Кадет - Рус Дмитрий - Страница 11

С болезненным «ой, мама!» от меня отрикошетил очередной слепец – тот самый невысокий паренек, что вышагивал передо мной в строю и чуть было не свернул себе шею, рассматривая технические диковинки. С трудом удержавшись от желания дать пинка под пухлый зад, я ухватил упитанного пацана за шкирку и хорошенько встряхнул его в воздухе:

– Глаза разуй! Куда ломишься?!

Парень нервно оглянулся на полосующий толпу звуковой излучатель.

– Так страшно же… Как дало в голову – забыл, как маму звать…

Я указал подбородком на затор у шлюза. Снаружи доносился довольный женский смех – очередной бабский батальон скрашивал серые служебные будни плоскими шутками над новичками.

– Не лезь, затопчут. Да и гордость имей. Становись впереди, по мне эта хрень что-то стесняется лупить. Как самого-то зовут – не забыл?

Пацан наморщил конопатый нос.

– Не! Макар я! В технари записали… Сказали, покрутить истребителям хвосты пару лет, пройти курс персональной гормонотерапии, затем год «дойки», а потом, может, и самому летать разрешат! А «дойка» – это что? У меня в голове каша какая-то… Четко знаю, что на жаргоне летной палубы так называют принудительный слив остатков БК и отходов реактора из накопителей. Однако чую какой-то подвох… Мне что, год в «горячей» зоне сидеть? За что?!

Я переглянулся с Линой и качнул головой:

– Вряд ли Макарка, вряд ли… Ну поглядим еще, может, и не попадешь ты на свою ферму… Судя по искусственному звездопаду, народу с Земли натырили знатно. А иди-ка к нам техником? Я успел мельком глянуть на статы навязанной «профы» – на тяжелый истребитель полагается персональный технарь. Это на «ястребки» идет один «крутильщик гаек» на звено, а за офицерским экипажем закрепляется своя нянька.

Паренек – а ему вряд ли можно было дать больше шестнадцати – возмущенно вскинулся:

– Какие гайки?! Этим сервоботы занимаются, причем я одновременно могу «рулить» сразу тремя! Ну… если они, конечно, однотипные…

Тут он осекся на полуслове, когда сквозь завесу зарождающейся профессиональной деформации до него дошел смысл сделанного предложения. Глаза Макара загорелись надеждой:

– На «тяж»?! Конечно, хочу! А какой у вас?! «Оса»? А может, «Шмель»? Лучше бы «Шмель»! Там помимо пассивных полей есть еще и активные щиты! Вектор силы у них, правда, маловат, и энергии жрут – мама не горюй, но ведь вещь! Выживаемость выше на треть, чем у машин однотипных классов! Ремонтопригодность, универсальность! Да что говорить! Верфи «Волга-Дон космический» – этим все сказано! Знак качества!

Я вновь покосился на Лину. Девушка улыбнулась и удовлетворенно кивнула. Во-первых, парень не косился на нее сальными глазами. А во?вторых, похоже, что процесс разархивации данных из ПЗУ лег на благодатную почву – техником он станет отличным! Я вот из его торопливой речи мало что понял…

В очистившемся проеме грузового люка появилась грозная фигура в легкой полевой броне и глухом тактическом шлеме. Усиленный динамиками голос рявкнул:

– Вам что, личное приглашение от Диктатора надо?! Движки на форсаж, построение через семь секунд, время пошло!

В качестве аргумента в руках девушки затрещал искрами жезл шокового разрядника.

Не сговариваясь, мы рванулись на выход. Судя по смачному шлепку и очередному «ой, мама!», Макарке вновь прилетело по мягкому месту.

Толпа щурящихся на ярком солнце попаданцев перетаптывалась на огромной равнине взлетного поля. Камуфлированная бетонная нашлепка радиусом в пару километров темнела стеклянными подпалинами плазменных выхлопов. Доводилось кому-то садиться или взлетать на маршевом движке, без услужливой поддержки силовых полей стартовых катапульт.

Вокруг «тринадцатой», словно пастушьи овчарки, крутился десяток девушек-сержантов. Формируя из толпы строй, воительницы не скупились на пинки и не экономили заряды шокеров. Линия постепенно выравнивалась, мазохистов и особо тупых в нашей группе не наблюдалось.

