Пуля для Власова. Прорыв бронелетчиков - Карде Игорь - Страница 1

Игорь Карде

Пуля для Власова. Прорыв бронелетчиков

Часть первая

Мясной Бор

Пролог

Прорываться решили глубокой ночью, за три часа до рассвета. На большой поляне перед немецкими окопами собрались все, кто мог еще двигаться. И по команде дружно, разом рванули вперед…

Бежали тяжело, молча – сил кричать уже не осталось. Плотной толпой, плечом к плечу, локоть к локтю. Чтобы не потерять направление и не отстать, держались за шинели идущих впереди. Ширина прорыва – двести-триста метров, да еще ночь черная, безлунная, хоть глаз выколи. Не дай бог, собьешься и угодишь прямо к фрицам…

Узкий коридор у Мясного Бора пробили вечером танкисты 59-й армии – в безумной, яростной атаке. Все понимали, что это последний шанс вырваться из «мешка». Если повезет, конечно…

По красноармейцам тут же ударили немецкие пулеметы и минометы. Гитлеровцы били из всего, что имелось, из всех стволов. Стреляли практически наугад, в темноту, но промахивались редко – снаряды и мины с противным, гулким чавканьем врезались в плотную толпу и взрывались, раскидывая тела. Но раненых и убитых тут же заменяли другие – все новые и новые волны атакующих накатывались на немецкие окопы, затапливая их, заваливая человеческой массой. Сплошная серо-зеленая река неслась по узкой лощине без перерыва, без остановки…

Это было похоже на прорыв плотины, только текла не вода, а бойцы Красной армии. Если кто-то падал, его не поднимали, а просто перешагивали и шли дальше. Помочь было уже невозможно… Все знали: стоит хоть на секунду остановиться, задержаться – все, тебе конец. Сомнут, размажут, растопчут. Если не убьют проклятые фашисты, то задавят свои же, нетерпеливо напирающие сзади…

Когда немного рассвело, стало видно, что пространство прорыва буквально завалено телами. Убитые и умирающие лежали один на другом, иногда – в несколько слоев. Раненые, но еще живые пытались выбраться из-под груды тел и ползли дальше. Из последних сил, теряя сознание – но вперед, к своим! А по ним равномерно, методично, с привычной немецкой аккуратностью и точностью били гитлеровцы, уничтожая всех, кто еще мог шевелиться…

Вместе с пехотой в прорыв шли и танки. «Тридцатьчетверки» двигались по людям, давя как мертвых, так и живых. Расплющенных тел было столько, что тяжелые машины вязли в них, словно в трясине. Моторы натужно ревели, пытаясь сдвинуть стальные громады с места, но траки вязли в кровавом месиве. Т-34, не в силах преодолеть завалы, дергались вперед-назад, буксовали в человеческой каше…

Тогда танкисты вылезали на броню и железными крючьями (хорошо, что захватили!) очищали траки от застрявшего мяса. Отбрасывали кровавые куски далеко в сторону… Только потом машина могла двигаться дальше, оставляя после себя две сплошные, глубокие колеи… Однако через пять-десять минут она опять вязла, и все начиналось сначала. Пока, наконец, не удавалось вырваться на относительно свободное место.

За «тридцатьчетверками», обтекая их слева и справа, плотно бежали красноармейцы. Шагали через умирающих, чтобы через несколько метров получить смертельное ранение и тоже лечь рядом. Под кроваво-черные гусеницы танков…

Из Долины смерти выбрались немногие. И когда их, обессиленных, раненых, едва способных шевелиться, несли в лазарет, они тихо плакали и повторяли: «Спасибо, братцы, спасибо!» И просили маленький кусочек хлебушка – пожевать…

