Кто следит за Амандой? - Тейлор Дженел - Страница 11

Аманда посмотрела на сестер. Непохоже было, чтобы новость их очень расстроила. На их лицах, скорее, отражалось... любопытство.

– Читай дальше, – попросила Оливия.

– «Как изложено моим адвокатом Джорджем Харрисом, – продолжила Аманда, – Аманда должна в точности следовать моим инструкциям, в противном случае ее право на наследство потеряет законную силу».

– Не важно, какие там инструкции, кто узнает, следует она им или нет? – спросила Айви.

Аманда продолжила чтение:

– «Чтобы гарантировать соблюдение условий завещания, за Амандой будет установлено постоянное наблюдение».

Аманда испуганно выронила письмо, словно это была дохлая мышь. Листок с сухим шелестом опустился на коврик.

– За мной будут наблюдать? – повторила Аманда. – Постоянно?

Оливия и Айви переглянулись.

– Звучит жутковато, – сказала Оливия.

– Да уж, – согласилась Айви. – Мне это совсем не нравится, хотя бы потому, что я полицейский.

– Прочти дальше, – предложила Оливия. – Возможно, дальше последует объяснение, кто будет твоим сторожевым псом.

Аманда сделала глубокий вдох, подняла листок и продолжила читать вслух:

– «Аманде будет позволено допустить два отступления отданных ей указаний. В случае третьего нарушения условий право наследования потеряет законную силу».

– Отступления, нарушения? – переспросила Айви. – Какие, скажите на милость?..

– «Аманда должна переехать в особняк в следующую субботу, – читала Аманда. – Она должна пользоваться красной спальней, а детская ее сына будет в голубой комнате. До своего замужества она не должна входить в белую комнату».

– Это просто бред какой-то! – воскликнула Оливия. – А что это за ерунда с белой комнатой?

Аманда глубоко вздохнула.

– Мне вообще все это не нравится. Слушайте дальше. «Аманда должна прожить в особняке не менее месяца. В течение каждого из этих тридцати дней Аманда должна дважды в день в течение часа сидеть на коричневом кожаном диване в главной гостиной».

Оливия и Айви вновь переглянулись.

– Я в этом особняке была только пару раз, – сказала Оливия. – И на этом диване я сидела. Он стоит как раз напротив камина, над которым висит наша фотография.

– Я помню, как мы фотографировались в Мэне! – задумчиво произнесла Айви. – Тем летом мне было семнадцать. Каким гадким утенком я была тогда!

Аманда и Оливия рассмеялись.

– Мне всегда казалось странным, что отец держит эту фотографию в особняке, и именно в той комнате, где проводит так много времени, – сказала Оливия. – Зачем держать перед глазами портреты дочерей, к которым ты не проявляешь никакого интереса?

– Кто может понять Уильяма Седжуика? – ответила Аманда, покачав головой.

Она вновь посмотрела на письмо: дальше шли еще такие же бессмысленные инструкции по поводу того, что нельзя трогать, куда не следует заглядывать, а также некоторые юридические детали, полное имя и адрес адвоката Уильяма. Аманда положила письмо и откинулась на спинку стула, обхватив руками кружку с чаем. Она смотрела на своих сестер, обсуждавших странности отца, словно все это было в порядке вещей. Какая домашняя картина – три сестры беседуют за чашкой чая.

Между ними завязывалось некое подобие дружеских отношений. Что бы там ни было, но это письмо и безумные условия завещания делали такие отношения возможными. И это радовало Аманду.

Неожиданно из спальни раздался плач, Оливия и Айви вскочили.

– Наверное, мы его разбудили, – сказала Айви.

– Нет, – с улыбкой ответила Аманда, – ему пора просыпаться.

Она направилась в спальню, чтобы принести Томми познакомиться с тетушками, если только они не начнут говорить, что у них срочные дела и им пора бежать.

– Ой! – воскликнула Оливия. – Какой чудесный малыш!

При виде ребенка выражение ее лица смягчилось.

– Просто замечательный, – проворковала Айви, погладив его пальцем по щечке.

– Ну, мне пора, – сказала Оливия, доставая пальто из шкафа в прихожей. – У меня срочные дела, ведь на следующей неделе мой редактор отправляет меня в Париж на показ мод. Меня не будет в Нью-Йорке почти месяц.

«Это как раз мой испытательный срок, который я должна провести в особняке», – подумала Аманда разочарованно.

– Я тоже должна уехать на несколько недель, – сказала Айви. – Мы с Декланом собираемся в Ирландию навестить его родителей, повидать его друзей и родственников, которые не смогут приехать на свадьбу. Я так волнуюсь! – На ее лицо легла тень. – Как бы мне хотелось, чтобы он понравился моему отцу и чтобы он одобрил мой выбор, – сказала Айви. – Раньше хоть было время попытаться заставить его изменить свое мнение, но теперь...

– Самое главное – это твои чувства, – сказала ей Аманда.

– Это точно, – поддержала ее Оливия. Она натянула на голову черную вязаную шапочку. – И не забывай, что для Уильяма никто не был достаточно хорош. Даже его собственные дочери.

– Звучит резко, но, к сожалению, абсолютно верно, – согласилась Айви, накидывая пальто.

Аманда кивнула:

– Что ж, возможно, содержимое этих конвертов поможет нам понять загадочного Уильяма Седжуика, нашего отца, которого мы практически не знали.

– Желаю удачи на новом месте, – сказала Айви Аманде. – И все-таки мне совсем не нравится эта идея со слежкой, но, возможно, это уловка, призванная заставить тебя не уклоняться от предписаний.

– Уверена, что так оно и есть, – сказала Оливия. – Я хочу сказать, что вряд ли он нанял кого-то в доме, чтобы за тобой шпионили внутри.

– Верно, – сказала Аманда, почувствовав некоторое облегчение. – В любом случае я еще не решила, соглашусь ли я на столь эксцентричные условия, – сказала она. – Не уверена, что мне вообще нужен этот особняк. Я не провела там ни одного дня. И не думаю, что буду чувствовать себя там уютно сейчас, когда отца уже нет. Меня с этим особняком ничто не связывает.

– Может быть, он хочет это изменить, – предположила Айви.

– Из могилы, – добавила Оливия. Аманда пожала плечами:

– Думаю, мне необходимо все это хорошенько обдумать.

Оливия понимающе кивнула:

– Ну а если ты все-таки решишься принять условия завещания, то тебе, пожалуй, следует держать это письмо при себе, чтобы не забыть, в какие комнаты тебе можно входить, а в какие нельзя. Может быть, там установлены «жучки», или скрытые камеры, или что-нибудь в этом роде.

Глаза Айви округлились.

– Чокнуться можно!

Аманда улыбнулась. После нескольких комплиментов в адрес Томми и слов прощания Оливия и Айви вышли.

Аманда немного подождала, пока они спустятся, потом выглянула из окна. На противоположной стороне улицы под навесом, засунув руки в карманы, стоял мужчина. Аманда не очень хорошо могла его разглядеть при слабом освещении, но казалось, что он смотрит на ее окна. Аманда ахнула и отступила в глубь комнаты. Неужели за ней уже наблюдают?

Она постояла рядом с окном и вновь выглянула, на этот раз осторожно, стараясь остаться незамеченной. Она увидела, как Айви села в свой полицейский автомобиль, припаркованный перед зданием, а Оливия уселась на заднее сиденье ожидавшего ее седана. Мужчина все еще стоял на прежнем месте.

Аманда пыталась рассмотреть его, но лицо мужчины оставалось в тени. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина, на вид лет тридцати с небольшим. Шляпа, надвинутая на глаза, не позволяла рассмотреть, какого цвета у него волосы.

«Это может быть, кто угодно, – пыталась убедить себя Аманда. – Не становись параноиком только потому, что ты получила странное письмо».

Аманда снова посмотрела в окно. Мужчина исчез.

Так-так, раздумывал Этан, наблюдая, как светская красотка и девушка-полицейский выходят из скромного дома, в котором жила Аманда. Они непринужденно болтали, как старые добрые приятельницы, как сестры, как закадычные подруги.

Он засомневался, уместно ли здесь это клише. Может быть, сестер Седжуик переполняло чувство возмущения по поводу того, как отец с ними обошелся? Может быть, они только и ждали, когда драгоценный папаша отдаст концы, и они смогут заполучить его миллионы?