Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ) - Аредова Дарья Владимировна - Страница 53

Я помолчала, обдумывая полученную информацию.

— А что с охотниками?

Дэннер осторожно переменил позу, перестав гипнотизировать стенку, и ответил не сразу.

— Я немного не рассчитал. Наверное, когда я разбил компьютер, кураторы их убили. Хотя я видел только Лауру, и об остальных мне неизвестно ничего. Может, и нет. Может, она только хотела нам помочь, этого я не знаю. Остается надеяться, что остальные все-таки живы.

Я только сейчас заметила у него шрамы. Он был без рубахи, и здесь было светло, и сделались видны рубцы, рваными багрово-белесыми полосами перехлестывающие тугие жгуты мышц на смуглой коже. Будто били плетью, или огромными когтями. Чистой кожи практически не оставалось, и я с трудом различила в чудовищном переплетении рубцов следы от двух путь охотников. Это твари его так отделали? Спрашивать было неловко, а в горле вдруг встал влажный ком. Это же нечестно! Нечестно... это же, должно быть, так больно...

— Командир, а я домой хочу... – грустно вздохнула Лесли. – Тут страшно...

— Все хотят, – ободряюще улыбнулся Дэннер. – Да только вернуться нам будет не так-то легко.

И в этот самый момент послышалось шуршание шин, а через несколько секунд напротив мягко затормозил странный автомобиль. Он был широкий, с высокой посадкой, по форме напоминающий безумную помесь вездехода и бульдозера в миниатюре. На боку был нарисован неизвестный герб.

— Ну вот, – спокойно резюмировал Дэннер. – Что я вам говорил? Патруль.

Из автомобиля вышли двое в форме и направились к нам.

Дэннер поднял голову, разглядывая незнакомцев с чисто научным интересом в глазах.

— Здрасьте, – сказала Лесли.

— Только подойдите! – сверкнула глазами Нэйси.

— Какими судьбами? – устало поинтересовалась я.

Один из патрульных направил на Дэннера дуло пистолета.

— Сопротивляться не рекомендую, – предупредил второй, извлекая из висевшей на плече сумки четыре пары наручников. Мы переглянулись.

— А кто сопротивляется? – риторически поинтересовался Дэннер.

Дэннер

Итак, нас повязали местные патрульные, и я даже догадываюсь, для чего. Приятного мало.

Оказавшись втянутыми в местные интриги, мы и сами невольно следовали правилам чужой игры – а это все же заставляло нас задуматься о глубинах человеческой натуры и тому подобной философской ерунде, очень красивой на бумаге и крайне бесполезной в жизни. Сейчас нас везли по улицам города со связанными руками, и ничего другого нам, в сущности, не оставалось.

Спустя несколько минут быстрой езды, машина затормозила у портала уже знакомого мне здания мэрии, где нас и препоручили с рук на руки местным стражам порядка. Конвоиры сменились, но оказались не менее обожающими игру в молчанку, чем предыдущие, и на все провокации Лесли, Нэйси и Аретейни реагировали как сытые коты на фантик. То есть, никак не реагировали. А я молчал. Знал, что совсем скоро мы все узнаем. Правда, угомонить друзей у меня не было никакой возможности – я и не пытался.

Мы прошли по длинному коридору, свернули в центральный корпус, поднялись по лестнице. Я почти тащил Ласточку на руках – сама она идти не могла. Нэйси и Лесли все норовили мне помочь, чем – даже сами, похоже, не представляли. Но энтузиазма у них от этого не убавлялось.

Кабинет, в который нас привели, оказался большим и просторным, упаднически-роскошным. У дальней стены солидно расположился тяжелый мраморный стол, заваленный старыми бумагами. Откуда бумага под землей? Из чего, интересно, ее тут делают?.. Неплохо прижились, ничего не скажешь. Остается только восхищаться.

Восхищаться в мои планы не входило. Вместо этого я перехватил Аретейни поудобнее и поглядел на сидящего на краешке стола человека. Человек был низенький и приземистый, полный, удачно вписывающийся в эллипс и одетый в добротный шерстяной костюм. Все в нем было очень аккуратно – и одежда, и сама поза с руками, сложенными на коленях, и тщательно начищенные туфли, и даже лысина. Правда, вот взгляд был цепкий и расчетливый, взгляд человека, привыкшего не задумываться о таких старомодных понятиях, как честь и совесть. У нас в городе таких людей не было. Он оглядел нас с ног до головы, каждого по очереди, будто лошадь покупал – только что не осмотрел зубы. Задержал взгляд на Аретейни.

— Отпусти ее, – коротко велел он. Я усмехнулся.

