Золотая пряжа - Функе Корнелия - Страница 19

– Ayoye! Ta-bar-nak!

Возня. Сопение. Джекобу померещились очертания башенного окна, на фоне которого выступил силуэт его бывшего сокамерника, судя по всему с кем-то боровшегося. Кто бы ни был его соперник, Сильвен победил.

– St-Ciboire! – Он склонился к распростертому у его ног неподвижному телу. – Он на меня набросился, клянусь! Ah benTabarnak! – Сильвен брезгливо поморщился, голос его дрожал.

– Это острозуб, Сильвен.

– Кто? Maudite Marde, кажется, я сломал ему шею.

Последняя реплика прозвучала подавленно. Что ж, по крайней мере, они не притащили в Зазеркалье хладнокровного убийцу.

Джекоб вот уже несколько лет пытался поймать старого кровососа, когда-то приветствовавшего его в этом мире укусом в шею. Помимо всего прочего, острозуб воровал младенцев из колыбелей.

– Ну?

Лиса посмотрела на Джекоба, который едва различал мерцающее пятно зеркала. Трудно было представить, что по другую его сторону не кабинет отца, а складское помещение.

– Может, мне вернуться и поискать Уилла? – спросила Лиса и взяла Джекоба за руку.

– Нет, я сам схожу, как только снова прозрею.

Джекоб отвернулся и пошел вперед. На мгновение ему стало страшно: он представил себе, как эльф наблюдает за ними с той стороны. «У твоей Лисы будут красивые дети. Надеюсь, вы не заставите меня долго ждать». Джекоб стряхнул ее руку, как будто даже право прикасаться к ней продал эльфу.

Это такая игра, Джекоб, – запретный плод. После сделки с эльфом Лиска стала лишь более желанной. Но более или менее – цена одна.

Как ему хотелось разбить это зеркало, но что потом? Теперь окончательно стало ясно, что оно не одно, и пока другие не найдены, это остается единственной дорогой обратно.

– Где мы? – Сильвен встал у башенного окна. – Simonac! Похоже, что-то старинное… Старинное, без дураков.

Джекоб оглянулся на зеркало. Точнее, на пятно, которое различал вместе него.

– Подожди, пока они не придут сами, – угадала его мысли Лиска. – Иначе мы вынудим их разыскивать нас. Не будем усложнять.

Что бы он без нее делал? Нет, так просто он ее не отдаст. Ты не имеешь на это права, Джекоб. Ты не смеешь даже думать об этом.

Никогда. Как же он ненавидел это слово!

Лиска спустилась первой. Джекоб едва не сломал себе шею, когда последовал за ней, вцепившись в закрепленную на окне веревку. Казалось, лишь чудо помогло ему спуститься на землю невредимым. Лиса привалила к двери парочку камней, чтобы в следующий раз было видно, пользовался ли кто-нибудь потайным ходом в их отсутствие.

– Tabarnak! Там такой крохотный человечек! Я знал, что это зеркало творит дьявольщину, но чтоб такое…

Похоже, Сильвен встретил своего первого дупляка. Впервые за все эти годы они провели в Зазеркалье чужака, которому теперь ничто не мешало выболтать их тайну кому угодно в том или другом мире. Джекоб вздохнул. До сих пор он не рассказывал о зеркале даже Хануте.

– Bout de ciarge! Кто это?

Лиса едва сдерживалась от смеха.

– Это дупляк, Сильвен. Береги карманы, они прирожденные воришки.

– Ta-bar-nak!

Судя по восторженной физиономии Сильвена Калеба Фаулера, домой его пока не тянуло.

Старый знакомый

Джон не мог дождаться возвращения в Альбион. Какое бы отвращение ни внушали ему морские путешествия, только на этом острове он и чувствовал себя дома. Альбион предоставил ему убежище, когда жизнь разлетелась на тысячи осколков, и Джон уже не чаял что-нибудь из них собрать. Там он получил и признание, которого долгие годы напрасно добивался в своем мире, и женщину, которая его боготворила. Кого заботило, что жил он с чужим лицом?

Так много причин быть счастливым, почему же Джон до сих пор таковым себя не чувствовал? Потому что счастья не существует. Голос разума вмиг обрывал праздные мысли, но Джон давно научился его игнорировать.

