Война не по правилам - Тамоников Александр Александрович - Страница 30

— Уже кое-что.

— Покажите еще раз человека в черном, так же в увеличенном формате, — попросил Гамсадзе.

Тарасенко выставил нужную картинку.

— Это сам Мирзади, — заявил Рустам.

— С чего ты взял?

— Шрам на губе, видите? Он у него с детства. И опять-таки, глаза. Глаза выдают человека.

Скоробогатов подозрительно посмотрел на Гамсадзе:

— А ты не играешь с нами? Может, решил воспользоваться моментом и показать, что представляешь для нас большую ценность? А на самом деле ничего не узнал, а про руки и шрамы все придумал?

— Нет, майор, вы определенно невыносимы, — вздохнул бандит. — Какой смысл мне играть с вами? И потом вы убедитесь, говорил я правду или нет, ведь наверняка уже планируете акцию против Абдуллы и его организации.

— Гамсадзе обратно на квартиру. И скрытно, — приказал генерал. — Займись этим, Алексей Петрович.

— Есть, товарищ генерал-лейтенант.

— Ты, Рома, останься.

Скоробогатов и не собирался уходить.

Тарасенко увел Гамсадзе, а генерал, пройдясь по кабинету, взглянул на майора:

— Значит, считаешь, что Гамсадзе мог ломать перед нами комедию?

— А разве нет? Ему необходимо набирать очки. Понял, что может помочь, вот и решил якобы помочь. Я ему не верю.

— Ладно, разберемся.

Телефон внутренней связи издал трель вызова, и Володарский поднял трубку:

— Слушаю! Ну и… Прекрасно! Результаты немедленно ко мне.

Он положил трубку и повернулся к майору.

— Технари идентифицировали голоса прежних переговоров Мирзади и Гамсадзе, а также голос на записи. Не обманул Гамсадзе, на записи сам Абдулла Мирзади.

— Ну не обманул, и хорошо. Все равно козел!

— Ты не можешь обойтись без этого?

— Разве я виноват, что он козел?

— Все, Рома, чтобы больше я от тебя оскорблений не слышал. И от Белова тоже. А то один — чмо, второй — козел. Гамсадзе нужен нам.

— Теперь-то для чего?

— Хотя бы для того, что именно к нему должен прибыть полевой командир Анзур Баржон со своими головорезами для проведения серьезного террористического акта в Москве. Или ты хочешь искать этого Баржона по всему городу, если он узнает, что Гамсадзе арестован?

— Понял! Вычеркиваю! — поднял руки Скоробогатов.

— Что?

— Больше не буду называть Гамсадзе козлом, потому что он еще нужен. Как теперь установить, где база Мирзади, ведь наверняка наши медики там, а не в доме Абдуллы в Кандараме, хотя могут и в Кандараме?

Вернулся Тарасенко, доложил, что отправил Гамсадзе на конспиративную квартиру, и добавил:

— Я тут кое-что вспомнил. Помните, вы отправляли меня в архив Министерства обороны по делу о массовых расстрелах поляков отрядами бандеровцев?

— Да, и что?

— Там полковник запаса отделом по этой теме занимается. Пока он искал нужный материал, мы с ним разговаривали. Я спросил, хлопотно, наверное, в архиве-то работать. Он ответил, что все какое-то дело плюс прибавка к пенсии. Но понятно, архив — это не Афган. Я спросил, бывал ли он там. Оказывается, приходилось.

— Мало ли офицеров, которые сейчас в запасе или отставке, воевало в Афгане? — прервал помощника генерал.

— Но полковник этот в 1985–1987 годах служил в мотострелковой бригаде, что дислоцировалась в Вахаре, и командовал отдельной разведывательной ротой. Так что те места облазил вдоль и поперек.

Володарский уже с интересом посмотрел на майора.

— В Вахаре командовал разведротой, говоришь? Это селение, откуда несчастная девушка, которой бандиты отрубили голову?

— Так точно.

— Фамилию полковника помнишь?

— Олейник! Полковник запаса Олейник Вячеслав Николаевич.

Генерал подошел к столу, где стояли телефоны разных цветов и калибров, выбрал нужный аппарат, поднял трубку:

— Добрый день, капитан, генерал-лейтенант Володарский, антитеррористическое управление, как мне услышать генерал-майора Терехова? Хорошо, жду! — Он с трубкой присел в кресло и снова заговорил: — Алло? Сергей Алексеевич? Здравствуй… давненько, да, но ничего, это исправимо. Ты мне вот что скажи, у вас в архиве трудится полковник в отставке Олейник… Знаешь? Отлично. Мне надо с ним поговорить… Нет-нет, ты не о том подумал, мне нужна его консультация… Ну как срочно? Как всегда, Сережа!.. Да! Я могу и свою машину выслать… Хорошо, полчаса-час! Благодарю. Долго я его не задержу… Созвонимся, давай, обнимаю!

Володарский положил трубку и довольным тоном произнес:

— Вот и замечательно. Через полчаса-час к нам подъедет полковник Олейник. Если он действовал в районе Кандарама, то должен знать, действительно ли на записи развалины крепости Шарди или это какое другое место. Ведь Мирзади мог снимать и на самой базе. Ну а после 18.00 у нас разговор с самим Абдуллой, если, конечно, он не потребует связь с кем-то повыше.

— Мне оставаться здесь, товарищ генерал? — спросил Скоробогатов.

— Ты, Рома, передай приказ капитану Самойлову, чтобы группа прибыла сюда и пока находилась в управлении. Сам же до 18.00 можешь съездить домой или посидеть в кафе.

— Я домой съезжу.

— Хорошо. Но будь постоянно на связи.

— А вот этого, Александр Михайлович, могли бы и не говорить. Вернее, не повторять в сотый раз.

— Ступай, майор, — улыбнулся начальник управления, — посчитал он, сколько раз я напоминал о необходимости постоянно находиться на связи.

— А что делать мне, Александр Михайлович? — спросил Тарасенко.

— А ты, Леша, сходи в «секретку» и принеси карту Афганистана, а точнее, карту района Кандарама!

— Есть!

Глава восьмая

Спустя сорок минут в кабинет вошел мужчина, по внешнему виду которого было заметно, что он человек военный и поддерживающий хорошую физическую форму.

— Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? Полковник запаса Олейник по вашему приказанию прибыл.

Володарский подошел к нему, пожал руку:

— Здравствуйте, Вячеслав Николаевич, ну, приказывать вам я не могу, лишь просить.

— Просьба часто гораздо хуже приказа, — улыбнулся полковник запаса. — Но я слушаю вас, честно говоря, не понимая, зачем понадобился антитеррористическому управлению ФСБ.

— Пройдите, пожалуйста, к ноутбуку, присаживайтесь.

Олейник выполнил просьбу, сел в кресло напротив компьютера. Володарский устроился рядом, включил устройство, выставив картинку начала записи, а именно кадр, на котором были видны развалины.

— Вы служили в отдельной мотострелковой бригаде, дислоцирующейся и действовавшей в районе Кандарама, так?

— Так точно, с 1985-го по 1987-й командовал поочередно взводом в разведывательной роте, а затем и ротой.

— А разведка у нас всегда впереди. На мониторе развалины, они вам ничего не напоминают?

Полковник ответил не раздумывая:

— Это развалины древней крепости Шарди, расположенной в тридцати километрах от Кандарама на небольшом плато между ущельем Спящего Барса, оно осталось за спиной оператора, и Снежным перевалом, которого я не вижу на мониторе, и это странно. Крепость-то однозначно Шарди.

— Как вы это так быстро определили? Много раз приходилось бывать там?

— И это тоже, но, главное, полуразрушенная крепостная башня, которая попала в объектив оператора. Смотрите, товарищ генерал, рядом с верхней бойницей пролом. Этот пролом — результат гранатометного выстрела, сделанного моим подчиненным. Больше таких крепостей, я говорю, естественно, о провинции Кандарам, там не было.

— Понятно. А перевала, говорите, нет.

— Нет. И это очень удивительно.

— Ничего удивительного. Запись смонтировали, ненужный фон убран. Чем примечательна эта крепость?

— О! «Духи» много нам крови попили в этой крепости.

— Расскажите, пожалуйста.

Полковник уселся поудобнее.

— Однажды, по-моему, в середине июня, дату не скажу, один из батальонов бригады получил приказ выдвинуться по маршруту Вахар в обход Лашкара к Кандараму. По данным армейской разведки, там сосредоточилась крупная банда душманов. В задачу батальона входило уничтожение банды. Батальон выдвинулся ротами. Одна из рот шла по дороге, что проходила непосредственно у развалин. Мы, я имею в виду свою роту, провели разведку по всем трем маршрутам, я шел со взводом, осматривавшим упомянутую дорогу у крепости. В развалинах «духи» вполне могли устроить засаду, но мы никого не обнаружили. Поэтому первая рота старшего лейтенанта Иванова Игоря, моего товарища, шла спокойно по той проклятой дороге. И попала-таки в засаду. Душманы обстреляли колонну как раз из крепости. Они применяли гранатометы и в считаные минуты сожгли всю технику. Оставшийся в живых личный состав принял бой. Комбат развернул на помощь Иванову вторую роту. Бой длился недолго. Увидев подходящую к крепости технику второй роты, душманы внезапно прекратили огонь. Второй роте, которой тогда командовал офицер, только что прибывший из Союза, фамилии его не помню, только звание — капитан, комбат приказал зачистить развалины. Ротный пустил в крепость взвод под прикрытием техники, что вышла на дистанцию недосягаемости РПГ. Как только бойцы вошли в крепость, вот через этот проем, — полковник указал на экран, где раньше, судя по каменным останкам, находились главные ворота, — прогремели взрывы. Ребята налетели на растяжки. Вынося раненых и убитых, уже со вторым взводом бойцы вновь вошли в крепость и… не обнаружили ни одного душмана. Только две сумки для выстрелов да гильзы. Командир второго взвода заметил в глубине развалин несколько черных проемов, уходящих под землю. Дальше мотострелки не пошли. Это и понятно, наверняка «духи» заминировали путь отхода. После эвакуации техники батальон, естественно, был возвращен в расположение бригады, какое уж тут решение задачи, если только на марше была потеряна целая рота. Мной занялись особисты. Как проводил разведку, почему не проверил крепость, как не заметили подготовку засады и так далее. Я все обстоятельно доложил. И хоть вопросов ко мне больше не было, я сам завелся. Мучила мысль: откуда «духи» смогли попасть в крепость, а главное, так быстро уйти, ведь их было, по докладу Иванова, не менее полусотни штыков, имевших как минимум пять гранатометов, пулеметы, не говоря уже об автоматах. Пошел к начальнику разведки полка. Попросил разрешить выход взводом в эту чертову крепость. Капитан Воробей, начальник разведки, сам не решился принимать решение и разрешил обратиться к начальнику штаба бригады, полковнику Смоленскому. Юрий Павлович слыл строгим начальником, но не дуроломом. Принял, выслушал и разрешил рейд. Я вывел один взвод на технике за час до рассвета. Обошли Лашкар, в роще рядом с ущельем оставили БМП и далее пешком двинулись к крепости, да я еще саперов из инженерно-саперной роты взял. Засветло подошли к развалинам, рассредоточились. Наблюдение никакого противника не выявило. Лишь взводный, Миша Копотин, заметил какое-то движение в башне. Я отдал приказ, и гранатометчик всадил в эту башню выстрел. Оттуда и пролом. В ответ ничего, кругом тишина. Пошли внутрь, впереди саперы. И они сняли двадцать растяжек, пять противопехотных мин на участке от условной линии ограждения крепости, а она представляла собой невысокий, метра полтора, большей частью разрушенный каменный забор, до черных проемов. Оставалось удивляться, когда во время боя «духи» успели так заминировать участок размером примерно в сто на тридцать метров.