Бермудский треугольник черной вдовы - Донцова Дарья - Страница 27

Собеседница округлила глаза.

– Крабо обитают в подземных пещерах потухшего извержения.

Глава 20

– Ясненько, – протянула я, – а вас ист дас ваши?

– Ваши? – переспросила Марго. – Ну ваши – это ваши, не мои, значит.

– Это не местоимение, – уточнила я, – «консомэ из ваши с хрустящими крутонами». Крутоны вроде сухари. Видела вчера в супермаркете пачку «Ванильных крутонов с маком по-тамбовски».

– А-а-а, ваши[3] – это крупное рогатое животное, пасется на альпийских лугах, дает молоко и мясо, – радостно растолковала официантка.

– Корова, – кивнула я.

– Да вы что! – возмутилась Марго. – Корова ужасное, тощее, грязное существо, которое бродит по полям Подмосковья, рыдая от голода. Ваши обитает в Швейцарии, у нее другая жизнь и совершенно другое мясо. Из коровы получается бульон! А из ваши – консомэ.

– Суп делают из говядины, – вздохнула я, – с ваши разобрались. Что посоветуете заказать? Наиболее вкусное блюдо какое?

Марго понизила голос:

– Поскольку вы не москвичка, хочется угостить вас получше. У нашего шефа есть коронное блюдо, он его делает с особой любовью. Давайте его принесу?

– Отлично, – обрадовалась я, – но у меня не так уж много времени.

Официантка взяла меню.

– Десять минут! Сейчас вон тем дамам их ланч подам и вам притащу.

Марго повернулась и унеслась за цветастую занавеску, за которой, похоже, скрывались служебные помещения. Я хотела взять телефон, но тут девушка опять появилась в зале, она тащила поднос, заставленный тарелками.

– Обедик, – потерла руки одна из дам за соседним столиком, – суперски, два салата. Майонез положили? Мы с Леной не любим с растительным маслом, невкусно.

– Конечно, – зачирикала Марго, – майонезику целую банку вбухали.

– Супчики справа поставьте, – вступила в разговор вторая женщина, – у меня борщок со свининой, у Наташи харчо из баранины. Отбивные котлеты с макаронами сюда, а бефстроганов с драниками на тот край. Где хлеб? Белый мягкий?

– О сливочное маслице! – потерла руки Наташа. – Чего-то его маловато.

– Целая пачка, – обиделась Марго.

– Да ладно, – удивилась Лена, – не похоже, что на тарелке двести пятьдесят граммов.

– И где вы такие упаковки видели? – прищурилась официантка. – Теперь их нет. Сто восемьдесят самая большая, а цена, промежду прочим, осталась прежней, как за старый вес. Вот народ! Ловчат, как могут.

– Несите еще одно маслице, – перебила ее Наташа, – мы не наедимся. Мы с завтрака ничего не жевали, проголодались сильно.

– Кофейку с печеньем даже не попили, – пожаловалась Лена.

– Десертик потом подать? – осведомилась Марго. – Два тирамису, пирог с яблоками, эклеры со взбитыми сливками и латте.

– Сладкое до главной еды не пробуют, – кивнула Наташа. – А это что?

– Кола, – объяснила официантка.

Наталья взглянула на Лену.

– Ты это заказала?

– Ага, – по-детски подтвердила подруга.

– С ума сошла! – возмутилась Наташа. – В коле жуть как много калорий! А мы на диете сидим, худеем. Немедленно уберите бутылку. Принесите обезжиренный напиток для тех, кто вес теряет.

– Сок натуральный? – предложила Марго. – Можем еще сделать банановый смузи со сливками.

– Фрукты полезны, – наставительно заметила Наталья, – в них тьма витаминов. А тем, кто себя в еде ограничивает, микроэлементы очень даже нужны. Тащите нам по литру фреша из чего послаще и по самому большому банановому смузи. Мы с Ленкой за правильное питание.

Марго мигом выполнила заказ, худеющие дамы начали методично истреблять принесенные блюда, я старалась не смотреть в их сторону. Интересно, где они узнали про диету из щей, котлет, макарон, хлеба со сливочным маслом, тирамису и бананового пюре со сливками? В Интернете? Вот только боюсь, что милые дамы, шаря в Сети, не туда направили курсор. Похоже, они случайно попали в раздел «Питание человека, страдающего рахитом».

