Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ) - Аредова Дарья Владимировна - Страница 14

Аретейни сникла. Она была теплая и мягкая. И очень, очень хрупкая в руках. Казалось, я могу играть с ней в армрестлинг одним пальцем. Ну, куда ее к тварям? Мне сделалось стыдно.

— Слушай. – Я осторожненько погладил ее по щеке. – Я, правда, вернусь... точно. А тебе туда соваться нельзя, ты раненая. Мне будет не в пример спокойнее, если ты останешься дома, в безопасности. К тому же, неизвестно, сколько мы там пролазим. Мы можем задержаться на несколько дней...

— Рыжий, – сказал Артемис. – отряд ждет.

— Счастливо. – Я быстро поцеловал ее и улыбнулся. – Ну же, пожелай мне удачи.

Она шмыгнула носом и крепко обняла меня за пояс. Затем отстранилась и улыбнулась в ответ. Правда, губы все же дрожали.

— Удачи, – повторила она. – Удачи, ребята. Счастливо, Дэннер.

И тихо прибавила:

— Я буду ждать.

Я помахал рукой и бегом вылетел вслед за Артемисом на лестницу. Затем все же обернулся и протянул ей ключи.

— Держи. Считай, что это залог моего возвращения. Только в темноте на улицу не выходи, и в одиночку по городу не шатайся. Удачи. Да хранит тебя звездный свет.

Слова древнего традиционного пожелания прозвучали тихо и едва различимо. Я никогда не верил ни в мифические звезды, ни в души, бродящие в тумане, ни в каких-либо богов. Что за бред – души в тумане. Туман – он и есть туман. Был человек, а затем его не стало, зачем выдумывать себе сказки в утешение?.. И звезды. Тоже мне, красивая метафора. Небо черное или серое – ну, где там звезды? На что они, вообще, похожи?.. Может, на лампочки?.. На маленькие электрические лампочки, которые кто-то развесил по небу, на линии электропередач... А может, я просто не хочу казаться сам себе ребенком. Не знаю. Но в звезды точно не верю. А вот насчет душ и богов – хм... Откуда-то же это все взялось – все, что вокруг нас. И как-то же мы существуем помимо физической формы. Скажете, нет?.. А отчего же нам тогда сны волшебные снятся? Бывают такие сны... волшебные...

— Рыжий, ты патроны проверил?

— Проверил.

На улице шел дождь. Серая морось мириадами капелек покрывала развороченный асфальт, пеленой растворяла видимость, оседала легкой кисеей на волосах. Капельки приятно охлаждали горящую после ран кожу. Боги, как же я устал…

Они стояли метрах в десяти от подъезда – все тридцать человек – ребята из соседнего отдела и мой отряд. С ними был Веррет, командир. Мне он никогда не нравился – не очень он хороший человек. И работать с ним в паре не хотелось. Мы его звали Полбутылки после одного случая во время рейда. А так – Обрез.

— Здравия желаю, товарищи бойцы! – Я приостановился и приветственно помахал рукой. Ребята разулыбались, Обрез сдержанно кивнул и отвернулся, докуривая сигарету. Как-то не совсем естественно они все на меня отреагировали – я подобные вещи за версту чую. Да и к тому же, не нужно быть гением для того чтобы уловить неискренность. Слово даю, странно они на меня все глядели. Очень странно. Будто знают обо мне что-то плохое, а сказать не решаются.

Ладно, после рейда разберемся. Не устраивать же им сейчас допрос с пристрастием.

Мы двинулись вперед по улице, по развороченному асфальту, обходя черные неровные дыры. Дождевые капли уносились вниз, растворяясь в темноте. Трубы едва слышно гудели и поскрипывали. Стемнело. Видимо, снова серое облако. Или даже черное. Плохо. Черные – они живучие, заразы. Так и будут висеть, пока ветер не подует. Обрез пнул камешек и, поравнявшись со мной, мимоходом проверил наличие аптечки в рюкзаке. Обернувшись, сплюнул в дыру.

— Много их на этот раз, сук. Не заметил?

— Еще бы, – отозвался я, обходя извилистую трещину. Что-то насторожило в его словах. Ну разумеется, вот оно!

— На этот раз?.. – осторожно уточнил я. – А когда был первый, Джонни?..

Обрез покосился на меня своими черными, чуть прищуренными глазами. Во взгляде мелькнуло нечто странно-ускользающее.

— Ты не помнишь, – практически без вопросительной интонации уточнил он. Я обернулся на ходу.

— Нет. Не помню.

— Три года назад.

— Я не помню.

Обрез как-то странно на меня покосился, и мне вдруг показалось, что в холодных и настороженных его глазах мелькнуло сочувствие.

— Оно и к лучшему. – Тут он ускорил шаг и ушел вперед. Я догонять не стал.

Итак, вот оно что. Я, похоже, уже сталкивался с ними. И судя по быстрым косым взглядам окружающих, встреча оказалась не из легких.

Ну что же, в таком случае, мне все ясно.

Вот только мне не нравится, что на меня смотрят точно на тяжелобольного.

Зацепили они меня, что ли?

Датчик, вроде, на меня не пищит. Черт их знает.

Ну да ладно, не время. Вернусь – расспрошу у Кондора.

Коллектор гостеприимно распахнул перед нами черную пасть уводящего вглубь коридора, из которого мощно тянуло миазмами и тепловатым характерным сквозняком. Хорошо, хоть часть обеспечила нас всех непромокаемыми сапогами – жалко, все ж-таки, Чернявого. Я обернулся и невольно фыркнул, разглядев его физиономию. Ехидный комментарий вырвался, как водится, сам собой. Честное слово, я не хотел никого обидеть!

— Не боись, Чернявый, зараза к заразе не пристает, а дерьмо и подавно, не тонет.

— Иди ты!.. – тоскливо простонал Артемис, разбалтывая сапогами жидкую грязь и отпинывая пустой молочный пакетик, еще в незапамятные времена потерявший изначальную расцветку. Вокруг пакетика мутно пузырилась бурая пена. У меня закружилась голова. Ну, надо же, не успел войти, а уже траванулся аммиаком. Я невольно усмехнулся. Старею!.. Это (для справки) в тридцать четыре года.

— Идем, Чернявый. Не отставай.

Голос эхом отдавался от сводчатых осклизлых стен. Я первым выбрался из воды на узенький скользкий «бережок» канала, протянул чернявому руку, помогая забраться следом. За спиной со скрежетом захлопнулась решетка, отделяя нас от выхода на поверхность. В этом было что-то окончательное – теперь пути назад у нас нет. Или они – или мы. Не выполнил задание – можешь не возвращаться. Сражайся, пока можешь, и не оглядывайся назад.

Мы прошли немного вперед и свернули в узенький боковой коридор. Шаги гулко отдавались эхом, вода тихонько журчала и щедро делилась испарениями. Позади кого-то стошнило. Я усмехнулся. Бедный парень. Ничего, привыкнет. Обрез подошел ко мне.

— Как разделяться будем? – спросил он.

— Вы идите направо, мы налево. Встречаемся тут через полчаса, проверьте резервуар в конце коридора. Да, и скажи своим ребятам, не ходить поодиночке. Не менее пяти человек в команде, слышишь? Коридор маленький, за день успеем обследовать все. За пределы города под землей не соваться. Удачи, Джонни.

— Удачи, Дэннер. – Он хлопнул меня по плечу и увел своих в противоположный коридор. Я повторил небольшой инструктаж и добавил еще, чтобы не подходили к морде и хвосту. Эти твари мордой и хвостом цепляют. Ментально... Кондор, наверное, переживает. Ну, что ж поделаешь.

Я подумал об Аретейни – и в груди потеплело. Тоже, наверное, беспокоится. Эта простая мысль вдруг придала сил и уверенности. Я вернусь. И вернусь с победой. Я не имею права ни умереть, ни проиграть. Я вернусь к ней.

Ласточка бестолковая...

Ласточка... А что, забавно. Ей подходит. Когда-то я читал одну старую легенду, будто ласточки приносят на крыльях весну. Только для меня это аллегория. Весна для одного человека ведь тоже весна.

А если для двоих?..

Тут бросило в жар от подобных мыслей, и я себя одернул. Все, довольно, Селиванов. Ты на работе, к слову – если тебя это все еще интересует.

Фонарик выхватывал из темноты поочередно то мусор, то водозаборные решетки, то замшелый кирпич стен. Иногда – с писком убегающую от света крысу. Черт их знает, что в этих коридорах. Тихо и темно, где-то звонко капает вода, и капли будто перекликаются множеством голосов. Мерно гудят трубы, поет ветер на разные голоса – там низкий гудящий бас, там – тоненькая, будто плачущая, флейта, там – неравномерные завывания скрипки. Будто какой-то странный, пугающий оркестр, слаженный в своей жуткой для человеческого восприятия приглушенной какофонии. И звонкий аккомпанемент фортепиано капель. И шорохи отовсюду.