Поцелуй во времени - Флинн Алекс - Страница 41

— Обыкновенными яйцами, — пожал я плечами. — Все мальчишки любят это делать.

— Но сто двадцать яиц могли бы спасти от голода десять семей. Особенно зимой, когда с едой плохо. Ты представляешь, сколько кур должны были потрудиться, чтобы снести сто двадцать яиц?

— В самом деле, Джек, — спросила сияющая Мерилл. — Ты сосчитал кур?

— Это невероятно расточительно и крайне неразумно — уничтожать пищу. Да еще портить чужую собственность, — продолжала Талия.

— Так это же мой братец — мистер Безмозглый Расточитель.

— Пойми, я не отнимал эти яйца у голодных, — попытался объяснить я Талии. — У нас в стране не бывает голода. Иногда яйца перележат свой срок — их все равно выбрасывают. И потом, я за них заплатил.

Раньше мне в голову не приходило, что яйца для кого-то могут быть основной едой. А Талии это виделось по-другому. Странно, даже мои родители не говорили мне, что я испортил еду.

— В общем, согласен: это была глупая затея.

— Очень глупая, — согласилась Талия.

— Если бы это была его единственная глупость, — по-взрослому вздохнула Мерилл. — А родители вечно его прощают.

— Прощают? — засмеялся я. — Они даже не замечают, что я делаю. У них на меня нет времени.

— Все-то они замечают, — возразила Мерилл. — Была бы твоя комната рядом с их спальней, ты бы слышал. Только и разговоров, что о тебе. Спорят, отправить ли тебя к подростковому психологу или в военную школу.

— В военную школу?

От этих слов меня пробрала дрожь.

— А миссис Оуэне — президент садового клуба... ну, та тетка, чью машину обгадил Джек... она каждый раз спрашивает мамочку, оказала ли она своему дорогому сыночку «помощь, в которой он нуждается и которую заслуживает». Мать как-то сказала: каждая встреча с миссис Оуэне — как пощечина.

— Могу себе представить, — вздохнула Талия. — Бедная ваша мама.

— Ну сколько можно говорить о том, что было давно? — не выдержал я. — И уж если ты решила рассказать о моих ляпах, давай вспомни и свои.

Зачем этой малолетней дуре понадобилось выставлять меня перед Талией полным кретином? Я бы не стал позорить Мерилл перед ее подругами. Конечно, если бы у нее были подруги.

— Меня копы не сцапывали.

— Мала еще. Подожди, доживешь до моих лет. И потом, ты учишься на моих ошибках. Спасибо бы сказала.

— А ты горд тем, что служишь мне дурным примером?

— Успокойся!

Раньше мне Мерилл про это не рассказывала. Я всегда думал, что родителям на меня наплевать. Главное, чтобы я не мешался у них под ногами. Неужели я настолько ошибался?

— Родители тебя простят, — с уверенностью сказала Талии Мерилл. — Тут, знаешь, по телику показывали чувака. Прямо шкаф. Убил в супермаркете не то кассиршу, не то дежурную по залу. Видеокамеры все записали. Не отвертишься. Так его мамочка слезы размазывала. Говорила: «Быть такого не может. Мой сынок — смирный. Мухи не обидит...» А если ты родительскую тачку не разбивала и никого не убивала, они тебя обязательно простят.

Талия смотрела в окно. Мы пересекли мост, и смотреть было особенно не на что: по обеим сторонам тянулись серые здания офисов. Мне вспомнился замок и красивая природа Эфразии.

— Джек, ты тоже думаешь, что они меня простят? — спросила она.

— Не знаю.

Я вспомнил, как отец кричал на Талию. Хоть и единственная дочь, но королевство она ему разрушила. Но может, Мерилл права (впервые завею жизнь)? Может, родители действительно простят Талию? Если принц не разбудил ее раньше, время все равно упущено, и им придется приспосабливаться к новым условиям жизни. Наверное, первая злость прошла, и теперь они гадают, куда принцесса подевалась. А ведь у них ни телефона, ни электронной почты. Даже радио нет. Для них она словно провалилась в черную дыру. Но мне не хотелось, чтобы Талия уезжала.

Поначалу она меня немного раздражала. Даже в тупик загоняла. Но это оттого, что она не похожа на других. Таких девчонок я еще не встречал. Чтобы всерьез задуматься о каких-то яйцах...