Над головами ненавязчиво барражировал шар ударного дрона-беспилотника. Эдакая мелочь – с футбольный мяч размером, а дури в нем – хватит на уверенное подавление современной стрелковой роты…

Мы юркнули в хвост колонны, за что удосужились недовольного взгляда от стоящего в стороне… хм… Терминатора? Старший офицер этого балагана когда-то был мужчиной. Сейчас от него остались лишь голова и огрызок позвоночного столба. Все остальное ему заменяли сталь и высокопрочные композиты, демонстративно выставленные напоказ. Оружейная сбруя одеждой не являлась, и солнце вовсю резвилось на блестящих поверхностях искусственного тела.

Киборг явно считал наши с Линой данные и повелительно махнул в сторону правого фланга построения:

– Вы, двое! В голову колонны, марш!

Пришлось занять указанное место, причем я вновь уловил чей-то обозленный взгляд. На этот раз от бывшего правофлангового – здоровенного и угрюмого мужика. Хм, кто-то уже спешит сделать карьеру?

Набычившись, не менее зло зыркнул в ответ. Не хрен мне тут спину сверлить, недовольство свое показывать! Терпилы остались на Земле либо кормят биореактор.

– «Тринадцатая», смирно! – рявкнула стоящая в стороне девушка, украшенная снующими по телу татуировками. Легкая тога-разлетайка не скрывала соблазнительного тела. Однако бегающий по коже спектральный узор мгновенно ломал мозг и отбивал всякое желание разглядывать сочную плоть.

Ментальный посыл команды был столь силен, что строй моментально вытянулся в струнку! До хруста позвонков, до лезущих от усердия глаз из орбит!

– Пси-мод… – прохрипел кто-то из бойцов второго ряда.

Там стоял наш «шлак» и «довесок», как ехидно выразилась Корнелия Прайм.

Медики и суперкарго, погонщики ботов поддержки и операторы тяжелого вооружения, технари всех сортов и бог весть кто еще, сохранившие репродуктивные функции и избежавшие попадания в отбраковку. Как с грустью выразился один из собратьев по несчастью, бывший программист, а ныне ки-мод, рядовой тяжелой пехоты: «Условно годен для разбавки генома». Ему дали год отсрочки для пополнения спермобанка Пятого Рима, а затем ИИ взвесит сумму баллов на учетной карте и решит: а нужен ли такой балласт армии?

– Вольно! – негромко отмахнулся от нас киборг.

Стальные руки чужой воли мгновенно ослабили хватку. Строй мелко задрожал и захрипел на разные голоса. Терминатор презрительно улыбнулся одной половинкой рта и вновь заговорил:

– Приветствую вас в «Колизее» – виртучилище ВКС! Я, капитан Луций Романофф, являюсь куратором эксперимента «Хронос» в стенах данного учебного заведения. Следующие пятнадцать лет вы проведете именно здесь! Без десяти тысяч часов налета и серебряной звездочки вирт-аса – вы отсюда не выйдете!.. Разве что – в виде топливного брикета…

Народ ошеломленно загомонил, переглядываясь и ища поддержки у соседей. Пятнадцать лет учебы?! Да кое-кого из присутствующих к тому времени уже спишут на пенсию или действительно скормят биореактору!

Луций вновь криво усмехнулся:

– Расслабьте ягодицы, теплокровные! В реале пройдет меньше года – время в вирте разогнано в шестнадцать раз! Точнее – в шестнадцать целых и три в периоде. И не спрашивайте, почему коэффициент именно такой – в нашем секторе пространства теорию временных струн понимает лишь десяток ИскИнов да пара-тройка старцев от науки.

Народ облегченно выдохнул и вновь уставился на киборга. Мы и сами теперь не совсем люди – железа в наших телах ощутимая доля. Однако между ки-модом и полноценным киборгом – пропасть. Причем гораздо большая, чем между бананом и человеком – у тех хоть ДНК совпадает на пятьдесят процентов…

Я с удивлением прислушался к себе. Оказывается, вместе с абстрактными понятиями языка мне передались и эмоциональные окрасы образов. Не знаю, чьи знания заложили в мою голову, однако их первоначальный носитель откровенно недолюбливал терминаторов, опасался женщин в броне и истово боготворил истребители.

Капитан продолжал вещать. Легких у него явно не сохранилось, как и потребности открывать рот для извлечения звуков. Так что сейчас над космодромом лязгала сталью резкая речь из внешних динамиков.