Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ) - Аредова Дарья Владимировна - Страница 98

— Маша, не... – начал, было, Михал Степаныч, но женщина уже справилась с удивлением и снова решительно подхватила нас под руки.

— Для начала им надо привести себя в порядок, – непререкаемым тоном отрезала она. – Идемте, девочки.

Обрез

Я тащился за Дэннером через лес, а твари разбегались от нас как от чумы, и все, что там наговорил этот покойный оборотень, все больше и больше походило на правду. Вот метнулась в темноту крыса, вот исчез в переплетении узловатых корней волглый морок, а следом за ним улез обратно под землю упырь. Дэннер шел спокойно и уверенно, расчищая нам путь ножом, и пистолет в его руке был не нужен, так, pro forma. А я все никак не хотел поверить.

Только не Селиванов!.. Почему… Черт побери, как это случилось?!

Так я и спросил.

— Когда я Аретейни побежал спасать, – отозвался Дэннер, – я сцепился с Волейнаром. Он меня и укусил. Не жалей, Джонни. Не стою я твоей жалости.

— Заткнись! – не выдержал я, задыхаясь и цепляясь за деревья, чтобы не упасть – крови я потерял довольно много, и в глазах предательски темнело. – Заткнись, чертов идиот… надо было с тобой идти… с-сука…

Дэннер отвел ветку, пропуская меня вперед.

— Прости, – тихо проговорил он. Я, наверное, готов был его пришибить, но сил едва-едва хватало на то, чтобы переставлять ноги.

— И что? – Я послушно нырнул под ветку, обернулся. – Ты теперь оборотень, да?

Дэннер усмехнулся.

— Пока нет. Надеюсь…

Я заметил, что радужка у него отливает фосфорной желтизной. Трансформируется…

Не знаю, почему я вдруг закатил ему истерику. Только я остановился и выкрикнул:

— Ты кретин, Селиванов! И убивать я тебя не стану, понял! И…

— Джонни. – Рука Дэннера легла мне на плечо. – Оставь. Сделанного не воротишь.

Тут в глазах потемнело окончательно, и я сполз по стволу ближайшего дерева. Сил не осталось, болели раны, нанесенные крюком оборотня. Наконец, я сообразил, что для Селиванова теперь стал только обузой, а не помощником. Это никуда не годится.

— Оставь меня. – Было страшно умирать, да что ж поделаешь. Все умирают. – Я тебе только мешать буду.

Но Дэннер, конечно же, молча вздернул меня на ноги и, поддерживая за пояс, продолжил путь. Я всегда знал, что спорить с ним бесполезно.

Лидия

Сверху доносился какой-то шум, но проверить его источник мы не могли. И было страшно. Витька что-то писал в блокноте, Кондор хмурился, а Майя снова уснула. Вынужденное безделье было невыносимым. Может, там люди гибнут, а мы тут сидим, беспомощные, как крысы в клетке. Так продолжалось до тех пор, пока дверь палаты не распахнулась, и внутрь не ввезли каталку, на которой лежала бледная, как смерть Лаэрри. Она едва дышала и, кажется, была без сознания. Кондор рывком сел на кровати.

— Что там? – быстро спросил он у санитаров. Один из ребят обернулся, устало смахнув рукавом пот со лба. Вид у него был мрачный и сосредоточенный.

— Плохо, полковник. Участок сожгли. Полгорода разгромили…

— Кто?! – вскрикнула я. Второй санитар беспомощно развел руками.

— Я не знаю, – сказал он. – Там… толпа какая-то. Много народу. Твари знают, что происходит…

— А Дэннер? – Кондор подобрался, словно хищник перед прыжком. Куда ему, раненому…

— А Дэннер пропал. Ушел искать Нэйси и пропал.

Рыжую унесли получасом позже. Может быть, это была и не она, но других вариантов у меня не было. Я видела только укрытое простыней хрупкое тело на носилках, когда его пронесли мимо нашей двери два угрюмых санитара. Вверху, на улицах Города, что-то грохотало, перекрытие тряслось, с потолка сыпалась штукатурка. Мы не знали, что там происходит. Что-то страшное... Вскоре свет замигал и погас, а спустя несколько минут загорелся снова, только уже слабенько, еле-еле – запустили аварийный генератор.

