Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ) - Аредова Дарья Владимировна - Страница 70

Желтый огонек.

Значит, я угадала.

Дэннер

Я расседлал и загнал в стойло Эмпидоклюса и, напоследок зачем-то обернувшись на темную размытую дождем дугу моста, направился к подъезду – как вдруг позади послышались чьи-то неровные, торопливые шаги. Я обернулся.

Та-ак, вот и продолжение галлюцинаций. Других предположений быть не может – она же умерла. Я, в конце концов, сам ее убил!

Но она, вопреки здравому смыслу, не желала таять в мокром сером воздухе, как и полагается порядочной галлюцинации. Она догнала меня и, судорожно ухватившись за мою куртку обеими руками, тяжело сползла на асфальт. Дыхание у нее было частым и поверхностным, как бывает при сильной кровопотере, темная коса растрепалась, ленточка вымокла, руки похолодели, по лицу плясали алые лихорадочные пятна. А вот и рана – на боку тонкое темно-коричневое платьице чернело расползающимся кровавым пятном. Дождевая вода на моей куртке покраснела – видимо, она все же зажимала руками рану по дороге. Лиф платья плотно обтягивал тоненькую детскую фигурку – совсем еще ребенок, лет тринадцать навскидку.

Я подхватил ее на руки и почувствовал, как слабеющие окровавленные пальцы, пытаясь ухватиться, скользнули по плечу.

— Дэннер... – едва слышно прохрипела она. – Вы меня помните, Дэннер?.. Это я, Майя из подземного города...

— А... ага, – только и сумел выговорить я, в какой-то прострации перехватывая девчонку поудобнее и чувствуя, как распахнулись глаза. – Погоди... Э-э, Майя?!

Она кивнула, зачем-то вцепившись мне в рубаху. И едва заметно задрожала. Еще бы...

— Ну и дела, – сказал я, прекращая безрезультатно гипнотизировать лужу. – Ничего не понимаю. Я ж тебе нож вогнал в сердце. Вот этими вот руками. – Я попытался, было, поймать взгляд девочки, но она успела довольно шустро для раненой уткнуться носом мне в плечо, стратегически прикрывшись при этом косичкой. Я вздохнул.

Надо к дому шагать.

А что еще мне остается делать, интересно?..

Я вошел в подъезд и принялся подниматься по лестнице.

— Слушай, Майя. Ну, объясни ты мне хотя бы что-нибудь, а. Я же ровным счетом ничего не понимаю.

Майя в ответ захрипела и, деликатно вывернувшись из моих рук, сделала доблестную, но, в целом, совершенно безнадежную попытку идти самостоятельно, уперевшись лбом мне в бок и отчаянно цепляясь за грязно-зеленую стену подъезда. Помотала головой, отчего ей, видимо, сделалось плохо окончательно, и пришлось снова ее подхватить. Зажившие раны отозвались далекой быстрой иголочкой почти незаметной боли. А хорошие у них медики, в другом мире. Интересно, моя... тьфу ты, черт... я хотел сказать, Аретейни тоже такой талантище?..

— Виси уж, – процедил я сквозь стиснутые зубы – что-что, а все же, – хоть и немного, – но больно. – Героиня... – Мы поднялись на следующий пролет, где я едва не припечатал Майей о батарею центрального отопления. – Как там дела-то, в городе?

Майя шевельнулась, поудобнее обхватывая меня за шею слабеющими руками. Речь у нее сделалась совсем тихой и невнятной. Плохо.

— Н-нет, – разобрал я. – Вы... вы нам помогли.

— Я?! – окончательно ошалел ваш рассказчик, вследствие крайнего изумления стукаясь о все ту же несчастную батарею и даже останавливаясь. – Чем же это, интересно? Тем, что охрану на воротах города перерезал или тем, что охотников расстрелял?.. Да мне, если хочешь знать, до сих пор стыдно.

Майя бессильно откинулась мне на плечо. Глаза лихорадочно блестели из-под полуприкрытых век. Черт!..

Черт, черт, черт! Ну, я и тормозной механизм ходячий! В туман же уйдет девка, вот-вот концы отдаст – а я тут встал как памятник самому себе!..

Что?.. Ну, да, убил я ее. Ее – да не ее, похоже. Из тумана не возвращаются. К тому же, сейчас я наловчился отличать ребенка от кирси – да хоть бы и под балахоном. Не она это. Просто одно лицо. Странно...

За всеми этими размышлениями я успел взлететь на пять пролетов – черт бы побрал спиралевидные лестницы в подъездах и тех инженеров, которые их проектировали – и ведь, явно спьяну. Нет, ну а вы бы без поллитра спиралевидную лестницу придумали на их месте?.. Полагаю, нет. Без поллитра вас по спирали на ровном месте уж точно не поведет. Хотя... да чего это я, в самом деле, знаю же я вас, ребята. Вы и не такое можете. В бою, к примеру…

А, ладно. Это я от усталости заболтался, не обращайте внимания. Ключи, ввиду занятости рук Майей, извлечь не представлялось возможным, и мне пришлось отпинать окованным сапогом несчастную дверь. Услышав быстрые шаги внутри, я в ожидании Ласточки, привалился плечом к двери и честно попытался отдышаться. А Майя вдруг приоткрыла глаза и заговорила чуть яснее.

— Спасибо вам, Дэннер. Вы очень нам помогли. И я здесь... – тут голос сорвался, и девочка продолжила хриплым полушепотом, – я здесь отчасти затем, чтобы... чтобы поблагодарить вас. – После столь длинной тирады ей пришлось замолчать надолго, снова откинувшись мне на плечо и тяжело переводя дыхание. Ну, чего там Ласточка копается?.. Девка уже бредит... Я вздохнул и осторожненько опустил раненую на пол, принялся стаскивать с себя куртку – нечего ей простужаться, а то кто ж будет детей рожать, не мужики же.

— Давай, перевяжу хоть...

— Дэннер... – Майя перехватила мою руку. – Не нужно... я умру, наверное.

Я нарочито презрительно фыркнул. Чтобы подобные умные мысли из ее головы распугать, и желательно, надолго. Ишь ты, героиня нашлась.

— Еще чего не хватало. Тоже мне, пионерка Лара, лежи уж тихо... – Я, дотянувшись, стукнул в дверь еще разок. Ободрал руку.

В груди неприятно похолодело.

Может, не слышит?.. Или спит?..

Да нет же, я ведь слышал ее шаги!

Никто не отозвался.

Сырой весенний воздух вдруг куда-то исчез, вместе с примесью такого родного запаха влажной извести – дом старый, а под нами, наверное, подземный резервуар... может, метро... когда-то было...

Ненужные, отстраненные мысли проносились в голове, мелькая быстрыми ласточками, тяжелый хрип Майи, казалось, тупым зазубренным ножом вспарывает давящую тишину. Я едва не свалился, вовремя подставил ладони, ощутив легкое покалывание песка и осколков краски в кожу, судорожно вдохнул, стараясь понять, куда же это воздух делся. Голова закружилась.

Что это со мной?.. Раны?..

Нет, вроде, непохоже.

Так, все, некогда! Соберись, Селиванов, соберись! Поднимайся! Да вставай, же, идиот ты недобитый! Можно подумать, хуже не бывало!.. Да что же это...

Я распрямился пружиной, одним движением сдернул с себя куртку, завернул в нее Майю – она была настолько маленькая и хрупкая, что уместилась там почти целиком и, выхватив пистолет, выстрелил в замок на двери. А вот, не поможет. Мне ее не выбить. При всем желании. Эти двери – они крепкие, они как бункер – на случай нападения тварей...

Осознав, наконец-то, что нечего было впустую растрачивать драгоценные патроны и ломать замки, я опустился на ступеньки. Воздух снова появился – да в таких количествах, что у меня даже голова закружилась – как тогда, когда мы все из коллектора вылез... хм, выползли. Пульс набатом отдавался в висках – часто-часто. Кровь побежала по венам с такой скоростью, что у меня мелькнула очередная неуместная мысль, что, вскрой я сейчас себе запястье ножом, струя достанет до потолка.

Вас удивляет, что я думаю про окровавленные потолки в такой момент?.. А что мне еще остается делать – внутрь-то мне не попасть. Майю сейчас лучше не трогать – аптечка аптечкой, но чтобы зашить рану надо одежду срезать. Замерзнет. А в госпиталь я ее просто не донесу – помрет по дороге. Знаете, размышления о всякой ерунде здорово помогают отвлечься, когда плохо.

Интересно, почему у меня всегда не хватает патронов?.. Особенно в самые ответственные моменты. Может, нечего палить по всему, что движется, а, Селиванов, щедрая ты душа?..

Я сплюнул. И ведь никого вниманием не обделю, черт побери. Остальным – меч. Самая экономичная в мире штука.