Убрать Картера - Льюис Тед - Страница 22

– Клифф Брамби? – сказал я. – Ты когда-нибудь был в «Клиторпс»? – Кейт кивнул. – Заходил в галерею игровых автоматов и бросал монетку в автомат?

– Да, – ответил Кейт.

– Так вот, наверняка этот автомат принадлежит Брамби. Не исключено, что и вся галерея. Верно, Торпи?

Торпи не ответил.

– Торпи, а где теперь обретается Клифф?

Без ответа.

– Торпи?

– Найдешь его в «Клубе консерваторов». Он бывает там почти каждую пятницу. Играет в снукер.

– А где он живет?

– У него дом в Бернхеме.

– Адрес?

Без ответа.

– Торпи?

– Дом называется «Черепичная крыша». Он построил его примерно год назад.

– Понятно, – сказал я. – Большое спасибо.

Моя хозяйка подала мне чашку чаю.

– Огромное спасибо, миссис Гарфут. Или вы позволите называть вас Эдна?

– Если вы объясните мне, что здесь, черт побери, происходит. Ведь это как-никак мой дом.

Я налил в чай немного виски и помешал.

– Да, – сказал я. – Вы, Эдна, отлично проявили себя в сложившейся ситуации. Поверьте мне.

– Не пытайтесь умаслить меня. Ближе к делу.

Я отпил чаю и встал.

– Сейчас я ничего не могу объяснить, – сказал я. – Мне нужно ненадолго уйти. Кейт обрисует вам картину.

– Кейт?

– О, – сказал я, надевая куртку, – прошу прощения. Эдна, это Кейт. Кейт, это Эдна.

– А кто сказал, что он останется здесь? – недовольно спросила хозяйка.

– Ну, ведь ему придется, не так ли? Пока я не вернусь. Проследи, чтобы Торпи не выходил из комнаты и никуда не звонил.

– Подонок, – проговорил Торпи.

– Одну минутку… – начала хозяйка.

– Спасибо большое, – перебил ее я. – И тебе, Кейт, спасибо. Ты очень помог мне. Я позабочусь о том, чтобы у тебя все было в порядке. Договорились, старик?

На губах Кейта появилась слабая улыбка. – Договорились, старик, – ответил он. Я закрыл дверь и спустился но лестнице.

Сначала я решил попытать счастья в «Клубе консерваторов».

В этом заведении никаких стоек с администратором не было. Я спокойно прошел внутрь. Два игорных автомата, как вышибалы, стояли в начале плохо освещенного коридора. На них никто не играл. По обе стороны коридора были двери в комнаты, а в конце – двойная дверь, из-за которой слышался стук бильярдных шаров. Я прошел по коридору и открыл двойную дверь.

В зале стояло шесть столов, и все были заняты. Лампы, висевшие на тонкой проволоке, которая уходила куда-то ввысь, в бесконечную темноту очень высокого потолка, выглядели по-идиотски. По периметру вдоль стен шел невысокий подиум со скамейками для тех, кто не играет, но хочет понаблюдать за играющими. Брамби не оказалось ни в одной из этих групп. Кроме бильярдных столов, в зале был освещен один угол, в котором находился крохотный бар. Бармен стоял и наблюдал за игрой на ближайшем столе, облокотившись на стойку и подперев руками подбородок. До тех пор, пока не увидел меня.

Бармен выпрямился и нахмурился. Он уже собирался выйти из-за стойки и сказать мне пару ласковых, однако я его опередил. Я оказался у стойки прежде, чем он успел выговорить: «Только для постоянных членов».

– Простите, что так бесцеремонно вторгаюсь в ваш клуб, но у меня срочное сообщение для мистера Брамби. Вы не могли бы подсказать, где его найти?

– Это против правил, – ответил он. – Мы пускаем сюда посторонних только в сопровождении членов клуба.

– Да, я знаю, – сказал я. – Я еще раз извиняюсь за свое вторжение, но у меня срочное дело.

– И никто не допускается после семи, – гнул свое бармен.

– Да, – повторил я, – знаю. Но, видите ли, мне сказали, что мистер Брамби может быть здесь, а возникшая проблема требует его внимания…

– Это связано с его бизнесом, верно? – у бармена взыграло любопытство.

– Нет, не совсем, – ответил я. – Но дело действительно очень срочное.

– Кто вы? – спросил он.

– Друг мистера Брамби. А теперь…

– Никогда раньше вас не видел.

– Да. Я только что из Лондона.