– Загрустили? – спросила Марго, ставя передо мной керамическую емкость. – Это из-за пустого желудка. Сейчас поедите и повеселеете. Вот. Вкуснее ничего нет. Раритет от шеф-повара.

Я хотела сказать, что слово «раритет» в данной ситуации лучше заменить на другое существительное, но не успела. Официантка подняла крышечку. Я увидела что-то круглое, странное, вроде покрытое серо-коричневым мхом, по бокам этого непонятного справа и слева торчали два полупрозрачных треугольника, вроде как из бархата. Они были цвета горького шоколада.

– Андрей кот по-пацански, – торжественно объявила Марго.

Мои пальцы сами собой разжались, вилка упала на скатерть.

– Кто?

– Андрей кот в горшочке, – повторила девушка, – эксклюзивный раритет, руками Бориса Львовича сделанный. Ешьте на здоровье.

Я уставилась на блюдо. Я фатально ошиблась, приняв за мох нечто коричневое, покрывающее круглый предмет. Это шерсть! А треугольник не из бархата, это уши несчастного кота Андрея, чью голову запек в духовке повар.

– Унесите, пожалуйста, – пробормотала я, борясь с тошнотой, – поскорее отправьте это на кухню.

– Почему? – поразилась официантка. – Вы хоть кусочек отрежьте, очень вкусно. Андрей кот мягкий, сочный, он просто на вид твердый.

– Спасибо, не хочу, – пролепетала я, – у меня аллергия на кошек. Где у вас туалет?

– Справа по коридору, – обиженно объяснила Марго, – Борис Львович очень обидится, он расстарался изо всех сил и…

Я вскочила и побежала в сортир.

Минут через пять, умывшись холодной водой, я вышла в узкий коридорчик и услышала мужской голос, доносившийся из расположенного чуть дальше помещения.

– Она вообще не попробовала?

– Не-а, – ответила Марго, – даже не понюхала.

– Почему?

– У нее спросите. Кривляка.

– Должна же быть причина, по которой человек от такой вкуснятины отказывается.

– Сами знаете, какие иногда люди приходят.

– Но это же странно. Прекрасное мясо, нежное, свежее, не мороженое, – недоумевал повар, – особым образом приготовленное гречотто, на него пошла лучшая ядрица. Я ее сварил, истолок, уложил на филе, разровнял, украсил чипсами, которые покрыл соусом. Что не так?

– Дура она! Не расстраивайтесь, Борис Львович.

– Я хочу понять, отчего блюдо на кухню вернули.

– Охота вам, Борис Львович, до дна докапываться. Забудьте.

– Нет, Марго, детские истории самые значительные, они на всю жизнь запоминаются и след оставляют на сердце. Вот почему ты одни огурцы ешь?

– Потолстеть боюсь, – откровенно ответила Марго, – раскабанею по-свински – замуж не выйду.

– У тебя сорок второй размер, а ты на хлеб посмотреть боишься, – продолжал повар. – По какой причине фобию приобрела?

– Ну, просто так, – растерялась девушка, – сейчас все жир теряют, чем я хуже.

– Тебе скоро придется с кирпичами в карманах ходить, чтобы ветром не унесло, – фыркнул повар, – знаю я, откуда идея огурцы жевать приплыла. Мать тебе с детства внушала: «Ты толстуха, перестань жрать конфеты, иначе никогда семью не заведешь». Так?

– Ну, было, – призналась официантка.

– А мне родительница твердила: «Несъедобную картошку пожарил, мясо как подметка получилось, макароны в кашу разварились, не умеешь готовить – не берись». А я с первого класса обожал у плиты стоять и всегда плакал после мамашиных выволочек. Поэтому сейчас не уверен в своих способностях.

– Борис Львович, вы шикарно жарите-варите, – затараторила Марго, – нечего дурью маяться.

– А ты тоньше швабры, – засмеялся повар. – Хочешь узнать, чего человек боится, почему он с неудачей дружит, по какой причине злой, завистливый, – покопайся в его детстве. Точно там родственника найдешь, который, от всей души желая ребенку добра, ругал его постоянно, потому что боялся похвалой избаловать. Корни всех взрослых проблем таятся в семейном огороде, на грядке с табличкой «детство».

– Вы психолог, – восхитилась девушка.