Он позаботится о том, чтобы его возвращение обставили с помпой. В конце концов, он оправдал надежды Уилфреда Альбийского.

Бесшабашному нравилось быть королевским посланником. Даже вооруженные охранники – бесплатное приложение к должности, которое он до сих пор был вынужден терпеть, – не казались в это июньское утро такими навязчивыми. От одного из них так несло чесноком, что Джон отворачивал лицо, отдавая распоряжения из окна кареты. В Кале им надо быть самое позднее через три часа. Из Дункерка паромы в Альбион отходили гораздо чаще, однако Дункерк находился во Фландрии, вот уже два месяца оккупированной гоилами, поэтому Джон настоял на том, чтобы переправляться в Кале. Командовавший его телохранителями офицер снисходительно заметил, что даже гоилы блюдут международные соглашения и вряд ли отважатся нападать на королевского посланника. Джон подозрительно поднял брови: уж не держит ли молодой человек его за труса? Собственно, храбрецом Джон и сам себя не считал, хотя четыре года гоильских застенков до некоторой степени извиняли его осторожность.

Фландрия стала легкой добычей, с тех пор как предназначенное ей оружие упокоилось на дне морском. И корабли, и потопившие их самолеты были сконструированы по проектам Джона. Странное чувство, будто сам с собой играешь в войнушку.

За окнами кареты проплывали цветущие луга и яблоневые сады, и Джон решил на время забыть о политике. Лотарингия прекрасная страна, и здесь знают толк в еде и напитках. Даже Морж выписал себе шеф-повара из Лютеции, хоть и не любил об этом распространяться, а погреба с лотарингским вином охранял едва ли не строже, чем сокровищницы. Джон достал корзину с продуктами, собранную ему в дорогу по приказу Горбуна. Гусиный паштет, приправленный соусом из лебединого жира, соловьиный мед, фаршированные улитки, окорочка ведьминых лягушек, слоеный торт со съедобным золотом. Не так-то просто откупорить бутылку красного вина в подпрыгивающей на камнях карете, но уже первый глоток оправдал все усилия. Обнаружился и хрустальный бокал, завернутый в салфетку из лотарингского сукна. На его дне Бесшабашному померещился остроносый профиль Арсена Лелу. Джон одним глотком осушил бокал, словно желая таким образом избавиться от неприятного видения.

Секретные службы короля Уилфреда не так всеведущи, как о них говорят. Джекоб Бесшабашный пережил разгром альбийского флота.

Это значило, что оба его сына живы. Отрадная новость, ничего не скажешь, хотя об Уилле Джон вспоминал гораздо реже. Его любимцем оставался Джекоб, в то время как Розамунда всегда отдавала предпочтение младшему. Джон женился на ней из-за ее прославленных предков, любовь если и вспыхнула, то слишком поздно. Не то чтобы к тому времени ответное чувство в груди Розамунды совсем угасло, просто на ее долю выпали уж слишком тяжелые испытания. Какая любовь в состоянии выдержать столько разочарований? Джон никогда не был мужчиной, которого любила Розамунда.

Внезапно лошади встали, так что Джон забрызгал рубашку вином. «Хорошие дороги, – подумалось ему, – вот на что в следующий раз следует обратить внимание короля. Без этого и речи не может быть ни о каком прогрессе». Джон выковыривал из улиточьей раковины остатки паштета, когда руки его вдруг задрожали.

Только потом он услышал выстрелы и прижал лицо к окошку кареты.

Солдат, от которого пахло чесноком, лежал с окровавленным лицом возле своей лошади. Второго нигде не было видно. Джон негнущимися пальцами потянул из кобуры револьвер, – то была его особая, усовершенствованная модель, хотя с виду оружие ничем не отличалось от обычного. Но даже им Джон не смог бы сделать больше шести выстрелов зараз.

Подъехавший к повозке молодой человек в ладно скроенном сюртуке мало походил на разбойника. Хотя иные из них одеваются как князья, особенно те, кто выдает себя за заступников бедных. Путешествовать по дорогам Альбиона так же небезопасно, поэтому Джон уже дважды попадал в их руки. С тех пор он безуспешно убеждал Моржа поднять налог, который шел на финансирование дорожных патрулей.