Оперативное вмешательство - Львов Вадим "Клещ" - Страница 26

Сидящий за рулем второй машины, идущей в середине маленькой колонны, двадцатилетний Арби Худакаев, наехав колесом на очередную промоину, прикусил язык и чуть слышно грязно выругался. За что тут же получил тычок в бок от сидящего рядом дяди Ширвани.

– Рот закрой! Амир спит.

Арби едва повернул голову, покосившись на развалившегося на заднем сиденье последнего генерала свободной Ичкерии Альви Мациева. Задрав вверх густую, черную с проседью бороду, Альви дремал, не обращая внимания на тряску и положив на колени РПК с оптическим прицелом.

У впереди идущего «Мицубиси» вдруг вспыхнули заляпанные грязью габаритные огни, и Арби резко ударил по тормозам, опасаясь скинуть переднюю машину с крутого обрыва.

Толчка оказалось достаточно, чтобы мирно дремавший Альви молниеносно, ударом ноги распахнул дверь и, сжимая пулемет, вывалился наружу. Как, впрочем, и сопровождающие его боевики, за исключением растерявшегося Арби, которого выкинул из машины пинок дяди.

– Салам, братья! – раздался громкий голос, и изумленный Арби увидел в паре метров от капота трех стоящих мужчин. Двое, обросшие густыми бородами, вооружены, а третий, невысокий, но крепкий паренек в потертой кожаной куртке, был безоружен. Просто стоял и улыбался, глядя на напряженных людей Мациева.

– Салам, брат! – наконец ответил Альви, тяжело поднимаясь с земли и сверля незнакомца недобрым волчьим взглядом.

– Да продлит Аллах твои дни, амир! – сказал незнакомец, делая шаг вперед и протягивая руку.

Только сейчас Худакаев понял, что перед ним не кто иной, как Аслан Байказиев по прозвищу Спартак. Именно на встречу с ним, рискуя своей жизнью, и ехал генерал Мациев.

Аслан, в прошлом мелкий торговец травкой, получил три года в родной Кабардино-Балкарии и на зоне открыл для себя мудрость Аллаха. Едва выйдя на свободу, Аслан тут же сформировал шайку гопников, громко обозвав ее «джамаатом», и для начала ограбил дом собственного дяди, между прочим, охотника. Вытащив из дядиного сейфа несколько стволов, Байказиев немедленно пустился во все тяжкие, включая нападение на сберкассу, со стрельбой и трупами.

В принципе, типичнейшая для Северного Кавказа история, если бы не одно «но». Байказиев был практически неуловим и чертовски везуч. Более того, когда федералы отгородились стеной и стали на любой чих отвечать высокоточными боеприпасами, свежеиспеченный «амир» резко переквалифицировался обратно в грабители и наркоторговцы, не связываясь с грозной «русней». Он чистил карманы и дома земляков в Приэльбрусье, не брезгуя угонами скота.

В итоге Байказиев, взявший себе громкое прозвище Спартак, основательно измучил как кабардинских силовиков, так и местных жителей. В ходе контртеррористической операции с привлечением русского спецназа и вертолетов шайка Спартака была застигнута в ущелье врасплох и разгромлена. Из полусотни нукеров в соседнюю Чечню прорвалось не более двух десятков, включая получившего две снайперские пули Аслана, которого еле дотащили живым до аула, в котором был врач. На этом бы и закончилась история Байказиева, если бы не операция «Гефест» и визит на Кавказ отставного британского бригадира Старка. У Старка и его работодателей были обширные планы по дестабилизации всего Юга Руси, включая Кабарду, и едва подлечившийся Спартак оказался в рядах сформированной с помощью иностранных инструкторов Исламской бригады.

Но Байказиев, в отличие от большинства боевиков, был человеком с чрезвычайно развитым чувством самосохранения, помноженным на совершенно звериное чутье. Стоило воинам Аллаха сцепиться с русскими, как Спартак, прострелив спину своего командира-ингуша и прихватив всю имеющуюся в батальоне наличность, вместе с единомышленниками двинулся в противоположную от фронта сторону.

Имея деньги и вооруженную шайку отморозков, на Кавказе всегда можно прожить. За последующие четыре года Спартак успел наследить везде, где только можно, включая и соседнюю Грузию, пережить четыре покушения и обморожение с ампутацией правой ступни и, наконец, осесть на бывшей чечено-ингушской границе, вблизи проклятого Бамута.

