Осторожно, триггеры (сборник) - Гейман Нил - Страница 4

Работа над этим циклом стала одним из самых необычных и самых приятных моих занятий за последние несколько лет.

В молодости я с огромным удовольствием читал сборники рассказов Харлана Эллисона. Мне нравились не только сами рассказы, но и его воспоминания о том, как сочинялись все эти истории. У Харлана я научился многому, но самое главное, что я вынес из его предисловий, – так это то, что если ты хочешь написать рассказ, то просто берешь и пишешь. Решился – и сделал.

И лучше всего эта мысль доходила до меня тогда, когда Харлан начинал объяснять, как он написал какой-нибудь рассказ, сидя в витрине книжного магазина или, допустим, в прямом эфире на радио. Как окружающие люди невольно подбрасывали ему нужные слова или заголовки. Одним словом, Харлан показывал всему миру, что работа писателя – это ремесло, а не какое-то там чудотворство. Читаешь его и понимаешь: вот прямо сейчас где-то там сидит писатель и пишет. Когда я прочитал про витрину в магазине, мне тоже захотелось попробовать.

Но с той поры мир изменился. Теперь у всех у нас есть огромная витрина, в которой можно усесться и писать на виду у сотен тысяч людей, с любопытством прижимающихся носом к стеклу.

И вот когда компания «Блэкберри» предложила мне поучаствовать в каком-нибудь проекте на основе социальных сетей, я сказал, что мог бы написать «Календарь сказок», каждая история в котором будет развивать один из читательских ответов на заданные в Твиттере вопросы о месяцах года – такие, например, как «Чем опасен январь?», «Назовите самую странную вещь из всех, что вы когда-либо видели в июле?» (некто под ником @mendozacarla ответил: «Эскимосское иглу, сложенное из книг», – и я сразу же понял, о чем будет моя сказка июля) или «С кем бы вы больше всего хотели встретиться снова в декабре?».

Я задал вопросы, получил десятки тысяч ответов и выбрал из них двенадцать.

Потом я написал двенадцать сказок (мартовская стала первой, а декабрьская – последней) и предложил моим читателям самостоятельно их проиллюстрировать. В процессе было снято пять короткометражных фильмов, и все это выкладывалось в блогах, публиковалось в Твиттере и расходилось по Сети совершенно бесплатно. И до чего же это оказалось здорово – сочинять сказки прямо на глазах у публики! Харлан Эллисон недолюбливает Твиттер и тому подобные штучки, но когда проект закончился, я все равно позвонил ему и сказал, что это он всему причиной и что я надеюсь воодушевить еще кого-нибудь на нечто подобное – точно так же, как он, Харлан, вдохновил меня своей историей о витрине книжного магазина.

(Дорогие @zyblonius, @TheAstralGypsy, @MorgueHumor, @_NikkiLS_, @StarlingV, @DKSakar, @mendozacarla, @gabiottasnest, @TheGhostRegion, @elainelowe, @MeiLinMiranda и @Geminitm! Примите мою сердечную благодарность за ваши ответы в Твиттере, вдохновившие меня на создание «Календаря сказок»!)

Наткнувшись еще мальчишкой на рассказы о Шерлоке Холмсе, я влюбился в них и с тех пор никогда не забывал ни о самом мистере Холмсе, ни о доблестном докторе Ватсоне, хронисте его расследований, ни о Майкрофте Холмсе, брате Шерлока, ни об Артуре Конан-Дойле, который придумал их всех. Мне импонировал их рационализм, их вера в то, что умный, наблюдательный человек способен выстроить целый мир из какой-то жалкой горстки намеков. Мне нравилось узнавать этих людей – все ближе и ближе с каждым очередным рассказом.

Холмс скрашивал мою жизнь. Занявшись пчеловодством, я с самого начала отдавал себе отчет, что попросту подражаю Холмсу. Но однажды я задался вопросом: а почему же сам Холмс начать разводить пчел? Ведь это далеко не самое интеллектуальное из всех возможных хобби, которыми можно заняться в отставке. А между тем Шерлок Холмс не мог обходиться без пищи для ума: бездеятельность и праздность для него были смерти подобны.