Майя тревожно косилась на потолок. В затянувшемся молчании неожиданно резко прозвучал голос Кондора.

— Знать бы, кто напал, – сказал он. Майя вздрогнула.

— Я знаю, – сообщила она. – Это из-под земли. Завоевывать пришли.

Полковник резко сел на кровати.

— Что?!..

— Я пришла вас предупредить, – пояснила девочка, неуютно сжимаясь в комочек. – Они меня отпускать не хотели, а я все равно убежала.

Кондор тихонько выругался.

— Ну и как, предупредила в итоге?

— Да. Я Дэннеру сказала, но он, по-моему, мне не поверил...

— Может, и не поверил, но должен был принять к сведению, – сказал полковник. – Я Дэннера хорошо знаю.

— Он не справится с ними. – Я закусила губу. – Там народу много?

— Много, – вздохнула Майя.

— Отлично, – буркнул Кондор. – Хана городу.

Я глянула на его лицо, и немедленно захотелось тихонько завыть. Кондор никогда так не говорил. Он всегда уверял, что есть еще шанс, пусть небольшой, но есть! Теперь же, не найдя на его лице никакой надежды, я растерялась окончательно. Что делать?.. Раньше рядом были те, кто делал нашу жизнь более-менее безопасной и надежной – тот же Кондор, или Дэннер. Казалось, они всегда знали, как исправить ситуацию, и сами – осознанно ли, нет ли – успокаивали окружающих. А теперь... Кондор махнул рукой, Дэннер неизвестно, где.

И сделалось страшно.

Аретейни

И тут я, наконец-то, попала в Храм. Загадочный, манящий, печально известный. Тот самый, в который меня обещал сводить Дэннер, еще тогда, в наш первый день – как же давно это было!.. В который никак не удавалось прийти. Который возвышался над Городом, словно некое фортификационное укрепление, обещая тишину и безопасность, ибо все возможные твари по непостижимым для меня причинам, обходили, облетали и обползали его сторонкой.

Храм, одним словом.

Внутри он меня разочаровал, а вот снаружи, при более внимательном рассмотрении, я сразу же узнала библиотеку имени Ленина.

Ох, как же пообтрепалось старое, некогда величественное, здание за прошедшие века!.. Потускнело, потрескалось, местами обсыпалось – но не покосилось и не развалилось, стоит по-прежнему гордо, хоть и грустно как будто бы – но твердо стоит, ничего ему не сделается, никакие войны его не сломят, и даже само время над ним практически не властно. Пусть и перекрытия обрели неровные дыры, и по стенам поползли извилистые трещины, и крыша провалилась – дом стоит. Высокий, мощный, величественный. И словно бы смотрит на темные опасные улицы черными провалами окон. Удивительно, но время его практически не тронуло. Почему?.. Не знаю. Оно и дух великого русского народа, тот самый, что удалось воспроизвести много-много лет назад в этих самых домах, не покоробило и не сломило.

«Товарищи, разрешите мне поднять еще один последний тост! Я хотел бы поднять тост за здоровье всего русского народа!

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающийся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза!

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне и раньше заслужил звание, если хотите, руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны...

За здоровье русского народа!» – тихо пробормотала я, поднимаясь по обкрошившимся ступеням вслед за Гориславом, навеки врезавшиеся когда-то в память гордые слова. На глаза почему-то навернулись слезы. Знал бы товарищ Сталин, чем кончится история этого самого народа.

А может, она только начинается?..

— Быстрее, – обернулся настоятель. Я прибавила шагу.

Внутри Храм походил на некую безумную помесь коммуны и старообрядческой церкви. Большинство перегородок снесли, и теперь они валялись пыльными грудами битого кирпича, но центральный зал библиотеки остался практически нетронутым. Стеллажи кое-где рухнули, и книги вперемежку с кирпичами почивали на полу. Книги были повсюду – лежали кучами, громоздились стопками, валялись под ногами. Я осторожно переступила «Справочник автомобилиста 2084» и подняла «Историю СССР, конец XX, начало XXI вв». Увесистый том в винно-красном переплете и с вытесненным позолотой гербом на обложке. Целехонький – термопластик. Сдула пыль и зажала книгу подмышкой – для Дэннера. Ему будет интересно почитать, с чего все начиналось.