Вымышленные и подлинные истории Алекса (СИ) - Искенов Алексей - Страница 53

- Ты же знаешь, Оля, что я просто так ничего не даю. Давай встретимся сейчас, всё обсудим. В конце концов, тебе и на работу пора. Больничный твой закончился, а ты всё отпрашиваешься то к мужу, то к сыну.

В голосе своего патрона женщина услышала ехидные нотки. Раньше он был куда более к ней снисходителен и любезен. Да ведь этот человек не бескорыстный, далеко не бескорыстный. Ему затащить таким образом в постель не составит труда. Ольга помнила, как выполняла все его прихоти, когда ей был нужен адвокат и оплата услуг за защиту её и Дмитрия. Но тогда она не была Дмитрию законной супругой - можно было пойти и на это... Да наверняка шеф, которого звали Александр Сергеевич Шарий, завёл себе новую молоденькую девчонку для сладострастных утех. Но, видимо, она не во всём его устраивала, и шестидесятипятилетний шеф снова заскучал по Ольге. Любил он всех своих молодых сотрудниц подлавливать на какой-нибудь проблеме. И все, кому были нужны работа и деньги, безропотно предавались нескончаемой похоти пожилого начальника.

- Хорошо, я согласна, - выдохнула Ольга в трубку телефона.

- Вот и славненько! Через час жду у себя, - послышался строгий приказной голос. А далее - короткие гудки и истерика несчастной женщины.

Прошло несколько месяцев. Илья снова стал доставлять матери проблемы, связавшись с уличной шпаной, во главе которой стоял тот самый уголовник Сенька Петров.

- Ну, пацан, молодца! Правильно сделал, что отказался от такого "папаши". Он – петух и пусть себе кукарекает дальше, - говорил подвыпившему подростку Сиплый, наливая ему в стакан ещё водки.

- Выпей с нашей братвой - дома все равно никто не ждёт.

Он был прав. Бедная Ольга, полностью зависимая от своего старого благодетеля, дни и ночи отрабатывала ему по полной программе. С утра - кропотливый и нелёгкий умственный труд, вечером - баловать Шария вместе с еще двумя молоденькими девками к нему домой. А там - его друзья, которых тоже надо ублажать... Александр Сергеевич, разумеется, всё это оплачивал, но не без нервотрёпки.

Ильин по-прежнему находился в тяжёлом состоянии. Ежедневные капельницы нормотимиков и сильнодействующих нейролептиков не приносили желаемого результата. Мужчину не выводили из наблюдательной палаты и в постель подавали еду, а когда тот вырывался из-за наплывов разных галлюцинаций, привязывали снова и снова. Затем Дмитрий уходил в глубокую депрессию, замыкаясь в себе и отказываясь от беседы с врачом и свидания с женой. Его передачи расхватывали другие больные, находившиеся с ним в одной палате. Тщетно пытались их усовестить дежурившие медсёстры и санитары. Дуракам, как говорится, закон не писан. А в надзорке лежали в основном слабоумные.

Ко дню рождения Ильи Ольга решила забрать больного мужа хотя бы на пару деньков. Она долго уговаривала лечащего врача, затем заведующего отделением. Оба были категоричны и неумолимы. И тогда Ольга решила дать заведующему взятку.

- Пишите расписку! - резко сказал ей зав.отделением Кудасов, значительно моложе лечащего врача Дмитрия. Даниил Петрович, быстро спрятав деньги, строго предупредил:

- Учтите, Ольга Владимировна, теперь вся ответственность за больного супруга ложится целиком на вас! Если что - вините во всём только себя! Мы вас с Иваном Андреевичем предупреждали.

- Да, я поняла, - ответила врачу Ольга.

- Сынок, посмотри, вот и папа пришёл! - заводя в комнату больного Дмитрия, улыбнулась Илье Ольга. Она взяла все лекарства, которые ей выдала в лечебный отпуск дежурившая в отделении медсестра.

Стол был заранее накрыт - оставалось разогреть только картошку с курицей. Ильин с дрожащими руками уселся на стуле - изо рта непроизвольно то и дело высовывался язык - побочные действия от лечения нейролептиками.

Мальчишка смотрел на него ошалелыми глазами и ничего не понимал, почему это происходит с Дмитрием. Это был совсем другой человек, измождённый тяжёлой болезнью и тяжёлой "артиллерией" сильнодействующих психотропных лекарств.

- Мама, я, наверно, пойду. Пацаны ждут. К тому же водки на столе нет.

- Илья, вернись. У нас некому пить водку. Вон отец тоже не пьёт.