– Вот как?

Я пошел прочь от стойки.

– И куда это вы направились? – окликнул меня бармен.

– Искать мистера Брамби.

– Здесь его искать нечего, – сказал он. – Сегодня мистер Брамби не приходил.

Я повернулся. – Да?

– Да, – сказал он, – и не придет. Сегодня Полицейский бал, не так ли?

Ночь была очень темной, а дорога – узкой. Дворники трудились изо всех сил. Я посмотрел на часы. Люминесцентные стрелки указывали на десять минут второго. Если бал закончился в час, ему понадобится тридцать пять – сорок минут, чтобы доехать до Бернхема. Я опережу его на двадцать минут. Если бал закончится в полвторого или в два, придется долго ждать. Но меня это не волновало.

Дорога пошла под уклон, и в свете фар появился указатель «Бернхем». Я сбавил скорость. Бернхем представлял собой небольшую деревушку, и я не хотел проскочить мимо нужного мне дома.

Как выяснилось, его нельзя было проскочить при всем желании. Я остановился и опустил стекло. Длинный дом с пологой крышей стоял в стороне от дороги на довольно крутом склоне. Он был залит светом. На аллее и вдоль дороги было припарковано множество машин. Наверняка, внутри было шумно, только я не слышал этот шум, я видел людей, которые шумят. Дом был переполнен подростками. Пока мама и мама лижут задницу старшему инспектору, отпрыск устраивает небольшую вечеринку. Звонить в звонок смысла не было. Я сдал задом на травянистую обочину напротив ворот, закурил сигарету и стал наблюдать. Несколько человек вышли из дома, сели в машины и уехали. Один парнишка на четвереньках выполз на лужайку и принялся облевывать бегонии. За время моего ожидания больше ничего не случилось, только окна дома запотели, а музыка стала громче.

Примерно без четверти два новенький «ровер» въехал на аллею и резко затормозил. Двигатель затих.

С минуту или две ничего не происходило. Потом открылась правая передняя дверь, и из машины вылез Клифф Брамби. Выглядел он великолепно: темное двубортное пальто было распахнуто, с шеи свисал белый шелковый шарф с кисточками. Красиво подстриженные седеющие волосы и высокий рост добавляли ему элегантности. Он больше походил сенатора конца прошлого века, вернувшегося из Белого дома, чем на короля игорных автоматов прямиком с Полицейского бала.

Он целую минуту неподвижно стоял, опершись на дверцу машины, и смотрел на дом.

– Проклятье, – сказал он. И не двинулся.

– Эй, Клифф, – послышался женский голос из машины, – не сходи с ума. Потом пожалеешь об этом.

Клифф захлопнул дверцу с той же силой, что и я, когда дрался сегодня с одним из его «шестерок».

– Прибью сучку, – процедил он.

– Клифф… – произнесла женщина в машине. Клифф нарочно медленно пошел по аллее. Остановился он только один раз, чтобы взглянуть на юного кутилу, спавшего в бегониях. Он довольно долго смотрел на него, а потом отвернулся. Дойдя до двери, он не вошел. Он позвонил в звонок, сделал шаг назад и сложил руки на груди. Мелодия оказалась достаточно резкой, чтобы перекрыть шум. За узорчатым стеклом двери появилась фигура в красном. Дверь открылась. Девочка была очень красива. Ее глаза блестели, щечки заливал румянец, и она вся светилась от счастья до той секунды, пока не увидела, кто стоит перед ней.

– Папа, – проговорила она.

– Верно, – сказал Клифф. – Папа-бармалей.

– Но ведь еще только без четверти два, – вслух подумала девочка. – А бал заканчивается в два.

– Тоже верно, – сказал Клифф. – Возможно, это научит тебя никогда не полагаться на факты.

Лицо девочки начало кривиться.

– И вот это ты называешь «позвать несколько друзей на чашку кофе»? – спросил Клифф.

– О-о, – проговорила девочка. Клифф прошел мимо нее в дом.

– Развалились на моей мебели, пьют мою выпивку, блюют на мой…

Остального я не услышал, так как он исчез внутри. Водительская дверь «ровера» открылась, и оттуда вылезла женщина. На ней было белое вечернее платье, очень простое и красивое, и норковая шубка, тоже очень простая и красивая. Проблема заключалась в том, что женщина была толстой, поэтому красота платья и шубки терялась. Она стояла и задумчиво смотрела на дом. Мне трудно было представить, что Клифф проводит с этой женщиной больше времени, чем положено.