Запретная стена - Брюссоло Серж - Страница 53

Вокруг облака сгустился волглый туман, и гладкая поверхность стала опасно скользкой. Нат со страхом подумал о том моменте, когда им неизбежно придется заснуть. Без привязи и даже малейшей опоры они рисковали свалиться за край при малейшем неловком движении.

В ожидании приближающейся ночи Нат попытался втолковать Сигрид, что ей следует непременно держаться в центре их «плота», чтобы не нарушить его устойчивость.

– Нужно тщательно следить за распределением веса, – настойчиво убеждал ее он. – Если обломок хоть немного накренится, мы точно свалимся – нам совершенно не за что уцепиться. Ты понимаешь, насколько это важно?

Но девушка в ответ только передернула плечами.

Нат абсолютно не представлял, что с ними будет дальше и что им следовало предпринять. В какое-то мгновение он подумал: хорошо бы быть похожим на героев всяких приключенческих романов, которых не могут сломить никакие катастрофы и у которых всегда есть наготове план спасения.

«Если пойдет дождь, – решил он, – я смогу собрать немного воды, расстелив на поверхности что-нибудь из одежды. Конечно, если вода не будет чересчур насыщена известняком… в противном случае пить ее нельзя, иначе она превратится в камень прямо в желудке и разорвет нам внутренности».

Оставалась еще проблема с едой. Сумеет ли он изловить какую-нибудь птицу? Вряд ли… Никакого оружия у него не было, а справиться с альбатросом не так-то просто. Если он раздразнит их своими попытками, эти твари могут всерьез разозлиться, и тогда ему и Сигрид несдобровать.

Юноша вздохнул. Положение и впрямь оказалось отчаянным.

С наступлением темноты он растянулся посредине «плота» и предложил Сигрид последовать его примеру. Девушка отозвалась с негодующим фырканьем, но в конце концов улеглась рядом. Так они и лежали долгое время, молча, с открытыми глазами, тщетно вглядываясь в окружающий сумрак. Нат боялся уснуть, одолеваемый тревожными мыслями. А вдруг Сигрид воспользуется тем, что он заснул, и спихнет его в пустоту… Она держалась так враждебно, что он и в самом деле думал, что она способна на подобное. С тех пор, как она стала принимать волшебные пилюли Мастраццы, ее поведение стало для него загадкой, словно вся прежняя личность девушки куда-то исчезла и вместо нее появилась новая – незнакомая, непредсказуемая. Интересно, станет она когда-нибудь снова нормальной?

В конце концов он забылся сном. Вопреки его опасениям, девушка не сделала попыток убить его, и он очнулся с первыми лучами рассвета, чувствуя себя страшно замерзшим. Сигрид дремала рядом, прижавшись к его боку, и тоже стучала зубами от холода.

Чуть позже она встрепенулась, будто стряхивая с себя наваждение, и Нату стало ясно, что она наконец вынырнула из колдовского дурмана, в котором Мастрацца продержал ее все путешествие. Примерно час она просидела с озадаченным видом, стараясь осмыслить, что же с ней произошло. Судя по всему, это оказалось непростым делом.

– Прости меня, – сказала она затем с тяжелым вздохом. – Кажется, я вела себя как последняя мерзавка, верно?

– Ты не отвечала за свои действия, – утешающе кивнул ей Нат. – Это все дело рук того гнусного колдунишки. Он днями напролет опаивал тебя наркотиками, так что ты уже не различала, где сон, где явь.

Ему было бы приятно услышать, как Сигрид в присущей ей манере осыпала бы колдуна яростной бранью, но она промолчала, как будто вовсе и не злилась на Мастраццу за то, что он так подло ею пользовался. Ната это порядком огорчило.

День не принес никаких улучшений в их бедственном положении. Голод и жажда уже стали мучительны. Мраморный обломок по-прежнему летел по воле воздушных течений – послушная игрушка морских ураганов.

– Очень есть хочется, – нарушила молчание Сигрид. – Сил нет терпеть.

– Я знаю, – отозвался юноша, – у меня тоже живот подводит. Увы, тут уж ничего не поделаешь.

– Почему же… у меня в кармане еще осталось достаточно пилюль… Если принять одну, появится ощущение, что ты сытно поел.

– Ты же сама понимаешь, что это только иллюзия.

– Возможно, зато мы перестанем мучиться.