- Он мне не отец.

- Ты опять за своё?

- Да пошли вы, придурки! - пацан вылез из-за стола, наскоро оделся и хлопнул входной дверью.

На полке зазвонил домашний телефон. Звонила инспектор по делам несовершеннолетних, введя Ольгу в курс того, с какой компанией связался её сын.

- Мы тут его день рождения отмечаем, - солгала Оля инспектору, хотя внутри почувствовала ужасное напряжение и тревогу, - я вот стол уже накрыла, мужа из больницы забрала... Да, у нас всё хорошо. - Женщина повесила трубку и, обессиленная, села напротив Дмитрия. Укоризненно посмотрев на него, разрыдалась. А муж тупо смотрел в одну точку, ещё больше трясясь от больших доз нейролептиков.

- Да, ты не Серёжа... Был бы Серёжа, он...- женщина продолжала рыдать.

И тут в подсознании Ильина что-то дрогнуло. Он резко вдруг встал, вышел в прихожую, взял верхнюю одежду.

- Дима! Ты куда? Я тебя никуда не пущу! Слышишь? Я вызову бригаду скорой помощи и тебя опять увезут, - очнувшись, закричала Ольга.

Но было поздно. Дмитрий уже вышел из дома, пересёк улицу, зашёл в первый попавшийся на остановке автобус. Кондукторша подошла у него спросить за проезд, но тот посмотрел на неё таким взглядом, что та в ужасе отпрянула. Люди шарахались в сторону, а автобус ехал в дальний район новостроек.

На конечной остановке Ильин вышел из автобуса и зашёл вслед за какой-то случайной девушкой в подъезд одной из многоэтажек. На одном из этажей двери лифта открылись, и дама вышла, направившись к своей двери квартиры. Дмитрий вдавил кнопку последнего этажа. Он вышел из лифта, остановившись возле окна между последним и предпоследним этажами. Он распахнул окно настежь и встал на подоконник.

Перед ним вдруг возник образ маленького мальчика.

- Папа! Ты нам с мамой больше не сделаешь больно? - спросил малыш.

- Прости меня, мой мальчик! - прошептал Дима и заплакал. - Прости, я не сдержал своё слово.

В последний момент он вдруг одумался, но ноги уже скользили по подоконнику вниз. Народ сбегался отовсюду к разбившемуся насмерть мужчине. Мигала сирена подъехавшей оперативной машины, из которой вылезла неуклюжая, уже немолодая следователь Елена Викторовна Светлова. Менты потом просто пожалели её и приняли обратно на работу, но уже ниже рангом, обычным следователем.

- Итак, приступим... - сказала она свою привычную фразу.

А в двухкомнатной квартире Ильиных рыдал тринадцатилетний подросток, ручьём обливая слезами мёртвую женщину. Она не смогла вынести очередного удара.

- Мамочка, прости! - умолял он Ольгу. – Прости, мама! Не оставляй меня одного!..

* * *

ЯГОДЫ ДЛЯ ЛЮБИМОЙ

- Нинулька, я принесу тебе сегодня лесных ягодок! - говорю я своей жёнке, целуя её в губы. Моя ненаглядная, сладко зевнув, прижимает меня к себе. Ей не хочется меня выпускать из своих объятий. Несмотря на полную свою фигуру, эта женщина мне дороже своей жизни. В ней есть всё - женственность, безграничная любовь и доброта.

- Лёнечка, побудь ещё со мной, - просит она, прижавшись ко мне своей пухленькой щекой.

- Нинуль, я уже бидончик приготовил. Уже десять утра, а мне до леса топать и топать. Я пойду уже.

- Ну поди, поди, а я ещё посплю.

Нина уже который год на сильнодействующих нейролептиках. Заболела она ещё в молодости, но перед этим успела выйти в первый раз замуж и родить ребёнка. Жизнь её была бурной и порой тяжёлой. Но когда появился у неё я, она себя почувствовала счастливой. Пускай я не мог ей дать то, что дал ей первый муж, но жили мы скромно, в любви и согласии. Вот только болезнь-злодейка портила всё. Однако выдержав первое испытание, а за ним и второе, я понял, что нам друг без друга не прожить. Время от времени старался ей порадовать душу - вот и сейчас решил набрать для неё хотя бы неполный трехлитровый бидон черники и земляники. Малину в этом году пожгло солнце - небывалая жара доходила до сорока по Цельсию, но сегодня она немного спала, и я решил воспользоваться небольшой прохладой и дойти до леса, благо мы жили в загородном районе.