Рассвет - Майер Стефани Морган - Страница 13

– Я тебе позвоню, как только узнаю, куда мы летим, – пообещала я, обнимая ее на прощание. Вот уж кто с ума сходит от неизвестности – мама терпеть не может сюрпризы… особенно если ее в тайну не посвятили.

– Я вам все расскажу, как только Белла уедет, – перебила Элис, самодовольно улыбаясь при виде моей обиженной физиономии. Ну вот! Несправедливо, что я узнаю все самой последней.

– Приезжайте к нам с Филом поскорее. Вам надо на юг, хоть на солнышке погреетесь, – настаивала Рене.

– Сегодня дождя не было! – возразила я, ловко увиливая от обещания.

– Только чудом.

– Все готово! – объявила Элис. – Вещи в машине, Джаспер ее сейчас подгонит. – И она поволокла меня к лестнице. Рене кинулась за нами, пытаясь обнять меня на ходу.

– Мам, я люблю тебя, – шепнула я, спускаясь. – Как хорошо, что ты с Филом. Берегите друг друга.

– Я тебя тоже люблю, Белла, солнышко!

– Пока, мама. Люблю тебя, – еще раз повторила я прерывающимся голосом.

Эдвард ждал внизу, протягивая мне руку. Я сжала его ладонь, но мой взгляд тут же обеспокоенно забегал по небольшой группке собравшихся нас провожать.

– Где папа? – Я никак не могла его найти.

– Вон он, – вполголоса ответил Эдвард и потянул меня за собой.

Гости расступились. Чарли, оказывается, неуклюже подпирал стену позади всех, как будто нарочно спрятался. Покрасневшие глаза подтвердили мою догадку.

– Ой, пап…

Я прижалась к нему, не сдерживая льющиеся ручьем слезы, – что-то у меня сегодня глаза на мокром месте. Папа успокаивающе похлопал меня по спине.

– Ну, что ты, что ты… Так на самолет опоздаешь.

Нелегко было сказать Чарли, как я его люблю, – в этом мы с ним похожи: нам проще перевести разговор на пустяки, чем признаться в чувствах. Нет уж, надо отбросить смущение.

– Я всегда буду любить тебя, пап. Не забывай.

– Я тоже, Беллз. Любил и буду любить.

Мы одновременно чмокнули друг друга в щеку.

– Позвони! – напомнил он.

– Обязательно, – пообещала я, зная, что больше ничего обещать не могу. Только звонить. Маме с папой нельзя больше со мной видеться, я стану совсем другой – и крайне опасной.

– Тогда поезжай, – глухо напутствовал папа. – А то опоздаете.

Гости снова расступились. Эдвард, шагая к выходу, обнял меня покрепче.

– Ну что, готова?

– Да! – И это была чистая правда.

Под всеобщие аплодисменты Эдвард поцеловал меня в дверях, и мы кинулись к машине, осыпаемые рисовым дождем. Большая часть пролетела мимо, но чья-то метко запущенная горсть (наверняка Эмметт!) срикошетила от спины Эдварда и угодила прямо в меня.

Машина тоже купалась в цветах – длинные гирлянды тянулись вдоль корпуса, а позади болтались привязанные к бамперу невесомыми газовыми лентами туфли – ни разу не надетая дизайнерская обувь.

Я пробралась в машину, пока Эдвард прикрывал меня от рисового града, и он скользнул следом. Машина рванула с места, я успела помахать рукой в окно и крикнуть «Люблю вас!» всем родным, собравшимся у дверей.

Последнее, что я успела заметить, были мои родители. Фил нежно обнимал маму за плечи. Она обвила его рукой за талию, но другой держала за руку папу. Настоящая симфония разных образов любви. Картина показалась мне весьма оптимистичной.

Эдвард сжал мою руку.

– Я люблю тебя!

Я прижалась к его плечу и процитировала им же сказанное:

– Поэтому мы здесь.

Он коснулся губами моих волос.

Когда мы выехали на темное шоссе, и Эдвард по-настоящему прибавил газу, сквозь урчание мотора донесся какой-то звук. Из леса. Если слышно мне, то Эдварду тем более. Но он не произнес ни слова. Я тоже промолчала.

Пронзительный, полный тоски вой затихал вдали, пока не смолк совсем.

5. Остров Эсми

– Хьюстон? – удивилась я, когда в Сиэтле мы прошли на посадку.

– Промежуточная остановка, – с улыбкой пояснил Эдвард.

Потом я почувствовала, как он меня будит, хотя только на секундочку задремала. Полусонная, я тащилась за ним по аэропорту, после каждого моргания заново вспоминая, как открывать глаза. Поэтому, когда мы остановились в зале международных вылетов и встали в очередь на регистрацию, до меня не сразу дошло.

– Рио-де-Жанейро? – уже с беспокойством переспросила я, прочитав надпись на мониторе.

– Тоже пересадка, – кивнул Эдвард.

Перелет оказался долгим, но мы устроились с комфортом в салоне первого класса, и я уснула в объятиях Эдварда. На этот раз поспать удалось как следует. Я проснулась неожиданно бодрой, когда самолет уже начал заходить на посадку. В иллюминаторы проникали косые лучи заходящего солнца.

Вопреки моим предположениям, мы не остались в аэропорту и не пошли пересаживаться на следующий рейс. Такси мчало нас по темным улицам Рио, где кипела бурная жизнь. Не разобрав ни слова из того, что Эдвард на беглом португальском объяснял водителю, я сообразила, что мы, судя по всему, едем в гостиницу, переночевать и набраться сил перед следующим этапом путешествия. В животе шевельнулось что-то похожее на мандраж. Такси летело по бурлящим улицам, но вот оживление заметно спало, и впереди показалась западная окраина города, вдающаяся в океан.

Такси затормозило в доках.

Эдвард уверенно зашагал вдоль белоснежных яхт, покачивающихся на темной воде. Та, у которой он остановился, казалась поменьше и стройнее остальных – сразу видно, скоростная, а не плавучий дом. При этом все равно роскошная, просто более изящная. Эдвард ловко, несмотря на тяжеленные чемоданы, прыгнул на борт. Сгрузив багаж на палубу, он протянул руку, помогая мне забраться.

Я молча смотрела, как он готовит яхту к отплытию, поражаясь его уверенным и точным движениям – он ведь никогда даже не упоминал, что интересуется морем. С другой стороны, когда у него что-то получалось не идеально?

Мы взяли курс на восток, в открытый океан, и я попыталась восстановить в памяти школьную географию. Хм… Не припомню ничего существенного к востоку от Бразилии… Разве что Африка?

Эдвард вел яхту полным ходом прямо вперед, пока огни Рио не растаяли за кормой. На лице его сияла восторженная улыбка – движение, скорость, что еще нужно для счастья… Яхта рассекла носом волну, и меня окатило фонтаном брызг.

Наконец упорно сдерживаемое любопытство взяло верх.

– А нам еще долго плыть?

Вряд ли Эдвард позабыл о моих человеческих слабостях, но мало ли – вдруг он решит пожить какое-то время на этом суденышке?

– Полчаса примерно. – Заметив, как я вцепилась в сиденье, он улыбнулся.

Ну-ну… Он, в конце концов, вампир. Может и в Атлантиду увезти.

Прошло двадцать минут, и я услышала, как Эдвард зовет меня, перекрикивая рев мотора.

– Белла, смотри! – Он показывал куда-то вперед.

Там ничего не было, только кромешная тьма и лунная дорожка на воде. Но присмотревшись получше, я разглядела темное пятно на посеребренных лунным светом волнах. Я прищурилась, и силуэт обрел очертания. Приземистый неправильный треугольник, один угол тянется длинным хвостом, зарываясь в волны. Мы подошли поближе, и верхняя кромка треугольника закачалась под легким бризом пушистыми перьями.

Я моргнула, и образ вдруг сложился в одно целое – прямо по курсу из океана вставал крошечный островок с раскидистыми пальмами и сияющим под луной пляжем.

– Где мы? – прошептала я в изумлении. Яхта тем временем огибала остров, двигаясь к северной оконечности.

Эдвард умудрился расслышать мой шепот за рокотом двигателя и расплылся в широченной сияющей улыбке.

– Это остров Эсми.

Яхта с картинной точностью причалила к выбеленному лунным светом деревянному пирсу. Эдвард заглушил мотор, и мир погрузился в непривычно глубокую тишину. Только плеск волн за бортом и шелест бриза в пальмах. Воздух теплый, влажный и напоен ароматами – как в ванной после горячего душа.

– Эсми? – Я переспросила вполголоса, но в ночной тишине вопрос все равно прозвучал чересчур громко.

– Подарок от Карлайла. Эсми нам его любезно одолжила.