Рельсовая война - Тамоников Александр Александрович - Страница 35

— В этом деле слишком много странного.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, хотя бы то, что уже на следующий день меня отстранили от ведения дела. И предупредили, чтобы я забыл об этом случае.

Тимохин обернулся к Локтеву:

— А вот с этого места, пожалуйста, поподробней!

— Вы верно заметили, что убийцы не могли ждать электричку. Это было для них слишком рискованно. И само ожидание, и то, что окровавленную одежду, а также орудия убийства они держали при себе. Но так как в пятницу продолжать работу следственно-оперативная группа не могла — стемнело, то решено было возобновить поиск утром в субботу. Однако утром меня направили на опрос соседей погибшего. А на место преступления выехала бригада Следственного комитета. В принципе так оно и должно быть, такие дела расследует комитет. Но почему-то следователь Следственного комитета не стал развивать поиск, ограничился лишь повторным осмотром места преступления.

— А что бы на его месте сделали вы? — спросил Шепель.

— Я бы осмотрел территорию за железнодорожным полотном. Если убийцы не могли ждать электричку, значит, они имели другой способ убраться из района Горловки.

— А откуда вы узнали, что представители Следственного комитета не осматривали территорию за полотном?

— Знакомый из данного департамента шепнул.

— С этим мы разберемся, — сказал Тимохин, — я хочу знать, кто и каким образом предупредил вас, чтобы вы забыли об убийстве.

— После опроса соседей я вернулся в РОВД, составил положенные бумаги, что находятся в папке, попытался проанализировать ситуацию. Часов в 14 в кабинет вошел заместитель начальника РОВД, капитан Воробьев. Он и предупредил.

— Что за птица этот Воробьев?

— Он у нас недавно, но кто-то явно тащит его наверх по служебной лестнице. Хотя, по большому счету, ему еще участковым поработать не мешало бы.

— Воробьев угрожал вам?

— Нет. Он у нас вежливый. Присел напротив, поинтересовался: как дела? Ответил, что работаю. Он спросил: по убийству алкаша? В смысле Воронова. Я ответил: да. Тогда Воробьев сказал, чтобы я не напрягался, следствием занялся Следственный комитет, а мне, да и нам всем — это его слова — лучше забыть об этом убийстве. Попросил передать ему протоколы. Я отдал копии. Не знаю почему, раньше никогда этого не делал, а тут я взял да и снял копии с протокола, оригиналы сохранил у себя. Думал, новый зам поднимет ор, заметив, что я ему передал, — но нет, прокатило. Наверное, потому, что он уничтожил копии, не успев заметить подмены. Иначе вы сейчас не держали бы в руках пачку с документами.

Шепель проговорил:

— Интересно! Сейчас, командир, я начинаю понимать, что ты оказался прав, решив начать работу с убийства. Очевидно, что Воронова грохнули не случайные грабители. Вопрос, кому он вдруг стал опасен? И чем опасен?

— Когда я опрашивал соседей, то в общем-то никто из них не вызвал подозрений, — сказал Локтев. — О Воронове отзывались не лестно, хотя и сожалели о случившемся. Обычная человеческая реакция. Никто не поддерживал с ним дружеских отношений, не считая собутыльников, да и пил он либо в одиночку, либо со случайными знакомыми, о которых на следующий день и не помнил. Воронов был заядлым рыбаком. Рыбу продавал. Соседи покупали подешевле или меняли на спиртное, этим, собственно, их отношения и ограничивались. Но один сосед меня насторожил.

— Кто? — спросил Тимохин:

— Некто Иван Петрович Розин, пенсионер, 65 лет.

— И чем же он насторожил вас?

— Не знаю. Напряженным он был. Но в принципе не в этом дело. Розин, как выяснилось, никогда раньше не увлекался рыбной ловлей, и вдруг где-то с месяц назад стал постоянно выезжать на рыбалку.

— Все когда-то бывает в первый раз, — заметил Шепель.

— Верно. И, возможно, я не обратил бы на это внимания, если бы Розин утром в день убийства сначала не позвонил бы Воронову, а потом не навестил бы его, якобы для того чтобы купить рыбу.

