Проклятое клеймо - Шейнин Лев Романович - Страница 9

И снова, как и тогда в Нюрнберге, трепетно следит притихший и взволнованный зал за кадрами старой хроники, смонтированными в этом поразительном фильме. Трагические и грозные события первой половины нашего века оживают на экране. Кинематограф чудодейственно переносит нас на много лет назад, и снова предстает веред нашими глазами то, что мы не имеем права, не смеем никогда, ни за что, нигде забывать!

— Смотрите, люди,— как бы говорит этот фильм,— смотрите и помните: вот как все это было в начале века, вот как, почему и для кого готовилась первая мировая война; вот те, кто ее готовил,— германские промышленные короли; вот их лица, их биографии, их богатства, которые они хотели преумножить ценой войны; вот их маршалы и генералы — кровавые холуи своих хозяев; вот их пышные мундиры и пышные клятвы, их лживые лозунги и заверения, которыми они обманывали миллионы людей, отравляя, как наркотиками, их сознание, "чтобы заставить их отдать свои жизни и лишить жизни других во имя этих «королей»; вот как все это случилось и вот к чему это привело, смотрите, запоминайте, будьте бдительны!..,

А вот как через много лет это снова началось, началось в тех же разбойничьих целях, во имя корыстных интересов той же ничтожной кучки людей, теми же методами и способами, с теми же лживыми и преступными лозунгами,— смотрите, запоминайте, не дайте в третий раз себя обмануть!..

И на экране кадр за кадром, год за годом идут трагические события подготовки и осуществления второй мировой войны.

Не случайно, что зловещая эстафета передается в руки новых убийц с героями» первой мировой войны. Не случайно, и что Гинденбург передает ее Гитлеру, а за их спинами все те же Круппы, Флики, Симменсы, не случайно!..

Не случайно, что мы видим одни и те же лица, одни и те же цели, одну и ту же географию, слышим одни и те же речи и лозунги, не случайно!..

Так подлинные документы раскрывают дьявольскую кухню подготовки новой мировой войны. И сегодняшние главные военные преступники в угаре, дыму и копоти своей дьявольской кухни так торопятся, что даже не имеют времени спря-> тать в воду концы: вчерашние гитлеровские генералы, объявленные военными преступниками, под теми же фамилиями и почти в тех же самых мундирах сегодня командуют новыми германскими дивизиями. Вот они, эти фамилии и эти уголовные биографии. Кессельринг, тот самый Кессельринг, который был осужден как преступник к смертной казни международным судом, теперь освобожден и снова возглавляет фашистский «Стальной шлем». Генерал Хойзингер, разрабатывавший в штабе Гитлера планы нападения на страны Европы, призван на службу в НАТО. Гитлеровский генерал Шпейдель — автор «тактики сожженной земли», на совести которого тысячи взорванных городов, кровь и слезы миллионов людей,— вступил на пост командующего сухопутными силами НАТО в Центральной зоне Европы. О его карьере палача мы еще расскажем на страницах этой книги.

. Флик, тот самый Флик, который сидел на скамье подсудимых в Нюрнберге, дрожа от страха перед виселицей, хорошо сознавая, что он вполне ее заслужил,— этот самый Флик сегодня снова управляет своими военными заводами и своими миллионами, как и десятки других, признанных преступниками и осужденных международным судом, а теперь снова освобожденных и стоящих у власти в Западной Германии...

А Бенк, а Манштейн, а многие другие?!

Те же лица, те же цели, те же методы!...

Да, это не должно повториться, и трудно найти более верное название для этого документального, волнующего фильма!

Но, для того чтобы это не повторилось в третий раз, как уже однажды повторилось во второй, не надо забывать об истории и надо помнить о том, как это случилось, кто это организовал, в чьих интересах все это делалось,..

Есть события, которые кощунственно забывать.

Есть события, о которых надо напоминать настойчиво и терпеливо, взволнованно и смело.

Есть события, которые человечество может и обязано предупредить.