Нат заколебался. Такой выход из положения совсем ему не нравился, но муки голода становились совсем уж нестерпимыми.

– Ладно, – сдался он, – давай попробуем.

Сигрид извлекла из кармана изящную перламутровую бонбоньерку, доверху наполненную голубыми пилюлями. Одну она положила на ладонь Нату, а вторую сунула в рот.

– А теперь, – сказала она, – ты должен сосредоточиться и подумать о том, чего бы тебе больше всего хотелось съесть. Если сумеешь представить себе эти кушанья как можно подробнее, то скоро ощутишь их вкус.

И она с улыбкой прикрыла глаза, отбывая в страну собственных мечтаний. Нат застыл в нерешительности. У него даже мелькнуло желание выбросить пилюлю, но собственный желудок отчаянно запротестовал. Тогда он положил пилюлю на язык, зажмурился и попытался представить себе стол, ломящийся от разнообразных блюд. К его удивлению, эти фантазии почти сразу утратили свою иллюзорность, и он почувствовал аппетитнейший запах жареных цыплят и бараньей ножки… Рот наполнился слюной, и, сам того не сознавая, он принялся жевать с пустым ртом, упиваясь соком воображаемых яств.

Как же это было вкусно! Никогда в жизни он не ел ничего подобного! Трепеща от вожделения, он целиком погрузился в сладостный мираж, запуская руки по локоть в жирные пряные соусы и подливы. От дивных ароматов кружилась голова. Ему казалось, что он мог бы объедаться так дни напролет, не насыщаясь. Он проглотил уже килограммов тридцать, а то и сорок воображаемых нежных, сочных бифштексов… случись такое в реальности, у него бы уже давно лопнул желудок, но в том-то и дело, что ощущаемое им наслаждение оставалось миражом… Он хватал один за другим кубки с терпким хмельным вином и опустошал их большими глотками. Сполна насладившись мясом, он пожелал перейти к сладкому, и воображаемый стол тут же заполнился тортами, пирожными, воздушными кремами, цукатами и конфитюрами, в которые он весело запускал руки, отправляя в рот пригоршни сладостей и облизывая липкие пальцы.

Это фантастическое пиршество длилось часа четыре, затем запахи и вкусовые ощущения померкли и притупились, кушанья утратили соблазнительность… в конце ему уже казалось, будто он жует безвкусный картон. Вынырнув из грезы, он еще некоторое время потирал челюсти, нывшие после многочасового жевания впустую.

Голова раскалывалась от лютой боли… и есть хотелось еще мучительнее, чем до того, как он проглотил проклятую пилюлю!

Сигрид очнулась чуть позже. На ее лице играла улыбка.

– Видел? – окликнула она его. – Гениально, правда?

– Это все не по правде, – проворчал он угрюмо.

– Разумеется, – пожала плечами девушка, – и все равно это гениально. Все-таки молодец этот Мастрацца, ничего не скажешь!

Нат с трудом удержался, чтобы не отвесить ей затрещину.

Стена

Так прошли двое суток. Ослабев от голода, жертвы крушения продолжали время от времени глотать волшебные пилюли, чтобы притупить голодные спазмы в животе. По мнению Ната, это было ошибкой.

– Нужно прекратить это, – попытался объяснить он своей спутнице. – Иллюзия сытости – это очередная ловушка, она не приносит истинной пользы. Мы вот-вот умрем от истощения, сами того не заметив.

– Ну и что толку волноваться об этом, – с раздражением воскликнула Сигрид, – если мы так и так погибнем! Пожалуйста, можешь выбрать смерть в мучениях, если тебе так больше нравится, а я предпочитаю найти убежище в мечтах. Каждому свое.

Нат слишком ослаб, чтобы сделать еще одну попытку переубедить ее, но сам он был уверен, что она заблуждается, что она выбрала неверный путь. Негодуя про себя, он увидел, как она глотает очередную пилюлю и сворачивается уютным клубочком посреди плота, как котенок в своей корзинке. Сейчас он очень сожалел, что не нашел нужных слов, чтобы раскрыть ей глаза.

Он остался сидеть рядом, трясясь от холода. Воспаленный от жажды язык распух и едва ворочался во рту. Плохой признак; значит, он уже сильно обезвожен. Еще немного, и он потеряет сознание. Почему же так долго нет дождя?