В 2002 году я впервые посетил собрание «Нерегулярных отрядов с Бейкер-стрит» и познакомился там с Лесом Клингером. (Кстати говоря, мне вообще понравилась тамошняя публика – взрослые люди, в свободное от работы юристами, журналистами, хирургами и обычными бездельниками время уверенно делающие вид, что в каком-то из миров на Бейкер-стрит 221-бис вечно стоит год тысяча восемьсот восемьдесят девятый и миссис Хадсон вот-вот войдет в комнату с чаем и новым многообещающим клиентом.)

Именно для Леса Клингера и для Лори Кинга, составлявших антологию «Этюды о Шерлоке», я и написал этот рассказ. А вдохновил меня горшочек белоснежного меда, который мне однажды поднесли в Китае, на склоне какой-то горы.

Написал его я за неделю, сидя в гостиничном номере, пока моя жена, младшая дочь и ее подруга отдыхали на пляже.

«Дело о смерти и меде» номинировалось на премию Энтони, премию Эдгара и на «Серебряный кинжал» Ассоциации детективных писателей. Оно осталось без наград, но радости моей это ничуть не убавило: ведь ни один из моих рассказов до тех пор не выдвигали в кандидаты на премию в области детективной литературы, – и, боюсь, не выдвинут больше никогда.

Однажды я забыл своего друга. Точнее, я помнил о нем все – кроме того, как его звали. Он умер десять с лишним лет назад. Я помнил наши телефонные разговоры, помнил, как мы с ним встречались, как он говорил и размахивал руками; помнил книги, которые он написал. Я решил, что не стану искать его имя в Интернете. Я просто постараюсь вспомнить. Буду ходить взад-вперед и вспоминать, пока не вспомню. Мне почему-то взбрело в голову, что если я не смогу вспомнить, как его звали, то выйдет так, что его и вовсе на свете не было. Глупости, конечно, но все же…

«Человека, который забыл Рэя Брэдбери» я написал на 90-летний юбилей Рэя Брэдбери – как способ объяснить, какое сильное впечатление Рэй Брэдбери произвел на меня еще в детстве, а потом – снова, когда я вырос, и по возможности сказать о том, какое важное дело он сделал для всего мира. Это было и любовное письмо, и благодарность, и подарок на день рождения – все сразу – невероятному писателю, который научил мечтать, открыл мне правду о словах и о том, на что они способны, и ни разу за всю мою жизнь не разочаровал меня ни как читателя, ни просто как человека.

Брэдбери был тогда уже прикован к постели, но Дженнифер Брель, мой редактор из издательства «Уильям Морроу», навестила его и прочитала этот рассказ вслух. Он отправил мне видеосообщение со словами благодарности, и у меня нет слов, чтобы выразить, как это для меня было ценно и важно.

Мой друг Марк Эваньер рассказал мне, что познакомился с Рэем Брэдбери лет в одиннадцать или двенадцать. Узнав, что Марк хочет стать писателем, Брэдбери пригласил его в свой кабинет и добрых полдня втолковывал ему одну очень важную вещь: если хочешь стать писателем, надо писать. Каждый день. В настроении ты или нет – неважно. И нельзя написать одну-единственную книгу и на том остановиться. Писать книги – это, конечно, тяжелая работа, но самая лучшая на свете. Потом Марк вырос и стал писателем – серьезным профессиональным писателем.

Что я хочу этим сказать? Да то, что Рэй Брэдбери был способен уделить целых полдня едва знакомому ребенку, который заявил, что хочет стать писателем, когда вырастет.

Рассказы Рэя Брэдбери я впервые открыл для себя еще в детстве. Первый его рассказ, который прочитал, назывался «Возвращение» – он был о человеческом ребенке, который живет в мире странных созданий вроде семейки Аддамс и изо всех сил пытается в него вписаться. И на моей памяти это был первый рассказ, от которого у меня осталось впечатление, что он обращен ко мне лично. Потом мне попалась «Серебряная саранча» – под таким названием в Великобритании были изданы «Марсианские хроники». Я прочитал ее, полюбил всем сердцем и скупил все книги Брэдбери, какие только нашлись в передвижной книжной лавке, посещавшей нашу школу раз в семестр. Из книг Брэдбери я узнал об Эдгаре По. В некоторых рассказах попадались стихотворные цитаты, и неважно, что они были без начала и конца: этих обрывков мне хватало.