Река Джима - Флинн Майкл Фрэнсис - Страница 60

— Я не хочу тебя больше знать, Донован.

Человек со шрамами помолчал.

— Я мог бы не согласиться, — наконец ответил он. — Слишком много труда. В чем причина?

— Я видела, как ты ударил Билли.

— Ты о чем?

— Когда вы задержались у оружейного магазина.

— Это? Он попрекнул меня насчет моих глаз. Я отвесил ему оплеуху. Это было в шутку.

Мeарана покачала головой.

— Такое было уже не раз. Ты дурно с ним обращаешься.

— Что насчет меня? — спросил Фудир. — Меня ты знать хочешь?

Арфистка вихрем обернулась к нему и заколотила кулаками в грудь.

— Прекрати! Прекрати играть со мной в эти личности. Я собираюсь в Глушь, и мне страшно.

Вот. Она выговорилась.

— Так и должно быть. Это жестокий и опасный регион. Там есть давно заселенные планеты, но так и не воссоединенные. Человеческие миры, в которых не знают звездных перелетов, там люди сражаются порохом и мечами. Попасть в Глушь непросто, ведь туда не ходят по расписанию лайнеры, а люди склонны к предательству. Они не похожи на ли-гийцев. Они жаждут того, чем мы обладаем, но не могут этого получить, поскольку у них нет соответствующих технологий. Тебе там не выжить. Бродячий капитан может выбросить тебя в первом попавшемся примитивном мире, где недавно изобрели двигатели внутреннего сгорания, и не вернуться. Он может продать тебя в рабство какому-нибудь магарадже или королю.

— Не думаю, что я…

— Думаю, ты можешь доверять Тедди. И может, даже Билли не даст деру, когда вы попадете в передрягу. Но и у ваших способностей есть предел. Ты хочешь рискнуть всем просто ради того, чтобы найти могилу матери?

— Теперь я это знаю. Ее больше нет. Но мне нужно продолжить ее поиск.

— Зачем? Думаешь, она поблагодарит тебя? Думаешь, она хотя бы узнает?

Мeарана пожала плечами.

— Возможно. Но ты тоже планируешь идти дальше.

— Там что-то есть. Не только твоя мать. Нечто, сотворившее целый регион выжженных миров. Выжженный регион. Вот ради чего отправилась твоя мать.

— Тогда я отыщу это ради нее.

Фудир покачал головой.

— Нет. Это не твой поиск. Возвращайся на Дангчао. Сложи об этом приключении песни. Храни бан Бриджит в своем сердце. Именно там храню ее я.

— Правда? Я и не заметила. Но удержать ее было непросто. Она умела высвобождаться. Ты не можешь отправиться туда, Донован. Не важно, насколько ты презренный, я не могу отпустить тебя. — Арфистка схватила его за рубашку и трясла до тех пор, пока у него не застучали зубы. — Ты распадаешься, старик! Ты теряешь сосредоточенность и решимость. Те шесть частей, из которых ты состоишь, разделяются. И когда любая из них злится, ты теряешь себя. Ты был целее за стаканом вискбеаты в баре Иеговы!

— С этим согласны все мы.

— Послушай себя. Какая-то часть тебя хочет умереть? Какой мне с тебя прок, если ты все время будешь полупьян? Чьи навыки ты притупишь? Память Педанта? Дедуктивные способности Ищейки? Физическую мощь Силача? Если одурманивать их, от них не будет никакого толку.

— От них и так никакого толку, — ответил Донован. — Ищейка считает себя самым умным. Внутренний Ребенок боится собственной тени. Силач… да кому он нужен? Я могу назвать тебе целых шесть причин.

— Семь. Включая Донована.

Он пожал плечами.

— Есть такое понятие, как чрезмерное хладнокровие.

— Это значит, ты можешь назвать шесть веских причин, почему тебе следует остаться на Гатмандере и ждать нашего возвращения.

— Я бы ждал вечно. Но не могу. Зорба…

— Не прикрывайся дядей Зорбой! Это худшее, что ты мог сказать.

Мeарана обвела рукой дворик Дуковеров.

— Как тебе пейзаж?

— Что?

Взгляд человека со шрамами расфокусировался, пока он пытался решить, кому из них лучше ответить на вопрос. Но она не стала ждать.

— Гаты не видят в себе творцов, — сказала арфистка, — это чувствуется даже в их речи. Они подчиненные. Дела случаются. Они просто сторонние наблюдатели. Поэтому не говори мне, Донован-буиг, что ты идешь только потому, что тебя вынуждают обстоятельства!

Мeарана заметила, как у открытой двери дернулась занавеска и выглянувший Билли Чинс кивнул. Девушка взглядом показала, что поняла, и взяла Донована за руку.

— Давай вернемся и доедим порщ.

Человек со шрамами фыркнул.

— К чему спешить? Его уже подали холодным.

Но все равно поплелся следом за ней в дом Дуковеров.

Он успел съесть всего три ложки, когда понял, что с ним сделали. Он обратил неуверенный взгляд на арфистку, попытался что-то сказать.

— Ты…

— Спи, — нежно сказала она. — Дуковеры присмотрят за тобой до нашего возвращения. Отдыхай. Обрети покой. Нам велено любить других так же, как самих себя. Начни с этого.

Когда человек со шрамами засопел, Мeарана повернулась к Билли.

— Мы готовы?

Билли глянул на бывшего хозяина.

— «Одеяла и бусы», он отчаливать с высокой орбиты гата завтра. Бот идти гилди, две оры, затем грузовой челн рано утром.

Арфистка кивнула и повернулась к Сефру Дуковеру, мужу:

— Присмотрите, чтобы наш багаж доставили на грузовой челн?

— Что касается меня, есть оказия согласиться.

Мeарана взмолилась о заступничестве небес.

— Хотя бы раз вы можете сказать: «Я сделаю это»?

Гат скривился от отвращения.

— Что касается иномирян, есть оказия к терпению, но нет оказии к оскорблениям.

Из гостиной, застегивая кобуру на поясе, вышел Теодорк.

— Кеб уже здесь, детка. — Он бросил взгляд на человека со шрамами. — Мне это все равно не нравится.

— Кто будет петь о славе Нагараяна, мой дорогой пахари? — поинтересовался Билли. — Госпожа арфистка или старик? Старый-друг, он сильно больной. Не долго умереть в Глуши.

Нагараян перекинул меч за спину и попробовал, как он вынимается.

— Я не сказал, что ты не права, а только что мне это не нравится. Дурной знак начинать путешествие с такого. Стоило бы принести в жертву козла.

Дойдя до бота, зависшего на посадочной площадке, Теодорк придержал Мeарану за руку, и Билли забрался внутрь первым.

— Что за «пахари»?

Арфистка взглянула на Билли, затем на Дикаря.

— Горец, наверное.

Теодорк фыркнул:

— Не очень-то он умный. Я из прерий.

И, потянувшись за плечо, он поправил ремешок ножен, чтобы не дать упасть мечу.

X

ЧЕЛОВЕК ЧАСТЕЙ

Шелковистый Голос падает в бесконечность, но, как будто бросая вызов богу Ньютону, скорость ее полета остается постоянной, кажется, будто она парит. Со своего трона высоко в гипоталамусе она чувствует дыхание, сердцебиение, кровоток, прилив эндорфинов через протоки желез. И все же она падает. Дна нет. Нет такого понятия, как дно. С тем же успехом она может падать вверх, или в сторону, или даже сама в себя.

Силача охватывает безмерная усталость, его неусыпная готовность ослабевает, мышцы расслабляются. Он оседает на мягкую поверхность, чтобы передохнуть.

«Нас накачали наркотиками», — заключает Ищейка.

— Отлично, — отвечает Фудир. — Никогда не перестаю удивляться скорости нашего разума.

В белесом тумане, который теперь заполняет гостиную Дуковеров, скрадывая очертания и цвета, эхом разносится детский голосок:

«Кто сделал это с нами! Кто это сделал!»

В поле зрения появляется Мeарана.

— Ты… — хрипит Внутренний Ребенок голосом Донована. Ни одно слово не может объять всю невероятность такого предательства.

— Спи, — не без нежности в голосе произносит арфистка. — Дуковеры присмотрят за тобой до нашего возвращения. Отдыхай. Обрети покой. Нам велено любить других так же, как самих себя. Начни с этого.

Веки смыкаются, и его окутывает тьма. Издалека доносится еще один голос:

— «Одеяла и бусы», он отчаливать с высокой орбиты гата завтра. Бот идти гилди, две оры, затем грузовой челн рано утром.

Больше он ничего не слышит, погружаясь из внешнего мира во внутренний.