— Сию секунду, господин. И по какому праву ты мной распоряжаешься, интересно?

Человек лениво перекатился с одного бедра на другое и скрестил ноги.

— А по такому, что ты сейчас выполнишь мой приказ. Или пожалеешь о своем глупом упрямстве.

— Страшно. В обморок падать уже можно?

— А ну, не гони на нашего командира! – выступила вперед Нэйси, сверкая синими глазищами. – А то он те ща покажет, кто тут пожалеет!

— Заткнись, дура. Она что, стоять не может?

— А сам не видишь? – вопросом на вопрос ответил я. – Она ранена.

Нэйси же от такой наглости даже примолкла и больше в нашу дружескую беседу не вмешивалась. Я ждал. Через некоторое время разговор все же возобновился.

— Значит, вы живете на поверхности. Отвечай!

— Я не обязан перед тобой отчитываться. Уместнее было бы мне здесь задавать вопросы.

— Ах, вот как. – Человек-эллипс обернулся, кивнул кому-то у двери во внутренние помещения – и перед нами, связанный и под конвоем, предстал Артур. – А вот этот вот молодой человек утверждает, что ты пришел с поверхности.

Артур дернулся, сверкая глазами. Ласточка тихонько возмущенно ахнула. Я неприязненно скривился.

— Умеете вы допрашивать. И под какими пытками он об этом утверждал, интересно?

— А вот это не твоего ума дело.

— В самом деле? Ну, тогда я молчу, – согласился я, перехватывая Ласточку поудобнее и чувствуя, что меня ведет куда-то вбок. В глазах от долгого стояния на одном месте потемнело.

— Много людей у вас в городе?

— Пошел ты. – Я осторожненько перевел дыхание и тряхнул головой.

— Дэннер, прости! – неожиданно заорал Артур. – Мы не знали... мы думали, ты нас выведешь из этой тюрьмы! Не верь им! Они хотят вас убить!

Удерживающий его солдат отвесил бывшему охотнику затрещину, и парень обмяк. Я заметил свежий шрам у него на груди, над вырезом рубашки. Куратора больше не было.

Нет, ну объясните идиоту, я что, особенный, что ли?! Неужто, до меня никто не догадался раздолбить компьютер к чертовой бабушке – а тут пришел умный я и освободил несчастных детишек?! Вот, не верю! Не верю – и все тут. И делайте со мной все, что захотите.

Далее. И чего же это они мне никакого куратора не запихали, пока я в отключке валялся?.. Не хватило?.. Закончились?.. А может, я такой страшный, или, там, шкура у меня бронированная – хрен разрежешь?! Или меня защитила добрая Майя, не имевшая права меня защищать и находившаяся на стороне врага?.. Нет?.. Или я тут у них самый рыжий?..

А, ну да, самый рыжий. Вопросов больше не имею.

А если серьезно – кто-нибудь, хотя бы один раз, сказал мне правду в этом чертовом городе?! Кто-нибудь – хотя бы на минутку! – не притворялся тем, кем он на самом деле не является?

Ответ неожиданно вспыхнул яркой лампочкой – и он оказался настолько кристально ясным, что я невольно усмехнулся. Черт, неужто, у меня настолько мозги расплавились, что я сразу не догадался? Кровью тварей, ага.

Ну, нафига им ставить куратор тому, кто их выведет на поверхность? Зачем лишний раз рисковать? Охотники-повстанцы, которые состоят... состояли из Артура и Лауры, знали, что робот – каким бы совершенным он ни был – не способен читать мысли. Он просто-напросто чувствует импульсы спинного мозга – а любая, даже самая незначительная, даже не успевшая оформиться в четкую мысль ложь, вызывает нервные импульсы, особенные, ни на что непохожие нервные импульсы, обусловленные волнением человека, задумавшего обман. Элементарно, Ватсон! Охотнички...

К слову, охотнички. Всего-то несогласные с местной властью, жалкое подобие своеобразных революционеров-подпольщиков. А Артур – Артур разведчик, своего рода, lux in tenebris. Шпионит для охотников за местной властью – только и всего... Шпионил. А сейчас его и рассекретили – а вот, нечего было куратор сразу же по поломке центра управления вытаскивать. Спалился, как говорит... в общем, выдал себя. Едем дальше. Так называемые, кирси и гомвели явно не считаются тут за людей – не то рабы, не то искусственно выведенные расы (других версий у меня не было – все же гуманоидов другого... подвида, что ли, да еще и выполняющих за людей самую опасную и тяжелую работу, на которую – и только на которую – у них хватает разума, с о-очень такой немножечко великоватой натяжкой можно назвать людьми). Рабочая сила. Их не жалко.