— А это откуда стало известно? — спросил Тимохин.

— Жена Воронова уходила на работу рано утром. Ей приходилось трудиться на двух работах, чтобы прокормить мужа-тунеядца и как-то содержать семью. Обычно она уходила рано, а в пятницу, 28-го числа, отпросилась в поликлинику, и Розину ответила жена Воронова. Потом Розин, после того, как супруга покойного ушла в поликлинику, заходил к Воронову, якобы для того, чтобы последний научил его рыбачить, и предложил отправиться на эту самую рыбалку. Воронов отказал Розину, сославшись на то, что ему надо ехать в Горловку. Даже жена не знала, что Воронов собирался к бабуле. О поездке знал один Розин.

— Ну это еще ничего не значит, — сказал Шепель.

Тимохин поддержал Михаила:

— Я читал протокол опроса Розина. Да, в поведении соседа погибшего есть странности, но их легко объяснить. Многие люди теряются, когда их допрашивают сотрудники правоохранительных органов. И потом, у Розина железное алиби.

— Вот именно! То его соседи неделями не видят, а то в пятницу он, как специально, весь день вертится на виду у всей улицы. Словно показывая: вот он я, здесь, а не где-то в другом месте. А насчет растерянности, то, я согласен, вы правы, обычные граждане побаиваются милиции. И на допросах или беседах зачастую до того теряются, что несут такую чушь, что приходится одергивать. Это все понятно и объяснимо. Но не в случае с Розиным.

Александр удивился:

— И чем это Розин отличается от остальных граждан? Он, что, был судим, находился под следствием?

— Судим не был, а вот под следствием действительно находился. Десять лет назад его обвиняли в убийстве собственной жены.

— Даже так?

— Так точно! Я поднял то дело. И был очень удивлен, когда не обнаружил в нем ни заключения экспертизы о причинах смерти Людмилы Васильевны Розиной, ни показаний Розина… ничего, кроме заключения следователя, в котором смерть жены Розина представлялась результатом несчастного случая. А я помню то дело. Улик против Ивана Петровича Розина собрали много. И в заключении экспертизы было четко сказано, что смерть женщины наступила от сильного удара тупым предметом в область затылка. И таким предметом мог быть обух топора, молот, массивный железный прут.

— Так, может, женщина действительно сама налетела на этот предмет, поскользнулась, упала и ударилась, к примеру, о наковальню, — спросил Шепель.

— В постановлении следователя Кубаева, который вел то дело, все так и описывается. Мол, Розина споткнулась и сама упала на ступени. А я уверен, что дело было замято. Может быть, Розин дал приличную взятку следователю, а может быть, начальство не стало поднимать шум, но гибель Розиной списали на несчастный случай, и Иван Петрович избежал наказания.

— Если он совершил преступление.

— Я уверен, что совершил. Но мы говорили о поведении граждан при общении с милицией. Так вот Розин, проведший некоторое время в следственном изоляторе, получил опыт общения с милицией. И он не стал бы напрягаться при обычной, в общем-то, беседе с капитаном милиции. И хотя он пытался держать себя в руках, я чувствовал, как Розин на самом деле сильно нервничает. И сейчас я думаю, что убийство Воронова как-то связано с Розиным. Доказательств у меня нет, а вот интуиция подсказывает, что и на этот раз кто-то выводит Розина из-под удара, как и десять лет назад.

— Понятно. Розин… Чем он сейчас занимается, не известно? — спросил Тимофеев.

— Я не знаю. Другими делами завалили.

— Что будем делать, командир? — спросил Шепель.

Александр взглянул на него:

— То, что не сделали правоохранительные органы в лице представителей местного Следственного комитета. Еще раз и более детально осмотрим место убийства Воронина и территорию за железнодорожным полотном. Глядишь, и найдем что-нибудь.

— Если повезет.

— Если смотреть хорошо будем.

Локтев спросил, оживившись:

— Вы возьмете меня с собой?

— А куда ж мы без вас, капитан? — ответил Шепель. — Вы ж сыщик, мы специалисты в другой области. Куда ехать?

Тимохин кивнул Локтеву: