Не в его вкусе (ЛП) - "mindgames95" - Страница 9

Он раздевал нас обоих очень аккуратно. Не выдержав, я закатил глаза и он, заметив это, усмехнулся.

Я с наслаждением прошелся взглядом по его теперь уже ничем не прикрытому телу. Он молча наблюдал за тем, как я разглядываю его, совсем как тогда в мастерской, когда я игрался с глиной. Каким-то образом это возбудило меня еще сильнее. Я словно опьянел от этого чувства свободы, мне не нужно было ничего доказывать, оказываться лучшим в постели; в кои-то веки кто-то что-то делал со мной, а не я с ним. Я разрешил ему делать все, что ему хотелось, разрешил ему наслаждаться мной. Еще никогда я не был таким покорным.

Когда он наконец склонился надо мной, я замер.

– Всегда сверху? – насмешливо улыбнулся он. – Ладно.

Он тут же лег рядом и, перекатившись на спину, выжидающе посмотрел на меня.

Я был поражен тем, с какой легкостью он согласился на это. Меня замутило.

– Нет, – прошептал я, - хочу...

Я замолчал.

Он подпер голову рукой, оценивающе глядя на меня, а затем вытянул другую руку и, коснувшись моей скулы кончиками пальцев, нежно провел ими по щеке вниз.

– Хорошо, давай попробуем, – шепотом ответил он, как будто прекрасно знал, что я сейчас испытывал в душе.

Он приподнялся и посадил меня на свои бедра, продолжая держать, чтобы я мог остаться на нем сверху. Я был невероятно благодарен ему за это, в таком положении я не чувствовал себя столь уязвимым.

Он позволил мне самому задавать темп, пока я с каждым разом насаживался чуть глубже; не переставая, целовал меня, гладил мое тело, дразня и отвлекая меня. Где-то на полпути его член задел простату. Удовольствие взрывной волной пронеслось сквозь мое тело, ноги подкосились и когда я рухнул на него, он полностью оказался во мне.

– ЕБАТЬ! – взвыл я.

– Погоди минуту, – отшутился он, но его глаза смотрели на меня с тревогой; он замер, стараясь не шевелиться и не дышать слишком глубоко.

Несколько минут мы молчали, пока мой мозг пытался решить, на чем ему сосредоточиться: на сильной боли или дурманящем удовольствии, которое, как я знал, придет следом.

Я посмотрел на его нахмурившееся лицо:

– Уже все хорошо, – сообщил я. Мне хотелось заставить складку между его бровей исчезнуть.

Он вздохнул:

– Перестать все время добиваться одобрения. Мы подождем.

Я кинул на него свирепый взгляд. Мы подождали.

Немного погодя, все стало действительно хорошо. Я чуть пошевелился, очень осторожно, и застонал. Он напрягся:

– Да прекрати ты, идиот. Только когда будешь готов.

Я посмотрел на него сквозь застилающую глаза пелену удовольствия. Наконец я смог двигать языком:

– Давай, трахни меня!

Этот ублюдок подождал, чтобы быть полностью уверенным и только потом сделал то, что я приказал. Он трахал меня, двигая мои бедра вверх-вниз, и это были самые невероятные ощущения, какие я когда-либо испытывал. Я не хотел, что они когда-либо заканчивались. Вообще. Поглощенный нашими общими чувствами, позабыв обо всем, он опрокинул меня на спину. Я даже этого не заметил. Правда, до той минуты, пока он не начал двигаться во мне в бешеном ритме.

Когда все закончилось, я со смутным удивлением заметил, что ничего не изменилось. Конечно же то, что сейчас произошло, то, что соединило меня с этим человеком так, как ни с кем никогда раньше, должно было вызвать такие же сильные изменения вокруг меня, как и внутри.

Я лежал на его кровати – наши руки и ноги были переплетены, наши разгоряченные тела остывали, наше сердцебиение постепенно успокаивалось – и пытался разгадать, какие правила могут существовать в этом совершенно незнакомом мне мире, и какие из них мне отчаянно захочется нарушить.

– Ну, – начал я, стараясь говорить небрежно, – тебе завтра рано вставать?

– Ты не уходишь, – сразу сказал он, читая меня как раскрытую книгу. Я все еще не решил, что чувствую по этому поводу и отложил свое беспокойство на следующий день.

Он зевнул, по-собственнически крепко обняв меня за талию. Моя макушка упиралась ему в подбородок.

– Больше никаких развлечений в уборной.

– Только если со мной, – добавил он, поразмыслив.

– Но я же не в твоем вкусе, – напомнил я, желая, чтобы меня ранили. Или, быть может, успокоили.

– Как и я не в твоем, – произнес он с нежностью. И затем, усмехнувшись, он потерся носом о кончик моего носа:

– У нас впереди годы, чтобы переубедить друг друга.

Мы долго лежали в тишине и, уже засыпая в его крепких объятиях, я увидел, что он широко улыбается в темноте.