ПРОКЛЯТОЕ КЛЕЙМО

1

НАРОДЫ мира никогда не забудут осени 1943 года, никогда не забудут, как в самом разгаре войны, когда Европа еще содрогалась от гула артиллерийских канонад и багровых отсветов пылавших городов, когда еще целые области и государства изнывали- под игом фашизма и день и ночь дымили трубы Майданека и Освенцима, Треблинки и Бухенвальда, из Москвы прозвучали на весь мир уверенные, гневные, предостерегающие слова:

«...Немцы, которые принимали участие в массовых расстрелах итальянских офицеров или в казнях французских, нидерландских, бельгийских и норвежских заложников или критских крестьян, или же те, которые принимали участие в истреблении, которому был подвергнут народ Польши, или в истреблении населения на территории Советского Союза, которые сейчас очищаются от врага, — должны знать, что они будут отправлены обратно в места их преступлений и будут судимы на месте народами, над которыми они совершили насилие. Пусть те, кто еще не обагрил своих рук невинной кровью, учтут это, чтобы не оказаться в числе виновных, ибо три союзные державы наверняка найдут их даже на краю света и передадут их в руки их обвинителей с тем, чтобы могло совершиться правосудие».

Да, руководители трех правительств подписали тогда эту «Декларацию об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства», дав народам мира священное обязательство, прозвучавшее, как торжественная клятва, перед лицом миллионов мертвецов, перед еще зиявшими могилами и рвами, перед нескончаемыми штабелями задушенных детей, повешенных и запоротых женщин, замученных стариков и девушек.

Кто же и как выполнил и выполняет теперь эту клятву, данную мертвым и живым в этой, совместной декларации союзных держав? Давайте спросим об этом сегодня, через 15 лет после окончания войны, через годы, прошедшие со дня, когда по приговору Международного военного трибунала были повешены во дворе старой нюрнбергской тюрьмы главные из главных немецких военных преступников. Этот приговор вынес трибунал, созданный по инициативе и настоянию страны, вынесшей самый ожесточенный удар гитлеровских полчищ, опрокинувшей и разгромившей эти полчища, освободившей Европу от фашистского ярма. Этот приговор был вынесен после многих месяцев долгих судебных заседаний, подробного допроса многочисленных свидетелей и потерпевших, скрупулезного рассмотрения страшных вещественных доказательств, каких никогда еще не знала уголовная хроника, вроде данцигского мыла, сваренного из тел казненных, или человеческой кожи, переработанной на бальные перчатки. Этот приговор был вынесен после оглашения огромного количества документов и терпеливого заслушивания речей двадцати с лишним немецких адвокатов, занявших эту «последнюю линию обороны» третьей империи на Нюрнбергском процессе.

Мир знал, что этот процесс был проведен по инициативе Советского государства, верного своему обещанию. Мир видел, как представители этого государства на процессе разоблачали юридические хитросплетения и обходные маневры, мнимую забывчивость и процессуальную казуистику, ложное раскаяние и лицемерные ссылки на гуманизм, симуляцию невменяемости и всяческие провокации.

Скажем прямо: это давалось нелегко. За судейским столом оказались люди разных идеологий, разного мировоззрения, миропонимания. Скажем больше: в составе суда оказался даже такой судья, как, например, де Вабр, матерый реакционер и профашист. Не удивительно, что обрадовавшийся такому «судье» немецкий адвокат Зайдель, защитник Гесса и Франка, возбудил ходатайство приобщить в качестве доказательства речь «одного авторитетного французского юриста», восхвалявшего германский фашизм и, в частности, фашистскую академию права, президентом которой был Франк. «Эту речь, — добавил Зайдель, — вышеупомянутый юрист произнес в Берлине, на торжественном заседании академии права, куда он был приглашен как почетный гость». Адвокат добавил, что этот французский юрист, вероятно, не сочтет для себя затруднительным подтвердить этот факт, поскольку он находится сравнительно недалеко, в этом же зале, за судейским столом... Выслушав это заявление, месье де Вабр стал нервно покусывать свои пышные усы. Это он выступал на торжественном заседании в Берлине. Это он -писал о фашистском режиме за семь лет до того, как развязно усесться в судейское кресло в Нюрнберге: