Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ) - Аредова Дарья Владимировна - Страница 72

А большая тварь, походившая на толстого темно-серого воробья с чересчур огромной для такого туловища длинномордой головой, расправила крылья. И сделалось не видно стаи.

— Если сейчас она ими взмахнет... – глядя на нависшую над головой тварь, тихонько пробормотала Нэйси. Она крепко сжимала мою руку. Я и сама знала, что будет, если тварь взлетит. Мост обрушится.

И нас всех погребет под обломками.

...Все-таки Нэйси соображает быстро. Не зря я взяла ее с собой.

— Бежим! – выдохнула она. – Между лап, в разные стороны. Раз, два, три – побежали!

Мы что есть сил, кинулись под тварь. Только бы не присела... Но она вдруг протяжно вскрикнула, крутанулась на месте, отчего мы с Нэйси, сбитые с ног, кубарем покатились вниз по мосту, к берегу. Все смешалось, я слышала только вопли тварей и чувствовала, как больно врезаются в тело камни, один раз наткнулась на особо крупный, несколько раз мне показалось, будто я переломала себе кости, наконец, впечаталась во что-то и потеряла сознание.

— Алиса!.. Алиса, очнись!..

Не знаю, сколько я так провалялась, Нэйси трясла меня, звала, и было невероятно больно. Я заметила, что у Нэйси голова разбита в двух местах, а руки – один сплошной кровоподтек, бинты изодрались и сползли. Впрочем, они все равно грязные, что толку.

— Вставай скорее! – сказала Нэйси. В довершение ко всему, пошел-таки долгожданный черный дождь. Я досадливо смахнула вязкую черную градину, но она все равно мазалась и воняла. Ощущение было такое, будто облили мазутом. Нэйси застонала, попытавшись подняться и тут же припав на поврежденную ногу.

— Растянула связки, – сквозь зубы процедила она, хватаясь за плечо и снова упрямо пытаясь подняться. – Пойдем. Вон, гляди. – Нэйси кивком головы указала наверх.

Да, картиночка та еще. Мелкие твари окружили крупную и всей стаей – голов сто, не меньше – ее атакуют, а она вертится, недовольно орет и отбивается крыльями.

— Пошли! – дернула меня Нэйси.

И одна тварь таки достала «воробья». Преодолев защиту крыльев и костяного гребня на голове твари, она стремительно метнулась в атаку – ей помогала ее природная нескоординированность. Она ей помогала, она же ее и погубила. С разлета тварь врезалась длинной острой мордой в глаз «воробью», высвободилась, упираясь всеми четырьмя лапами, взлетела и – не успела уклониться от удара огромного крыла. А нас с Нэйси потоком воздуха швырнуло через перила, в реку.

Крик «воробья» был слышен даже сквозь толщу воды, в которую мы погрузились. Надо скорее на поверхность – слопают ведь. Здешняя часть реки наверняка кишит самыми разными тварями. Впрочем, если так – то мы уже не успели. Но ведь попытка – не пытка, так же?..

Я вынырнула, отфыркиваясь, вытащила Нэйси, которая так и не отпустила мою руку – ей было тяжело плавать с поврежденной ногой.

— Быстрее!! – немедленно завопила Нэйси, отчаянно гребя к берегу – бесполезно. Течение подхватило нас и вынесло на середину реки. Настолько сильное, что бороться с ним не получалось, и мы, разбитые, оглушенные, едва удерживались на воде. – Она взлетает!!

Тварь и правда расправила крылья, разбежалась и оттолкнулась.

Мост с грохотом и плеском обрушился, круша ветхие заводские корпуса, твари с криком прыснули в разные стороны.

Тут сзади догнала волна, и нас швырнуло вперед. Моста мы больше не видели.

Дэннер

Сделалось светлее. Я поглядел на небо и удивился еще больше.

Облака таяли, истончались, расползаясь рваной серой ватой, будто кто-то на них вылил банку растворителя. Во всяком случае, впечатление складывалось именно такое. Дождь кончился.

А, к черту облака. Надо спасать Майю.

Я бегом кинулся через полянку напротив участка по мокрой траве, мимо светло-желтой стены корпуса. Перебежал улицу, торопливо всунул ключ в дверь подъезда. Никого вокруг не было. Исчезли даже животные. Не лаяли собаки, не ржали лошади. Тварь летела за мной, звала протяжным клекотом – будто провожала.