Аслан постоянно передвигался и нигде не задерживался больше суток, щедро платя за ночлег и пищу и не расставаясь с оружием.

Местные амиры не были довольны прибытием чужака-балкарца со своим разношерстным отрядом, но и веских причин для начала кровавой междоусобицы не находили. Как ни крути, в таком случае выиграют муртады и кяфиры.

Вот поэтому бригадный генерал Ичкерии, последний оставшийся в живых (хотя, к слову сказать, его последнее звание – капитан патрульно-постовой службы в бытность президента Заура Ахмадова), и решил лично встретиться с Байказиевым, так сказать, засвидетельствовать свое присутствие и потребовать денег на правах хозяина окрестных гор и лесов. Однако получился конфуз, и амир успел с ног до макушки измазаться в грязи.

– Прошу, амир! – учтиво сказал Спартак, делая приглашающий жест рукой в дебри ичкерийского леса. – Есть важный разговор.

– Какого черта вы выскочили на дорогу? Еще минута – и мои люди превратили бы вас в решето!

Спартак ухмыльнулся.

– Если те, кто хочет меня убить, платили бы мне по баксу, я был бы миллионером. Теперь сюда…

Логово Спартака представляло собой схрон типа землянки, плавно переходящий в карстовую полость. Там было сухо и практически не воняло – видимо, присутствовала естественная вентиляция.

Мациева укололо чувство неполноценности. Он чистокровный вайнах, а болтается в родных горах и живет в гораздо худших условиях, чем этот безродный…

– Как ты нашел это место? – грубо спросил Альви у Байзакиева.

– Предыдущий хозяин оставил. Сам генерал Ханчукаев, – отрезал Спартак, дерзко сверкнув глазами в полумраке.

«Понятно! Шакал прикрылся именем покойного полевого командира».

– Только что-то я тебя не видел на Шуре амиров.

Снова смешок.

– Мне Аллах доверил собирать джизью и закят. Разве мало я помогал Шуре? – нагло ответил Байказиев, сузив глаза.

Только большой жизненный опыт и терпение удержало Альви от того, чтобы не полоснуть ухмыляющегося наглеца кинжалом по горлу. «Тварь, какая же тварь! Вот из-за таких ублюдков от нас и отвернулось большинство правоверных».

– Так зачем звал?! – уже еле сдерживаясь и наливаясь дурной кровью, буквально пролаял Мациев.

Спартак на мгновение отшатнулся, но потом, оскалив нечищенные зубы, сказал:

– У меня для вас подарок, амир! Несите!

Через минуту на грубо сколоченном столе появилось два автомата совершенно необычного вида.

– Это «Тавор», амир. Трофей, отбили у грузинских погранцов.

– Его, что, грузины делают?

– Да нет. Евреи. Производство израильское, а грузины его закупали для спецназа…

Взяв в руки автомат и осматривая его, Альви постепенно успокаивался. Передав оружие подручному, он, наконец, сел на колченогий стул и, почесав бороду, уставился на Байказиева.

– Неужели звал меня ради этого подарка? Только и всего?

– Нет, что вы, амир. Есть одно интересное дело. У меня есть данные, где скрывается Шик. Но мне одному не справиться…

Альви отреагировал совершенно спокойно, многозначительно глядя в глаза собеседнику из-под кустистых бровей.

– Где?

– Совсем рядом. Ассиновская.

Мациев хмыкнул.

– Если Аллах даровал тебе сто жизней, то можешь попробовать. Там рассадник «русистов» со времен Дудаева. Плюс оперативный батальон муртадов Кадиева и рота ОМОН на казарменном положении. Нас уничтожат раньше, чем мы туда сунемся.

– Мне эту новость принес надежный человек. Шик прячется у него в частном доме.

– Что за человек? – спросил Мациев.

– Прости, амир. Клянусь Аллахом, я не могу назвать его имени. Но его сильно обидели люди Кадиева, и ему очень нужны деньги.

– Ты думаешь, я шпион кяфиров? – заорал Мациев, снова заводясь.

– Нет, амир… Тебе я верю. Но скажи, можно ли доверять всем твоим нукерам? Всем односельчанам? Сколько храбрых амиров и простых моджахеддинов стали шахидами из-за предательства близких? Ты ведь это знаешь лучше меня…