Глава первая

– Вот так и закончилась трагедия Второй Ударной армии, – тяжело произнес генерал-майор Глеб Геннадьевич Бородин, руководитель Службы Спасателей времени. – Прорыв в ночь с 24 на 25 июня 1942 года стал последним, больше пробить коридор не удалось – не было сил. Немцы плотно заткнули горловину у Мясного Бора, и крупных исходов из «мешка» не было. Хотя небольшим группам и отдельным бойцам все же удавалось прорываться вплоть до августа 1942 года, правда, уж на других участках фронта, намного севернее и восточнее. А Вторая Ударная с 25 июня 1942 года фактически перестала существовать как организованная военная единица. Немцы взяли в плен более 33 тысяч красноармейцев, захватили много военной техники и оружия – 650 пушек, 170 танков, тысячи винтовок и пулеметов… Через две недели, 11 июля 1942 года, генерал-лейтенант Власов и его личный повар Мария Воронова вышли к деревне Туховержи, где были арестованы полицаями. Командующий пытался выдать себя за учителя-беженца, пробирающегося с женой на восток, но ему не поверили. А утром его опознал немецкий лейтенант, вызванный старостой. Ну а дальше вы знаете: пленение, лагерь, измена Родине, сотрудничество с гитлеровцами. И образование РОА, позорной страницы в советской военной истории. Поэтому перед вашей группой ставится задача: во-первых, предотвратить разгром Второй Ударной армии, а во-вторых, не дать Андрею Власову совершить предательство. Любым способом и любой ценой… Если не получится вывести его вместе со штабом армии из окружения – то, сами понимаете… Поэтому операция получила условное название «Пуля для Власова». Условное, я подчеркиваю! Все же ваша главная цель – спасти как армию, так и самого командующего. Ясно?

Генерал Бородин посмотрел на Спасателей времени и задержал свой взгляд на капитане Леониде Лепсе.

– Вам поручается особая задача – взять под контроль командующего. Генерал Власов – сильный человек, опытный, но операция под Любанью, очевидно, оказалась ему не по зубам. Появились растерянность, инертность, непонимание обстановки… В результате – и армию погубил, и сам оказался в плену. Не мог, когда надо, жестко настоять на своем, убедить Ставку в необходимости немедленного отвода войск из любаньских болот. Видел же, что дивизии обескровлены, что люди буквально валятся с ног от голода и усталости, что нет ни боеприпасов, ни фуража, ни лекарств, ни бинтов, ни продуктов… Ничего нет! А у немцев, наоборот, постоянное пополнение и подвоз новой техники. Вот и надо было срочно отходить к Волхову, пока гитлеровцы окончательно не перекрыли «мешок» у Мясного Бора…

Майор Злобин, командир Спасателей времени, кивнул – да, если бы Вторая Ударная отступила в начале мая, все могло бы сложиться иначе. Не так трагично и кроваво… Впрочем, история, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Точнее – не имеет его реальная история, а вот в альтернативном варианте можно что-то сделать, исправить, переиграть. Надо только знать, где находится главный, переломный момент, и изменить его. И пустить течение события по другому руслу…

– Впрочем, – продолжил генерал Бородин, – недостаток инициативы и боязнь ответственности были характерны почти для всех советских командармов в начале войны. Сидели и ждали, пока не придет директива из штаба фронта или из Ставки. А те часто запаздывали, ведь «наверху», в Генеральном штабе РККА, тоже перестраховывались, тянули, боялись шагу лишнего шагнуть без указания Верховного. В общем, весной 1942 года под Любанью в полной мере проявились типичные ошибки и недостатки нашего командования: плохое, а часто просто отвратительное руководство частями, бестолковая организация тыла, отсутствие должного снабжения, глупые амбиции… И никакой героизм русского солдата не мог этого компенсировать. Впрочем, такое бывало уже и раньше, например, в Первую мировую, когда из-за пустых генеральских боданий и бездарного управления погибла в Восточной Пруссии почти вся армия генерала Самсонова. То же самое – и в первый, начальный период Великой Отечественной… Пока наши генералы не научились как следует драться. Но за это пришлось заплатить очень дорогой ценой – сотнями тысяч, даже миллионами жизней солдат. Да вы сами об этом прекрасно знаете, проходили же отечественную историю!

Спасатели дружно закивали: разумеется, проходили! Это же одна из обязательных дисциплин при поступлении на службу… Надо хорошо знать свое прошлое, чтобы не повторять прежние ошибки, не наступать на одни и те же грабли. Наоборот, надо создавать альтернативные исторические варианты, более успешные и удачливые. Чем, собственно, они и занимаются у себя в Институте времени…