Майя по-прежнему лежала у стены. При виде меня она приподнялась и мотнула головой, стараясь прийти в себя.

— Дэннер?.. Это вы? А куда все подевались? Тихо...

— Не двигайся. – Я уложил ее обратно, вытащил нож и осторожно распорол боковой шов на платье. Заскорузлая от крови ткань поддавалась с трудом. Проступили свежие алые пятна. Майя вздрогнула и поморщилась. Застонала, когда я вылил на рану флакончик перекиси – больше нечем было отмочить прилипшую кровавой коркой ткань. Руки слаженно выполняли привычную работу. Для них что убивать привычно, что исцелять. Им все пофигу. – Потерпи.

Она кивнула.

— Спасибо вам.

— Да замолчи уже. Сколько можно благодарить за погром в родном городе? – Я постарался улыбнуться ей. – А, Майя?

Она отвернулась, подняв руку и закусывая кулак, чтобы не застонать.

— Это не погром. Это – революция.

— Я уничтожу врага ради тебя, револю-уци-ияа-а, – рассеянно запел я, извлекая из аптечки стерильные перчатки. – Милая, ты точно в порядке?.. Температура не поднялась, нет?.. Первое апреля, вроде, было уже. Или у вас другой календарь?

— Не смейтесь. Вы, правда, нам очень помогли.

— Вот и хорошо. – Я решил не спорить. Нечего ей силы тратить.

— А почему мы в подъезде?

Я выругался. Надо же, совсем забыл про ключи. Старею. Или мне так хотелось думать, что они у Ласточки?..

— Потому что я идиот. Прости меня. – Я поднялся.

В квартире никого не было. А Ласточка при всем желании не могла выйти через закрытую дверь. При всем моем уважении, люди сквозь стены ходить пока что, не умеют. До сих пор не научились.

Я перетащил Майю на кровать – черт возьми, легкая, точно котенок. Она все же не удержалась, застонала – наверное, слишком резко опустил.

— Потерпи, – сказал я, возвращаясь в подъезд за оставленной аптечкой. Она кивнула и улыбнулась мне.

Я вдруг понял, почему всегда так старательно оберегаю женщин и детей. Надо же, в жизни об этом не задумывался, наверное, если бы случилось, долго бы гадал, а ответ – он простой. Настолько простой, что даже смешно.

Это же наше будущее. Женщины и дети. Мужчины нужны, но они сильнее. И следующее поколение – не нам растить. Женщинам. Я все же безумно хочу, чтобы человечество выжило. Любой ценой. Не одним же тварям на этой земле быть. Это было бы как-то совсем уж грустно. А для чего-то же мы, люди, здесь есть. Что, если как раз для этого? Что скажете?..

— Вы о чем? – спросила Майя.

Кажется, последний вопрос я нечаянно озвучил. Ну, да и ладно, будет, чем отвлечь девочку от боли.

— Я про человечество, – пояснил я, – устраиваясь сбоку от Майи, натягивая перчатки и вскрывая упаковку с иголками-нитками. Положил рядом, принялся осторожно промывать рану. Майя застонала. – Зачем мы здесь?

— Чтобы было равновесие? – ухитрилась выпалить Майя, между двумя моими движениями и снова плотно сжимая губы. Я отвинтил крышку антисептика.

— Наверное. Я тоже так считаю. Должен же кто-то это сделать, правда? Не твари же...

— Что – это?.. Ой!.. Больно...

— Прости. Придется потерпеть. Возродить Природу... Где это тебя так?

— Мечом. Когда бой был... Ай!.. А я побежала вас... пре-дупредить... скоро... скоро к вам люди придут... Ой!.. Дэннер...

Я медленно отвел руки от раны и поймал ее взгляд.

— Я знаю. Этого и следовало ожидать.

— Знаете?! – Майя изумленно распахнула глаза.

— Догадывался, – исправил я. – Майя, скажи... а та женщина, которую я убил – кто она? Она была очень на тебя похожа, я даже решил, было, что это ты. Правда, сейчас, вот, разглядел тебя при свете получше, и в дальнейшем ни за что бы не спутал... – Я тряхнул головой. – Но дело не в этом. Я считал, что ты нас предала. Прости меня, девочка.

Было стыдно. А Майя улыбнулась.

— Ничего. Так и было задумано. Я пыталась вас предупредить, но меня заперли. А она – она моя младшая сестра.