Очень грязная история (СИ) - Бульба Наталья Владимировна - Страница 10

В тот день, когда мама вновь появилась в нашем доме, я его покинула, предпочтя жить отдельно. Мне требовалась реабилитация, я выбрала полувоенный спортивный лагерь, находящийся на другом материке.

Сначала была курсантом, затем возглавила группу, а потом согласилась остаться там же наставником.

Не жалела об этом до сих пор.

Занятия по ситуативному анализу у нас вел директор Службы Маршалов Союза.

Окончательно окунуться в воспоминания не дала реплика Виктора:

– Ну, я же не самоубийца!

О кодовой фразе мы не договаривались, но эта прозвучала, почти как приказ.

Резко дернувшись, вырвалась из захвата.

Криво усмехнувшись, окинула обоих тяжелым взглядом.

– Вы тут пообщайтесь, а мне, кажется, пора. – И, не дав возможности высказаться, крикнула стоявшему у стойки Сиши: – Этот господин, – кивнула на Шаевского, – расплатится.

Останавливать меня никто не стал, но это уже была заслуга Виктора. Он махнул рукой, мол, не стоит, сам разберусь.

Я не успела еще дойти до конца улицы, когда он меня догнал. Передал вроде как забытую сумочку, шутливо ударил плечом.

– И как, это того стоило?

Остановилась, посмотрела на довольную физиономию напарника.

– Ничего особенного, – развела руками. Заметив, как в его глазах появляется наигранное разочарование, добавила: – Если, конечно, не считать уверенности в том, что здесь находится Горевски.

Кажется, для него это стало приятным сюрпризом.

Глава 3.

– С Горевски – согласен. Но посмотреть издалека стоит. Для уверенности.

Я задумчиво кивнула, еще раз перебирая те немногие зацепки, которые позволили мне идентифицировать молодого любовника оперной примы, как Валесантери.

За свой талант Люсия пользовалась уважением приамцев. Но… трехлетний контракт, муж, оставшийся в Союзе, погибший сын и… интересный мужчина, которого частенько видели рядом с ней. Никто не осуждал, что не мешало обсуждать и делать выводы.

Признаться честно, я не рассчитывала на что-то серьезное от своего похода в бар, где собирались столичные журналисты, но сведения о сотруднике Шторма делали его не бессмысленным.

– Вечером – спектакль. Раз уж мы отдыхаем…

Виктор в ответ улыбнулся.

– Только без сообщений в прессе о таинственной незнакомке, которая составила конкуренцию самой Великолепной Люси.

Насмешливо приподняла бровь:

– Это вызов?

Тот качнул головой:

– Предостережение.

Обстоятельный разговор мы отложили до возвращения в отель. Не только мера предосторожности – за нами продолжали настойчиво следить, но и мое желание еще раз разобраться в собственных мыслях и ощущениях. А вот в них была путаница, и касалась она, как ни странно, в том числе и Виктора.

Увы, ассоциации выглядели пока настолько расплывчато, что до какой-то стройной картинки было далеко. Лишь отдельные имена, среди которых наиболее подозрительными были три: Шторм, Горевски и… третий сидел в кресле и смотрел на меня.

Заставив себя не поддаваться навязчивой идее, которая вполне была способна отравить мне жизнь, попросила:

– Повтори еще раз, что сказал шеф?

Во взгляде Виктора появилась ирония, но от комментариев он воздержался, сделав вид, что забыл о моем отчете, который я еще не закончила.

– У нас двадцать четыре часа свободы. Потом либо домой, либо начнем реализовывать мое предложение.

– Лучше бы первое, – выдохнула я. – А что Ромтттез?

И опять Шаевский обошелся без намеков:

– Сначала отказался разговаривать, а когда узнал, что твоя просьба, обещал что-нибудь придумать.

– Вы с ним так и…

– Не поговорили, – криво усмехнулся Виктор. – Ты не о том беспокоишься.

Я ответила ехидной улыбкой:

– А если это тебя внутренне гнетет? А вдруг…

– Лиз, – угрожающе прорычал он, – у моего терпения тоже есть пределы! – Наигранный испуг на моей мордашке напарника слегка смягчил: – Только не говори, что наш друг Валесантери – единственная новость.

Поднявшись с дивана, прошлась по комнате.

– Придется именно это и сказать. – Виктор молчал, никак не реагируя на мое признание. – На Эстерии – тишь да благодать. Ничего, за что можно было бы зацепиться. У меня даже возникло ощущение, что у всех блокировка. Навеселе, а ни одного подозрительного высказывания.

– Судя по добытым твоей подругой данным, все так и есть, – подумав, выдал Шаевский. – Если бы не похищения…

– И я о том же, – развернулась я к нему. – Ладно, о последнем могли заставить молчать, но в остальных не было ничего… – Я замерла, не договорив. – Говоришь, следили за тобой?

Виктор качнул головой:

– И за нами.

Я возразила, но без нажима. Мелькавшие в голове мысли были интереснее, чем спор с ним.

– Мы были вместе.

– Меткое замечание, – фыркнул он. – Не хватает данных?

Удивляться его сообразительности не стала. Представляю, что он сейчас чувствовал, ловя мой эмоциональный шторм.

Шторм… Бросив быстрый взгляд в его сторону и заметив, как он многозначительно усмехнулся – ведь точно знал, о чем я только что подумала, – отвернулась.

– Данных не хватает. На Вали рассчитывать бесполезно. На Истера, боюсь, тоже.

Шаевский в другом конце комнаты завозился, поднялся. Остановился, не дойдя пары шагов. Безопасное расстояние?

– Давай-ка спать. Ни Лазовски, ни Ромшез еще не сказали своего слова.

Я была с ним согласна, но что делать с аналитической частью себя, которая буквально пожирала крупицы того, что нам было известно, и требовала добавки?!

– Только бы оно не застало нас врасплох, – чуть слышно прошептала я, зная, что услышит.

Услышал. Подошел вплотную. Дыхание спокойное, если не сказать, уверенное.

– Мы все равно справимся. Иного выхода у нас просто нет.

Прозвучало, как признание. Еще бы понять, в чем?

У меня было предположение. Появилось внезапно, от одной мысли, что так идеально просто не бывает. Неожиданное, нелицеприятное для меня и Ровера, и весьма агрессивно настроенное против Виктора.

– Ты прав, – выдохнула, избавляясь от напряжения. Возможность того, что Шаевский продолжал работать на Славу, была очень велика, но… ничего не меняла. Мы с Виктором были идеальными напарниками. Факт, который не изменить. – Пойду я спать. – Развернулась к нему: – Не будет ничего важного, не буди. И не забудь заказать билеты.

Тот улыбался, иронично глядя на меня.

– Как прикажешь, наставница!

– То-то же, стажер! – хмыкнула я, подмигнула и сбежала в спальню.

Не от себя, от него. Виктор явно собирался что-то сказать, я не хотела этого слышать.

Несмотря на некоторую внутреннюю взбудораженность, уснула сразу. Спала долго, давая себе возможность полениться столько, сколько хотелось.

Когда, уже умывшись, вышла в гостиную, от моего мнимого мужа остался только букет цветов на столе да сообщение на дисплее его планшета: «Билеты достал, хоть это оказалось труднее, чем я думал. Ромшез свое дело сделал, доступ к данным я тебе открыл. Буду к обеду. Моя жена сегодня вечером должна быть самой красивой женщиной на Эстерии». Чуть ниже шла приписка: «И мало ли что я говорил. Люсии соперница не помешает».

До обеда оставалось всего чуть больше двух часов.

Решив, что без завтрака я обойдусь, налила себе сок и, забравшись с ногами в кресло, занялась информацией, которую добыл для нас Истер. Не знаю, по собственной инициативе, или Виктор попросил выяснить не только подноготную новоявленного старшего розыскника, но там были и данные, касающиеся похищений.

Чтобы избежать искушения, перебросила пакет на свой планшет. И привычнее, и не отвлекает желанием взломать защиту. Бесполезно даже пробовать, но ведь хочется.

Про искушение и желание забыла сразу, как только прошлась взглядом по послужному списку Иари Куиши.

Сорок пять лет – выглядит обманчиво моложе, что не удивительно. На Приаме средняя продолжительность жизни не меньше, чем в Союзе – около ста тридцати лет. Треть жизни…