Если она уедет, я буду скучать.

Может, я рассуждал эгоистично. Но я сказал:

— Я пока не знаю. Но у нас еще есть шесть дней, и ты как следует все обдумаешь.

— Наверное, ты прав, — согласилась Талия.

Глава 22

ТАЛИЯ

Я — трусиха. Трусливая трусиха, полная трусости.

Часть меня признавала справедливость слов Мерилл. Эта часть хотела сообщить родителям о себе и вернуться домой, чтобы их успокоить.

Но что касается остальных частей — они были не настолько уверены, что отец мне все простит. Мать Джека — добрая и отзывчивая женщина. Вероятно, таков же и его отец. Но они — люди другого сословия. Им не приходилось силами всего народа оберегать их сына от беды. Все беды в жизни Джека случались по его вине, из-за его легкомысленных ошибок. И сколько бы яиц он ни бросил в проезжающие машины, это не разрушило его семью, не говоря уже о государстве.

Обо всем этом я говорила Джеку, когда мы ели картофель по-французски и выпалывали сорняки. По моей просьбе мы поехали в сад, который Джек помогал создавать, будучи... бойскаутом. Нынче сад являл собой печальное зрелище. Там властвовали сорняки и колючки. Цветов было совсем мало. Но с нашей помощью все вокруг чуть-чуть преобразилось. Я даже потрогала руками землю! Джек был прав: она пахнет чистотой, как и воздух. Поработав час, мы пошли в близлежащий «Макдоналдс» и запаслись большими порциями картофеля по-французски. Обожаю эту еду!

— Кто знает, вдруг Эфразия перестала быть государством? — сказала я, вытаскивая длинный стебель сорной травы. — А если нет государства, мой отец — больше не король. Такого он мне ни за что не простит.

— Может, он придумает себе другое занятие, — сказал Джек. — Скажем, пойдет на компьютерные курсы.

Но я видела: Джек сам не верил тому, о чем говорил.

На другом конце парка дети во что-то играли. Одна половина ребят была в рубиново-желтых рубашках и штанах, а другая — в изумрудно-оранжевых. Они перебрасывали пятнистый мяч через ветку, стараясь помешать противникам завладеть этим мячом.

В замке я часто стояла у окна и смотрела за играми крестьянских детей. Нет, они не играли целыми днями. С ранних лет им приходилось помогать семье. Мальчики работали с отцами на поле. Девочки доили коров и собирали яйца из-под кур. Но когда работа была сделана, взрослые разрешали им поиграть. Они бегали с веселыми криками, а я вздыхала и завидовала им.

В саду росло большое дерево с корой, покрытой мхом.

— Слушай, научи меня влезать на дерево! Я никогда не лазала по деревьям.

Джек повернулся к дереву:

— Туда не так-то просто влезть.

— Что, даже тебе?

— Нет, я-то могу.

-- Так покажи мне, как это делается. Я сильнее, чем кажусь.

Он кивнул, и мы пошли к дереву.

— Прежде всего, нужно научиться цепляться. Проще всего цепляться за ветки. Но здесь внизу веток нет. Значит, нужно хвататься прямо за кору, за все ее неровности и выступы. Когда уцепишься руками, ищи, куда можно поставить ноги.

Я попробовала. Оказалось, это труднее, чем я думала.

— А вдруг я упаду?

— Я буду сзади и сумею тебя поймать.

Это мне помогло. Я нашла в коре выступ, затем другой, и ухватилась за них руками. Потом чуть подтянулась и поставила ноги.

—- Хорошо, — похвалил Джек. — Теперь ты можешь дотянуться до ветвей. Влезь на ближайшую к тебе ветку. Потом на следующую.

Я влезла. Влезла! И сама удивилась, что уже сижу на ветке.

— Лезь дальше, — подзадорил меня Джек.

Теперь меня было не остановить. Я лезла все выше и выше. Вскоре я забралась так высоко, что видела весь сад. От высоты немного кружилась голова. Джек карабкался следом. Наконец я достигла ветки, забираться выше которой мне было страшно. Там я села, прислонилась спиной к стволу и посмотрела вниз.

Ветка слегка покачивалась. Голова кружилась, но я была довольна собой. Ну и пусть меня не взяли в модели. Пусть Мальволия стремилась меня поймать. Я научилась лазать по деревьям! И я могу делать это вместе с Джеком.