Плоть (авт. сборник) - Фармер Филип Хосе - Страница 20

— Я надеюсь ты кое-что мне разъяснишь. Если не сможешь, то хотя бы расскажи о других вещах, интересующих меня. — Он протянул ей бутылку. — Может быть, выпьешь?

— Мне бы хотелось, но я не имею права брать из рук врага. И у меня нет уверенности, что ты не враг.

Стэгг понимал ее с большим трудом. То, что она употребляла достаточно много слов, похожих на слова языка Ди-Си, давало ему возможность ухватить основную мысль сказанного. Но произношение, особенно гласных, не такие, как в языке Ди-Си.

— Ты разговариваешь на Ди-Си? — спросил он. — Мне трудно разбирать язык твоего Кэйсиленда.

— Я неплохо владею Ди-Си, — ответила девушка. — А какой твой родной язык?

— Язык американца двадцать первого века.

У нее перехватило дыхание, большие глаза сильнее округлились.

— А как это может быть?

— Я родился в двадцать первом веке, 30 января 2030 года нашей эры. Это должно составлять…

— Не стоит утруждаться, — ответила девушка на его родном языке. — Это будет… гм… Так, первый год — это 2100. Значит, ты родился в 70 году до Опустошения, по стилю, принятому в Ди-Си. Мы у себя в Кэйсиленде пользуемся старым стилем. Только не все ли равно по какому стилю.

Питер наконец перестал на нее пялиться и произнес:

— Ты говоришь на английском языке, очень близком к языку 21 века!

— Да. Обычно только жрецы могут, но мой отец — человек состоятельный. Он направил меня в Бостонский Университет, и я там изучала церковно-американский.

— Ты хочешь сказать, что его употребляют при богослужениях?

— Да. Латынь пропала во время Опустошения.

— Мне кажется, нам надо выпить, — предложил Стэгг.

— Ты первая.

Девушка улыбнулась и ответила:

— Мне многое не понятно из того, что ты сказал, но я все равно выпью.

Он просунул бутылку между прутьями.

— До сих пор я знаю только твое имя. — Мэри из Маленького Рая Кэйси. Но это все, что мне удалось вытянуть из моих стражников.

Мэри возвратила бутылку.

— Вот замечательно! А то у меня давно уже пересохло горло. Ты сказал, стражники? Разве тебе нужна стража? Я была уверена в том, что все Герои-Солнце — добровольцы.

Стэгг пустился в длительный рассказ о себе. Однако вдаваться во все подробности у него не было времени, хотя по выражению лица Мэри можно было заключить, что она понимала не более половины из рассказанного. И время от времени ему приходилось переходить на Ди-Си, так как было очевидно, что хотя Мэри и изучала церковноамериканский, владеть им свободно она не могла.

— Теперь ты видишь, — закончил он, — что я — жертва этих рогов. Я не отвечаю за то, что творю. — Мэри покраснела.

— Я не хочу говорить об этом. От этого меня тошнит до глубины души.

— Меня тоже, — признался Стэгг. — По утрам, то есть. А вот позже… — А ты можешь убежать?

— Могу. Но прибегу назад еще быстрее.

— Ох, эти гнусные Ди-Си! Должно быть они заколдовали тебя; Только дьявол в твоих чреслах мог бы так повелевать тобою! Если бы только мы убежали отсюда в Кэйсиленд, тамошние жрецы могли бы изгнать дьявола.

Стэгг оглянулся вокруг.

— Лагерь начинает сворачиваться. Через минуту мы двинемся. До Балтимора! Слушай! Я рассказал о себе все. Но я не знаю ничего о тебе. Откуда ты, как попала в плен? И есть вещи, которые ты бы могла мне объяснить. Что означает этот Герой-Солнце, и тому подобное.

— Мне непонятно, почему Каль…

Она прикрыла рот рукой.

— Каль…! Ты имеешь ввиду Кальторпа! Он-то здесь причем? Уж не хочешь ли ты сказать, что беседовала с ним об этом? Он мне говорил, что ему ничего не известно!

— Я ему рассказала и считала, что он тебе передаст.

— Он ничего мне не сказал! Фактически, он убеждал меня в том, что ему известно ничуть не больше, чем мне…

Потеряв дар речи, он развернулся и побежал прочь.

И только, пробежав добрых пол-поля, начал выкрикивать имя антрополога.

