет. А попробуй выжить, если дышать не можешь. Вам жаль Нефедову? Мне нет. Ей не место в профессии. Если узнаю, что кто-то из вас ведет себя, как Ольга, незамедлительно сообщу декану.

После этого заявления в аудитории повисла могильная тишина, а с места поднялась всеобщая любимица Рита Богданова и сказала:

– Ребята, она права. Стучать друг на друга некрасиво, но по сути Вера поступила правильно, мы не имеем права прогуливать, от нас человеческие жизни зависят.

После выступления Богдановой студенты отменили бойкот Веры, но дружить с ней не стали.

Когда Тоня рассказала нам о своих беседах с учителями, у меня сложилось впечатление, что она докладывала о трех разных девочках. Одна, самая маленькая, была веселой, шкодливой, безалаберной, но умной и талантливой, лидером с кучей приятелей; вторая – испуганной, депрессивной, мрачной, не очень хорошо соображающей, не имеющей друзей, неуспевающей ученицей, а третья – классическим ботаником, отличницей, борцом за правду и справедливость. Как это все могло ужиться в одном человеке?

Остальные члены бригады тоже были удивлены.

– В юные годы у девочки обязательно есть близкая подруга, – отметил Глеб Валерьянович, – другой вопрос, как долго длятся эти отношения. Некоторые женщины проносят дружбу через всю жизнь, знакомятся в детском саду, а став пенсионерками, по очереди гуляют с внуками. Другие садятся в первом классе за одну парту, а на втором году обучения становятся врагами. У звезды школы и у той, с кем не хотят играть на переменах, у всех должна быть лучшая подружка, с которой делятся тайнами. Она не обязательно одноклассница и одногодка, может быть, соседка или родственница. Просто мы ее пока не нашли.

– После смерти брата Лазарева осталась одна, – напомнил Денис, – кроме бабушки Анны Ивановны, других близких не было.

Глеб Валерьянович побарабанил пальцами по столу:

– В то лето, когда погиб Федор, с девочкой явно случилось что-то нехорошее, она резко изменилась. Из жизнерадостной малышки превратилась в мрачное существо.

Меня немало удивили слова Борцова.

– У Веры погиб брат, она испытала сильный стресс.

– Детская психика пластична, ребенку не свойственно погружаться с головой в пучину отчаянья, – возразил эксперт. – Конечно, смерть Феди больно ударила по Вере, но думаю, что тем летом случилось еще какое-то более страшное событие, это оно перепахало Лазареву. Мы располагаем не всей информацией, надо выяснить правду. Где умер Федя?

Роберт глянул в ноутбук.

– Неподалеку от деревни Гуськово, там у Лазаревых была дача, она сгорела вскоре после гибели Феди. Надо скататься туда и расспросить местных стариков. На селе долго помнят происшествия, найдется человек, который расскажет про Лазаревых.

– Хорошо, сделаю, – кивнула я.

Иван Никифорович, стоически молчавший во время совещания, не выдержал:

– Нет! Ты устроишься в «Светатур», понаблюдаешь за Верой и постараешься подружиться с ней.

Я нахмурилась.

Глеб Валерьянович тихо кашлянул, и босс быстро дал задний ход.

– Таня, это твое расследование, я не вмешиваюсь в него, просто даю совет. Посидишь с черной вдовой в одном офисе, попьешь с ней чай, поболтаешь о том о сем.

– Сомневаюсь, что Лазарева станет откровенничать с малознакомой женщиной, – засопротивлялась я, – только зря время потеряю.

– Вовсе нет, – начал отстаивать свою позицию босс, – коллеги привыкают друг к другу, перестают замечать тех, кто постоянно находится рядом, могут затеять личную беседу по мобильному.

Я, понимая, что спорить с Иваном в присутствии подчиненных не стоит, решила сгладить острые углы:

– «Светатур» небольшая контора, сотрудников в ней раз-два и обчелся, штатное расписание заполнено. Как туда проникнуть?

– Не волнуйся, – обрадовался Иван, – я все устрою.

Я постаралась не заскрипеть зубами. Шеф настоящий профессионал, но иногда ему в голову приходят странные идеи. И, как он сам только что отметил, делом Лазаревой занимается бригада под моим руководством. Не следует начальнику выхватывать у меня из рук вожжи правления.