Все, кто ему встречались, торопились убраться подальше с его пути. Они считали, что Великий Стэгг опять обезумел. Выскочивший из палатки Кальторп, едва завидев, что Король-Олень бежит к нему, с разгона махнул через шоссе. Забор не остановил его. Кальторп подтянулся на одной руке и перебросил тело. И дальше, по другую сторону забора, он бежал во всю прыть своих ног, подальше, в поля за фермой.

— Если я поймаю тебя, Кальторп, — кричал ему вслед Стэгг. — Я переломаю тебе все кости! Как ты посмел так поступить со мною?

Постояв некоторое время, задыхаясь от ярости, он повернул назад, бормоча про себя:

— Почему? Почему?

 Дождь прекратился. Еще через несколько минут небо прояснилось, и засияло полуденное солнце.

Стэгг сорвал с себя плащ и швырнул его на землю.

— К черту Кальторпа! Мне он не нужен и никогда нужен не был! Предатель!

Подозвав к себе одну из прислужниц, Сильвию, он велел принести ему еду и питье. Ел он и пил, как всегда, днем. Управившись, свирепым взглядом посмотрел на окружающих. Панты, которые раньше свободно болтались при каждом движении головы, теперь выпрямились и затвердели.

— Сколько километров до Балтимора? — взревел он.

— Два с половиною, сир. Вызвать вам экипаж?

— К черту экипаж! Колеса будут меня лишь задерживать! Я намерен бежать до Балтимора! Я хочу взять город врасплох. Я буду там раньше, чем меня ждут! Пусть трепещут, когда Великий Стэгг из всех Стэггов шквалом пройдется по ним! Я уложу их всех до единой, как ураган! На сей раз моими станут не только девственницы! Я теперь не стану брать только то, что мне подсовывают! Не только конкурсанток мисс Америки! Сегодня — весь город!

Сильвия в ужасе отпрянула.

— Но, сир… так не годится! Испокон веков…

— Герой-Солнце я или нет? Кто здесь Рогатый Король? Я поступлю, как пожелаю!

Он схватил бутылку с подноса в руках девушки и помчался по дороге.

Поначалу он бежал прямо по бетону. Но хотя теперь пятки стали твердыми, как железо, он решил, что мостовая все-таки слишком тверда, и поэтому побежал по мягкой траве, покрывавшей обочину дороги.

«Так лучше, — отметил он про себя. — Чем ближе к Матери-Земле, тем лучше, тем больше она мне понравится. Возможно, это всего лишь суеверная болтовня — что непосредственный контакт с землей придает человеку новые силы. Но я склонен верить этим Ди-Си. Я чувствую, что черпаю силу прямо из лона Матери-Земли, что эта сила, подобно электрическому току, заряжает и перезаряжает мое тело. И ощущаю, что сила эта вливается в меня столь мощно, ошеломляюще мощно, что мое тело уже недостаточно велико, чтобы вмещать ее всю. А избыток ее хлещет из короны на моей голове и пламенем вздымается к небесам. Я чувствую это!»

На какое-то мгновение Стэгг приостановился, чтобы откупорить бутылку и отхлебнуть глоток. При этом он заметил бегущих к нему стражников, но они отставали от него, по крайней мере, метров на двести. Им недоставало его силы и быстроты. В придачу к силам собственных мускулов у него еще была добавочная сила, сообщаемая разбухшими от крови рогами. Он был, отметил Пит про себя, по всей вероятности, самым быстрым и сильным человеческим существом за все время бытия человечества. Он отхлебнул еще. Стражники несколько приблизились, но они задыхались, и бег их замедлился. Они держали наготове луки и стрелы, но Стэгг не думал, что они будут стрелять, пока он придерживается дороги в Балтимор. У него не было намерения убежать от них, только желание бежать и бежать по выпуклой груди Земли и ощущать, как ее сила захлестывает тело и приводит в исступленный восторг мысли.

Вот он побежал быстрее, часто и высоко подпрыгивая и издавая дикие выкрики. В них смешивались беспредельное восхищение, буйство жизни, безымянные вожделения и уверенность в их удовлетворении. Они присутствовали еще в самых первых словах, произнесенных первобытным человеком, в его ломаной хаотической речи, еще не способный передавать оттенки чувств, охватывавших его. Стэгг тоже уже не пытался назвать предметы. Он пытался выразить словами чувства. И столь же мало преуспевал в этом, как и его предки сто тысяч лет тому назад.